Громовая стрела. Забытая палеонтологическая фантастика. Том VII - М Фоменко

По совести скажу, понадобились целые сутки пути, добрых четыреста километров расстояния от Безымянного острова, чтобы на судне у меня восстановился хоть кое-какой порядок.

Один из матросов, и вовсе не из робких малых, форменно спятил с ума.

Он запрятался на самом дне трюма, и на все наши уговоры выйти только щелкал зубами да кричал:

— Зеленая смерть! Зеленая смерть!

Другой лежал с остеклевшими глазами в моей каюте и что-то тихо бормотал. Голова его пылала, как в огне, от всего его тела так и несло жаром. Он умер, не приходя в себя, и мы похоронили его по морскому обычаю тут же, в море.

Два или три матросика ходили, словно пьяные, и не понимали самых обыкновенных вопросов, а при малейшем шуме или крике вздрагивали, озирались вокруг дикими глазами и куда-то бежали. Словом, передряга эта совершенно деморализовала мою команду, и не помогло даже прописанное Перазичем «океанское лечение», состоявшее в изрядных порциях рому.

Особенно тяжело было ночью: никто, ну буквально никто из матросов не хотел показываться на палубу.

Боялись!

И, знаете, у меня не хватает духу винить этих людей.

Я, Перазич и один старый матрос, Кит Китсон, мы втроем вели судно. Но и то Китсон предварительно накачался ромом до такой степени, что, должно быть, не видел ровным счетом ничего. Только, как старый рулевой, он совершенно машинально вертел рулевое колесо, когда я командовал ему «право руля» или «лево руля». А к полуночи разыгралась буря, и волны иной раз перекатывались через палубу, грозя смыть рулевого.

Перазич, вооружившись парой револьверов и каким-то старинным карабином, расхаживал по палубе и, наклоняясь над перилами, всматривался во мглу.

Он все прислушивался к рокоту волн. Он ждал, не появится ли из воды чудовищная бочкообразная голова «Зеленой смерти»…

Но ночь прошла благополучно, и к утру буря стихла, судно оправилось, из трюмов мы выкачали набравшуюся туда воду.

Вскоре после рассвета вахтенный крикнул:

— Пароход по гакаборту!

С помощью зрительной трубы я разглядел, что это было средней величины военное судно, так, надо полагать, крейсер третьего ранга, посланный в эти воды для борьбы с пиратами-туземцами. На судне развевался немецкий флаг.

Я сейчас же стал стрелять холостыми зарядами из обеих пушек и поднял сигнал:

— Имею важнейшие сообщения.

Крейсер изменил курс и пошел навстречу мне.

Час спустя я был на борту крейсера «Коршун», у капитана Грибница.

Я взял с собою Перазича и одного из водолазов, чтобы они могли подтвердить мои показания о пережитом нами у берегов острова Безымянного.

Но можете себе представить, что из этого вышло?

Капитан Грибниц, накрахмаленный немец, стал хохотать, как безумный!

Да, как безумный!

Он позвал в свою каюту лейтенанта, судового врача, еще кого-то из офицеров, заставил меня повторить мой рассказ, и потом опять принялся хохотать.

— Признайтесь, мистер Смит! — хлопал он меня по плечу. — Ну, признайтесь, что все вы, все, сплошь до последнего человека, были попросту… Ну, как бы это выразиться? Ну, были навеселе, что ли? Гэ? Под влиянием паров Бахуса? Ха-ха-ха…

Напрасно я клялся и божился. Напрасно предлагал опросить весь мой экипаж.

Слава Богу, на ногах держалось еще двадцать человек, кроме меня! Могли бы, кажется, поверить им, если не мне.

Но немцы потешались.

— Какой вы шутник, какой вы гениальный шутник, капитан Смит, — твердили они.

— Но это не знаменитый морской змей? — улыбаясь, спрашивал меня судовой врач. — Знаете, тот самый морской змей, который всегда появляется… на страницах газет и журналов, когда наступает мертвый сезон!

— Но ведь я не газетчик! — негодовал я. — Мне решительно незачем сочинять! Я ведь построчной платы не получаю! Кой черт?

Эта злополучная экспедиция таки дорого стоила мне: я извлек со дна моря только часть купленного от капитана Гинца груза, не больше, как на сто фунтов стерлингов. То есть вернул только то, что заплатил Гинцу.

А ведь поездка-то мне чего-нибудь да стоила? А наем водолазов? А простой судна?

В общем, хорошо, если мои потери в тот рейс определятся так в сто-сто двадцать фунтов стерлингов.

Конечно, я не жалуюсь.

Но, судите сами, если человек столько потеряет, до шуток ли ему?

До выдумывания ли ему каких-то сказок?!

Разозлившись, я сделал предложение командиру крейсера:

— Вот что, капитан! Уж если на то пошло, так идемте вместе!

— Куда это? — спрашивает он.

— Ну, туда! К Безымянному острову из группы Соломоновых островов!

— Зачем это?

— Посмотрим! Произведем расследование. Может быть, мы отыщем туловище убитого мною зарядом картечи чудовища. Ведь оно должно бы всплыть! Ну, и мы опросим туземцев. Там есть этот… ну, миссионерский ученик…

Но капитан сухо ответил мне:

— У меня есть более серьезные занятия, чем идти ловить пресловутую морскую змею!

— Да не змею, ради Бога! Это чудовище с массивным туловищем…

— Знаю! знаю! Голова, как стоведерный бак с водой, имеет висячие усы… Нет, покорно благодарю!

На том наши переговоры и закончились.

Словно побитая собака, вернулся я на мое судно.

И никогда не забуду, какими насмешливыми улыбками и косыми взглядами провожали меня проклятые немцы, покуда я шел к трапу по палубе.

А из капитанской каюты раздавался все время гомерический хохот…

Когда я уже садился в мой вельбот, кто-то с палубы крейсера крикнул мне:

— Кланяйтесь «Зеленой смерти».

— Смотрите, чтобы вам самим не пришлось поклониться ей! — ответил я.

На этом все и покончилось, джентльмены.

Вернувшись в Апию, я строго настрого приказал моим матросам не болтать о пережитом нами, потому что не желал подвергаться насмешкам.

Но это, разумеется, не помогло: кто-то из матросов проболтался и мне всюду жужжали в уши:

— А как поживает «Зеленая смерть»?

Все это было лет пятнадцать назад.

Теперь, слава Богу, эта история позабылась, надо мною не зубоскалят, и я могу без опаски подвергнуться насмешкам заходить в гавань Алии.

Ну, и вот я рассказываю вам о пережитом. И мне совершенно безразлично, поверите ли вы или нет, будете ли скалить зубы или нет. Но знаю одно: к Безымянному острову с тех пор я не подходил на сто километров, и во всю мою жизнь не пойду.

А теперь…

Эй, Иезекииль! У меня от такого долгого рассказа горло окончательно пересохло! Ну-ка, тащи кружку элю!

В. Обручев

ВИДЕНИЕ В ГОБИ{8}

Рис. Ю. Бажанова

Геологическая экспедиция уже две недели находилась в Монголии, в Долине озер.