Дни боевые - Павел Кузнецов

Начинался снегопад. Командующий спешил по своим делам. Провожая его, мы попали под артиллерийский обстрел. Пришлось немного переждать в снегу под кустиками. Здесь мы случайно сделались свидетелями воинского подвига,

Небольшого роста боец в легком ватнике, подхватив под мышки другого, более плотного, одетого в полушубок и валенки, тащил его волоком по снегу. Оба тяжело дышали: один - от огромных усилий, другой - превозмогая сильную боль.

Присмотревшись, я узнал в маленьком бойце Катю, а в большом командира артдивизиона, поддерживающего батальон Чуприна.

- Что случилось. Катя? - спросил я у девушки, когда она доползла до кустов.

- Беда, товарищ полковник, капитана тяжело ранило. - Катя осторожно положила свою ношу на снег. Раненый открыл глаза и, облизнув запекшиеся губы, застонал.

- Почему ты одна его тащишь?

- Мы вдвоем с разведчиком вели, разведчика убило, а капитана ранило во второй раз. Теперь я одна осталась.

- Помоги! - сказал я адъютанту.

Адъютант осторожно поднял капитана и направился на батальонный медпункт. Следом за ним заторопилась и Катя.

- Чудесная девушка! - похвалил Берзарин. - Не забудьте представить к награде.

Через два часа на опушку для стрельбы прямой наводкой выдвинулись дивизион капитана Нестерова (двенадцать пушек) и вся полковая артиллерия. Каждому орудийному расчету были указаны цели.

План артподготовки пришлось изменить. Он выглядел теперь совсем просто: орудия прямой наводки в течение пяти минут ведут самый напряженный огонь на разрушение и подавление.

Под прикрытием огня прямой наводкой пехоте предстояло сделать бросок и ворваться в населенный пункт.

Артиллерия с закрытых позиций должна была отражать возможные контратаки, парализовать огонь соседних опорных пунктов и преследовать противника при отходе.

В четыре часа дня полк атаковал. С той же опушки, где несколько часов назад стоял Берзарин, я вместе с Шабановым, Черепановым и Егоровым наблюдал за ходом боя.

Это был прекрасно слаженный скоротечный бой.

Внезапный шквал огня в упор из двадцати дивизионных, полковых и батальонных орудий в сочетании с огнем пулеметов и автоматов быстро сделал свое дело. Рушились стены, валились чердаки и крыши; огонь и дым, пламя разрывов ошеломили противника. Не успел он опомниться, а пехота уж ворвалась на улицу. Тудa же, для закрепления успеха, артиллеристы покатили пушки.

После десятиминутного боя Большой Калинец был освобожден.

Так была пробита в обороне врага первая брешь. Ключом победы явилась прямая наводка. Три сотни снарядов в упор оказались действеннее тысячи снарядов, выброшенных ранее издалека, с закрытых позиций.

Берзарин, выслушав мой доклад, был удивлен той быстротой, с которой мы на этот раз разделались с опорным пунктом.

Всем участникам штурма Большого Калинца генерал объявил благодарность.

Следующими объектами, которые нам предстояло захватить, являлись Любецкое и Малый Калинец. Но теперь, когда ключ борьбы был найден, задачи эти не представляли большой сложности. При атаке Казанским полком Любецкого и Новгородским - Малого Калинца был использован положительный опыт Новгородского полка. Опять исключительную роль сыграли орудия прямой наводки. И Любецкое и Малый Калинец удалось освободить почти без потерь.

С освобождением этих трех населенных пунктов ширина прорыва достигла четырех километров. В эту брешь для развития успеха в сторону Веретейки устремился Новгородский полк. Казанский же полк временно остался на рубеже Любецкого, чтобы прикрыть дивизию от контратак справа и затем развить успех в направлении на Большое Яблоново.

* * *

Сидели мы в обороне - спокойно было с кадрами. Тронулись наступать тронулись и наши кадры.

Не успели проводить комбрига Корчица и распрощаться с майором Свистельниковым, как вскоре пришлось расстаться с начартом Иноходовым, командиром Казанского полка Герасименко, комиссаром полка Антоновым, комбатом Чуприным.

Иноходов уезжал в глубь страны для передачи боевого опыта новым войсковым формированиям. На его место был назначен подполковник Павел Георгиевич Носков.

Герасименко назначили командиром стрелковой бригады, Антонова начальником политотдела дивизии.

В Казанский полк прислали из армии нового командира, но он оказался больным, прокомандовал всего неделю и уехал обратно. В командование полком вступил начальник штаба майор Саксеев.

Самым неприятным и, как мне казалось, ничем не обоснованным явился перевод в дивизию Штыкова нашего лучшего комбата капитана Чуприна.

О его переводе я узнал впервые от него же самого за час до атаки Казанским полком Любецкого. Чуприн явился ко мне на НП. Выглядел он на этот раз необычно. Я привык видеть Чуприна бодрым, подвижным, а теперь он как-то весь сник. Капитан явно был чем-то расстроен.

- Почему вы здесь, а не готовите атаку на Малый Калинец?- спросил я у него.

- Товарищ полковник, я пришел к вам с разрешения командира полка, по личному делу.

- Случилось что-нибудь?

- Поступило распоряжение направить меня в отдел кадров армии.

- А почему вас хотят перевести, разве вы просили об этом?

- Нет. Я никуда не хочу из своего полка. Делается это помимо моего желания.

- Кому же нужен перевод? Я вами доволен, новый командир полка тоже. Он за Большой Калинец представляет вас к награде. Вы знаете об этом?

- Знаю, - тихо ответил Чуприн и, потупившись, добавил: -Мне кажется, товарищ полковник, перевод связан с Катей. Вы ведь знаете Катю Светлову?

- Знаю. Славная девушка. Но она-то при чем здесь?

- Видимо, нашлись недоброжелатели, которые завидуют чужому счастью. Вот они и стараются разлучить нас. Товарищ полковник, - продолжал Чуприн, я пришел просить вас оставить все по-старому.

- Если не поздно, то постараюсь, - пообещал я ему.

- Ну а если перевод вес же неизбежен, тогда чем помочь вам? - спросил я у Чуприна.

Он задумался, как бы не решаясь высказать свою самую заветную мысль. Но, посмотрев на меня и увидев в моих глазах сочувствие, попросил:

- Позвольте тогда взять с собой Катю.

- Вот что, товарищ Чуприн, - после некоторого раздумья ответил я, пока не разберусь с переводом, не смогу дать ни положительного, ни отрицательного ответа. Придется подождать до завтра.

Вечером я позвонил начальнику отдела кадров армии. Он ответил:

- Перевод связан с особыми соображениями. Приказ уже подписан.

Все стало ясно. Чуприн в своих предположениях оказался прав. А для меня приказ подлежал не обсуждению, а выполнению.

Наутро я был на НП командира Новгородского полка и наблюдал за атакой Малого Калинца.

Атаковал батальон Чуприна. Его целиком поставили на лыжи, собрав их со всего полка, чтобы совершить пятисотметровый бросок от железной дороги по чистому полю как можно быстрее.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});