Повелитель железа (сборник) - Валентин Катаев

Глава двадцатая

В западне

После того как с лица Холмса был смыт грим Рамашандры и в подлинности Холмса больше не оставалось никаких сомнений, полковник Хейс вскочил с кресла, и изрыгая ужасные ругательства на всех языках мира, забегал по кабинету. Он рвал на себе жалкие клочки волос, каким-то чудом уцелевшие после краха «чудес».

— М-м-м-м… — мычал он, конкурируя по густоте и силе звука с самой неукротимой священной коровой Индии. — М-м-м-м…

Натеза-Састри и Джемс Раунд оцепенели на своих креслах. Они были бледны, как свежие покойники.

Стэнли Холмс устало взял скрипку и поднял смычок.

— К черту скрипку!!! — завизжал Хейс, топая ногами и содрогаясь от ярости. — К черту! К черту! К черту!.. Вот где сидит у меня ваша скрипка! Вот! Деньги! Где деньги?.. Пропали деньги!.. Нет денег!.. О-о-о! Боже, боже! Все пропало, все погибло! Теперь только одна надежда на Допкинса. Если он каким-нибудь чудом не поможет нам в этот ужасный час, мы окончательно и бесповоротно погибли.

— Да, одна надежда на Допкинса!!! — хором подхватили Натеза-Састри и Джемс Раунд. — Если Допкинс нас не спасет, то тогда…

Они не договорили.

Дверь растворилась, и шесть лакеев внесли большой деревянный ящик.

— Только что прислали с вокзала, — доложил один из лакеев, — прикажете распаковать?

На ящике были две желтые железнодорожные наклейки. На одной было написано — «Бенарес — Калькутта», на другой — «Малой скоростью». Кроме того, на верхней крышке ящика было много маленьких дырочек. Наискось крышки стояла длинная меловая надпись: «Осторожно, может разбиться, здесь верх».

— Однако что же это такое? — произнес Хейс, подходя к ящику, — а ну-ка откройте.

Лакеи стали отбивать крышку.

Холмс, жрец и Раунд подошли поближе. Раздался сухой треск. Крышка была оторвана, и глазам присутствующих представился не кто иной, как неукротимый инспектор политической полиции Арчибальд Допкинс. Он лежал на дне ящика, свернувшись калачиком. Вот рту его была тряпка. Он спал.

Полковник Хейс хотел выругаться, но не смог. Шея его побагровела. На лбу вздулись синие жилы. Правая сторона его тела отнялась. Он грохнулся на пол. Это был великолепный удар. Удар, очень типичный для старого колониального полковника.

Натеза-Састри захохотал смехом безумца, а Джемс Раунд от неожиданности стал косым.

— Этого следовало ожидать, — сказал хладнокровный Холмс, — приведите их всех в чувство и позовите врача.

Холмс вынул изо рта Допкинса тряпку и разбудил его.

— Мы теперь с вами, мистер Допкинс, союзники. Поспешим, — сказал Холмс, — еще не поздно. Я буду не я, если до завтрашнего утра негодяй Рамашандра не будет сидеть в тюрьме.

Еще до наступления сумерек Рамашандра прилетел в Бенарес.

Он тотчас же отправился в рабочую окраину города.

Войдя в узкую и грязную улицу. Рамашандра, оглядываясь по сторонам, пошел по направлению к Гангу.

— Здравствуй, Рамашандра! — послышался знакомый голос.

Рамашандра обернулся.

Перед ним стоял заклинатель змей Хаморами.

— Ах, это ты? Здравствуй, — сказал Рамашандра, дружелюбно улыбаясь.

— Откуда ты, Рамашандра? Я сейчас был у Гонопуры. Там собрались почти все члены комитета. Они очень беспокоятся о тебе.

— Вот как? А я как раз иду туда. Ну, бегу, бегу! Прощай, Хаморами.

Рамашандра повернулся и быстро исчез за поворотом улицы.

Хаморами с минуту постоял на месте. Потом повернулся и пошел своей дорогой.

— Ну, — подумал он, — на этот раз, я, кажется, заработаю хорошие деньги.

Стэнли Холмс и Допкинс, сдав больных на попечение врача, отправились на аэродром.

— В Бенарес, в Бенарес! — шептал Допкинс, сжимая рукоятку револьвера. — Только в Бенарес. Я ни на одну секунду не сомневаюсь, что нахал Рамашандра бежал именно туда. Его проклятая сообщница Шандромуки притягивает его к Бенаресу как магнит…

— Я имел счастье с нею познакомиться, — задумчиво сказал Холмс, — неплохая девчонка. В особенности глаза…

— Что глаза!.. — возразил Допкинс, — руки этой чертовки почище глаз! У меня до сих пор спина ноет от ее мастерского удара!

Гоночный самолет летел как птица. Бенарес приближался.

— Товарищи! — закричал Рамашандра, вбегая в комнату индуса Гонопуры, — нам повезло. Деньги, которых нам сильно не хватало, есть. Вот они. Ровно двести тысяч рупий новенькими кредитками. Ура!!!

С этими словами Рамашандра вывалил на стол, за которым сидели члены комитета, большую и красивую пачку денег.

— Товарищи, — продолжал Рамашандра, — я предлагаю немедленно, не теряя ни минуты отправить эти деньги в распоряжение центрального комитета партии в Бомбей. Согласны ли вы со мной?

— Согласны! Согласны! — раздались голоса. — Да здравствует Рамашандра!

— Итак, товарищи, немедленно же выделите кого-нибудь для этого срочного поручения.

— А теперь мы займемся текущими вопросами. Благодаря приключениям последних дней я здорово отклонился от работы.

Было уже совсем темно, когда Холмс и Допкинс прибыли в Бенарес.

— Сейчас мы пойдем к одному индусу, который уже однажды выдал мне Рамашандру. Он хоть и сволочь, но очень полезный человек и в полицейском деле незаменим, — сказал Допкинс.

В два часа ночи в домик Гонопуры, где все еще продолжалось заседание комитета, вошел Хаморами.

— Рамашандра, — сказал он, еле держась на ногах от усталости, — скорей беги в храм Шивы… Шандромуки умирает от укуса кобры… Она послала меня за тобой…

Рамашандра вскочил со скамьи и схватился за голову.

— Как? Она? Любимая Шандромуки умирает? Нет, этого не может быть! Это ему померещилось!

— Беги! Беги! — торопил его Хаморами. — Ты можешь опоздать. Когда я уходил от нее, она еле дышала.

Не задавая дальнейших вопросов, Рамашандра выбежал как безумный и бросился по улице. Хаморами еле-еле поспевал за ним.

— Скорей! Скорей! — шептал Рамашандра, оставляя за собой несущиеся навстречу дома и улицы. — Скорей! Скорей!

Но вот наконец храм Шивы… Бесконечный двор… И дворик Шандромуки.

Рамашандра рванул дверь и переступил порог. Не успел он сделать и двух шагов, как чьи-то сильные руки охватили его туловище железными тисками. Он напряг мышцы, но освободиться не смог. Он был повален на землю и связан по рукам и ногам. От страшного удара по голове он потерял сознание. Придя в себя, он увидел склонившиеся над ним лица Допкинса и Холмса.

«Ну, на этот раз я пропал», — подумал Рамашандра и снова лишился чувств.

Глава двадцать первая

«Долина мира»

Королев осторожно спускался вниз по каменным ступеням.

Впереди был мрак. Позади чуть светлело отверстие входа.

Вскоре лестница кончилась. Теперь Королев двигался вперед по длинному и узкому коридору, который с каждым шагом все расширялся и расширялся.

Несколько раз Королев брался за коробку спичек, но зажигать огонь было слишком опасно, и он продолжал идти дальше во тьме.

Сколько он времени прошел — было неизвестно. Может быть, пять минут, а может быть, и пять часов. Во всяком случае, дорога показалась Королеву бесконечно длинной. А позади него узкий коридор бесшумно сдвигался, навсегда отрезывая ему путь к отступлению. Сам того не сознавая, Королев очутился в ловушке.

— Ну-с, — думал Королев, — мои приключения приобрели весьма таинственный характер. Я не слишком удивлюсь, если вдруг наткнусь на какую-нибудь фантастическую пещеру, битком набитую драгоценностями, как стальная камера госбанка.

Наконец впереди забрежжил слабый свет. Королев прошел еще шагов четыреста и очутился у выхода из коридора. Он подошел к нему и замер перед очаровательным зрелищем, представлявшимся его глазам.

У ног Королева лежала широкая и глубокая долина, вся залитая лунным светом. Маленькая голубая луна, похожая на круглое зеркальце, стояла в самом зените темно-фиолетового густого и теплого неба. Серебряный свет свергал на зубчатых вершинах далеких скал, окружавших долину.

Нежный ветер, напоенный запахом роз и клевера, веял в утомленное, выжженное зноем лицо Королева. Посередине долины в гуще темно-зеленых деревьев, похожих на облака, радостно сверкали яркие огни электрических фонарей. Там в темноте смутно рисовались очертания большого здания странной архитектуры и контуры проволочной, решетчатой мачты радио…

Откуда-то доносились нежные звуки флейты. Совсем рядом в траве стеклянным звоном звенел ручей.

— Пить, — прошептал Королев. Он сделал несколько шагов и припал воспаленными губами к студеной воде источника. Затем он вытянулся во всю длину в мягкой росистой траве и сладко вздохнул. Золотой сон положил свои прохладные ладони на его воспаленные глаза. Королеву на одно мгновение представилось, что он качается на спине верблюда, бредущего через раскаленную пустыню к оазису. Затем перед ним возникло взволнованное лицо редактора «Вечернего Пожара». Голос кассира закричал: «Денег нет, приходите завтра». Замелькали колеса ротационной машины, и затем все смешалось.