Бриджит Джонс: грани разумного - Хелен Филдинг

– Ну-у, я считаю – это просто отвратительно! С другой женщиной, в пятницу вечером, а ведь сказал, что работает! У меня прямо руки чешутся позвонить Элейн и потребовать объяснений!

Пьяный Джеффри подвывает:

– Испаряются! Тю-тю-у-у!

А папа пытается всех успокоить. Молчим только мы с Веллингтоном. Не произнеся ни единого слова он берёт меня за руку и держит – спокойно и крепко.

Когда подъехали к моему дому, Веллингтон вылез из машины, чтобы выпустить меня, под журчащую беседу:

– Что ж! Кажется, первая жена от него ушла?

– Точно, нет дыма без огня.

– В темноте камень можно принять за быка, – шепнул Веллингтон. – При свете всё становится на свои места.

– Спасибо, – растроганно поблагодарила я и поковыляла домой, ломая голову над тем, можно ли превратить Ребекку в быка и зажарить на костре так, чтобы не слишком надымить и не потревожить Скотланд-Ярд.

* * *

1 марта, суббота

22:00. Дома. Очень чёрный день. Джуд, Шез и я предприняли чрезвычайный поход по магазинам, а затем все вместе приехали ко мне подготовиться к вечеринке в городе, которую подруги придумали, чтобы я как-то развеялась. К 20:00 мы уже порядком приняли.

– Марк Дарси – голубой! – объявила Джуд.

– Конечно, голубой! – прорычала Шеззер, готовя очередные порции «Кровавых Мери».

– Вы правда так думаете? – оживилась я, почувствовав облегчение при этой ужасной, но всё же успокаивающей мысли.

– Ну ты же застала парня в его постели! – убеждала меня Шез.

– Ну кто ещё куда-нибудь пойдет с такой уродливой дылдой, как Ребекка, без всяких понятий о женской дружбе, без груди и задницы, – только виртуальный мужчина, подключилась Джуд.

– Бридж, – заметила Шез, глядя на меня снизу вверх пьяными глазами, – господи, ты знаешь что? Если посмотреть на тебя под таким углом, у тебя настоящий двойной подбородок.

– Спасибо, – сухо поблагодарила я, наливая себе очередной стакан вина, и включила запись автоответчика.

Джуд и Шез заткнули уши ладонями.

«Привет, Бриджит! Это Марк. Ты не отвечаешь на мои звонки. Я думаю, что бы ни... на самом деле... Мы... по крайней мере мне так казалось... – я обязан быть тебе другом, поэтому надеюсь, ты... мы... О боже, ладно, позвони мне как-нибудь поскорее. Если хочешь».

– По-моему, он совершенно обнаглел, – проворчала Джуд. – Как будто он тут ни при чём, когда удирает с Ребеккой. Теперь тебе непременно надо устраниться. Слушайте, мы идем на вечеринку или нет?

– Р-р-р... Штоон, чрт взьми, о себе думает?.. – выговаривала Шез.

– Он тебе обязан! Скжжи ему: «Милый, мне в жизни не нужнникто только птому, што он мне обязан».

В этот момент зазвонил телефон.

– Привет!

Марк! В сердце мне очень некстати хлынула мощная волна любви.

– Привет! – с готовностью отозвалась я и обернулась к подругам, беззвучно прошептав: – Это он!

– Ты слышала своё сообщение? То есть моё сообщение? – спросил Марк.

Шеззер дёргала меня за ногу, бешено шепча:

– Скажи ему, давай!..

– Да, – высокомерно ответила я. – Но я его прослушала через несколько минут после того, как увидела, что ты выходишь из такси с Ребеккой – вечером, в одиннадцать часов, – и не была особо расположена к шуткам.

Шез взмахнула в воздухе кулаком с беззвучным криком: «Йес-с-с!», а Джуд зажала ей рот ладонью, показала мне оба больших пальца и потянулась за шардонне.

На том конце провода повисла тишина.

– Бридж, почему ты всегда так спешишь делать выводы?

Повременила с ответом.

– Он говорит, что я спешу делать выводы, – зашептала я, зажав трубку рукой.

Разъярённая Шез нанесла в воздухе удар по воображаемой цели.

– Спешу делать выводы? – говорю я Марку. – Ребекка вот уже месяц разыгрывает для тебя целый спектакль, ты бросаешь меня за то, чего я не совершала, и следующее, что я вижу, – ты выходишь из такси с Ребеккой...

– Но я не виноват, я могу объяснить, и прямо перед этим я звонил тебе.

– Да – сказать, что обязан быть мне другом.

– Но...

– Давай! – шепнула Шеззер. Делаю глубокий вдох.

– Ты мне обязан? Милый...

Джуд с Шеззер в экстазе заключили друг друга в объятия.

– Милый, я почти вылитая Линда Фьорентино в «Последнем соблазне». – Мне в жизни не нужен кто-то только потому, что он обязан, – уверенно продолжала я. – У меня самые лучшие, самые понимающие, мудрые, остроумные, заботливые, надёжные друзья в мире. И если бы мне пришлось быть твоим другом после того, как ты так со мной обошёлся...

– Но... как? – В голосе Марка слышалась боль.

– И я всё равно осталась бы твоим другом... – Я начинала путаться.

– Давай-давай! – подбодрила меня Шез.

– ...Тебе бы по-настоящему повезло.

– Хорошо, ты достаточно сказала, – отозвался Марк. – Если не хочешь, чтобы я всё объяснил, не стану донимать тебя звонками. До свидания, Бриджит.

Ошеломлённо кладу трубку и оглядываюсь на подруг. Шерон лежит на ковре, победно размахивая сигаретой, а Джуд глотает шардонне прямо из бутылки. Внезапно у меня появляется кошмарное чувство, что я совершила ужаснейшую ошибку...

Через десять минут раздался звонок в дверь; бегу к домофону.

– Можно войти? – слышится приглушённый мужской голос. Марк!

– Конечно! – с облегчением киваю и поворачиваюсь к Джуд и Шез. – Не обидитесь, если я попрошу вас... это... посидеть в спальне?

Они уже сердито поднимались с пола, когда дверь открылась, только за ней оказался не Марк, а Том.

– Бриджит! Ты так похудела! – воскликнул он. – О боже! – и плюхнулся за кухонный стол. – О боже! Жизнь – дерьмо, жизнь – сказка, придуманная циничным...

– Том, – перебила его Шеззер, – у нас тут свой разговор.

– И никто из нас не видел тебя, чёрт возьми, несколько недель, – очень обиженно пробормотала Джуд.

– Разговор? Не про меня? А о чём ещё можно разговаривать? О боже, чёртов Джером, чёртов, чёртов Джером!

– Джером? – в ужасе спросила я. – Претенциозный Джером? Я думала, ты навсегда вычеркнул его из своей жизни.

– Он оставил на автоответчике столько сообщений, пока я ездил в Сан-Франциско, – оправдывался Том. – Ну и мы стали встречаться, а сегодня я всего лишь намекнул, что не прочь снова с ним сойтись, ну, пытался заигрывать, а Джером сказал, он сказал... – Том сердито потёр глаз, – что я ему не нравлюсь.

Все поражённо замолчали. Претенциозный Джером совершил мерзкое, эгоистичное, непростительное, саморазрушительное преступление против всех законов любовной этики.

– Я непривлекательный, – в отчаянии жаловался Том. – Нет сомнений – я неудачник в любви.

Мы немедленно начали действовать. Джуд схватила шардонне, Шез обняла Тома, а я принесла стул, бубня:

– Это не так, это не так...

– Почему тогда он это сказал? Почему, а – вдруг? Почему-у-у?

– Всё совершенно ясно, – успокаивала Джуд Тома, протягивая ему стакан. – Всё потому, что Претенциозный Джером – натурал.

– Натурально натурал! – поддакнула Шез. – Я знала, что этот парень не гей, с тех пор как впервые его увидела.

– Натурал, – согласно захихикала Джуд, – натурал, как самый натуральный, натуральный... член.

5. Мистер Дарси, мистер Дарси

2 марта, воскресенье

5:00. Ахх! Только что вспомнила, что случилось.

5:03. Зачем я это сделала? Зачем? Зачем? Как бы мне снова заснуть или уже встать.

5:30. Странно, как быстро летит время, когда у тебя похмелье. Это потому, что в голове так мало мыслей, – в точности наоборот происходит, когда люди постепенно напиваются: перед ними вспышками мелькает вся жизнь, и кажется, будто каждый миг длится вечность, потому что очень много мыслей.

6:00. Ну вот, так и прошло полчаса – ведь у меня не было ни одной мысли. Уф, жутко болит голова. О боже, надеюсь, вчера меня не стошнило на пиджак.

7:00. Проблема вот в чём: никто не говорит, что произойдет, если выпьешь больше двух порций в день или, вернее, целую недельную норму алкоголя за один вечер. Значит ли это, что у тебя будет багровая рожа и нос крючком, как у гнома, или что ты алкоголик? Но в таком случае все на вчерашней вечеринке – алкоголики. Учитывая, что те немногие, кто не пил, как раз алкоголики. Хмм...

7:30. Может, я беременна и тогда навредила ребёнку алкоголем? Хотя нет. Не беременна – у меня только что кончились месячные, и я никогда больше не буду спать с Марком. Никогда. Никогда.

8:00. Хуже всего остаться посреди ночи одной, когда не с кем поговорить и не у кого спросить, насколько я пьяна. Продолжаю постепенно припоминать все те ужасные вещи, которые я наговорила. Ох нет! Только что вспомнила, что дала нищему 50 пенсов, а он, вместо того чтобы сказать «спасибо», заметил: «Где ж это ты так набралась?» А ещё вдруг вспомнила, как мама в детстве говорила: «Нет ничего хуже пьяной женщины». Я похожа на опустившуюся шлюху из «Ятс Вайн Лодж». Надо ещё поспать.

10:15. Теперь уже немного лучше. Может быть, похмелье прошло? Думаю, стоит открыть занавески. Га-а-а-а! Совершенно неестественно – чтобы солнце с утра так ярко светило.