Родомысл - Виктор Сергеевич Руденко

мужлан, захотел много большего. И уличенный Львом Армянином в интригах и заговоре – был посажен в темницу.

Но беда была в том, что и знать, и купцы, и чиновничество, и церковь, и общественные партии в столице – все сильнее были недовольны политикой кесаря. А Порфирородный, пытался только задавить общественное возмущение. В итоге, находящийся в тюрьме Михаил Травл, стал знаменем оппозиции и заговорщиков, а вынесенный ему смертный приговор – оказался последней каплей.

Закончилось все, для прежнего императора и его семьи, весьма плачевно. Как и для начальника Геронтия Тавра – Флавия Итала...

Впрочем, бывший руководитель секреты не обольщался и не питал никаких иллюзий. То, что он получил шанс на жизнь и карьеру – не более, чем благоприятное стечение обстоятельств...

Да, Патриарх уже успел благословить нового кесаря. Его легитимность – признала аристократия, армия, поддержали торгаши и партии в Константинополе... Но пока – Михаил Травл, реально не обладал всей полнотой власти. Будучи человеком слишком ограниченным, не родовитым и не имеющим серьезных ресурсов. Хотя этот вояка, не был лишен природной хитрости и некоторого чутья. Похоже он и элита – по умолчанию, негласно договорились и фактически распределили полномочия. Знать, армия, чиновники и церковь – получат от него все, что им необходимо. Уже была провозглашена амнистия, всем пострадавшим от преследований предыдущих властей. Видимо этот выходец из низов, станет определенной фигурой баланса.... Ладно, там будет видно. В конце концов, Геронтий Тавр служит не ему, а державе ромеев...

И он, с энтузиазмом принялся за работу. В короткие сроки достигнув впечатляющих успехов, как во внешних отношениях, так и внутренних делах. Начальник секреты, исполнявший обязанности логофета дрома – используя компромат и посулы, быстро сумел согласовать интересы основных групп влияния и нейтрализовать потенциальные угрозы. Обеспечив спокойствие в Константинополе и во всем государстве.

Правда больше всего, его беспокоила позиция русов, особенно после недавнего скандала – с разоблачением в их рядах, агента службы имперской безопасности. Но к удивлению магистра, встреча с их архонтом, прошла довольно удачно. Геронтий Тавр любезно заверил князя, что недавний неприятный инцидент связан с деятельностью 'прошлой администрации'. К которой новый Василевс, не имеет никакого отношения и всячески осуждает 'провокационную политику' прежних руководителей.

Алексий сделал вид, что принял объяснения и заверения новых властей. Хотя оба собеседника прекрасно понимали, что это учтивое притворство – не более, чем дань приличиям. Разыгрываемый спектакль, выглядел особенно забавно, поскольку чужеземца, обходительно убеждал в этом лицемерии ромей, который сам курировал проведение данной акции. Иностранец знал Геронтия Тавра и видя всю комичность и двусмысленность ситуации, лишь вежливо улыбался.

Магистру показалось, что чужака даже устроил тот факт, что ему в дальнейшем, придется иметь дело с уже известным человеком из администрации. Впрочем, получив гарантии невмешательства в дела русов и предоставление определенных льгот в торговле, в качестве компенсации за случившуюся неприятность – Алексий пообещал и дальше сохранять лояльность, и плодотворно взаимодействовать с Новым Римом. Более того, он сообщил, что за отдельную плату, может передать имперскому флоту новую систему связи и коммуникации.

Однако, в конце столь продуктивной встречи, произошло то, что потом надолго отравило душевный покой Геронтия Тавра. Напрочь испортив ему, все приподнятое настроение от одержанных за последние недели успехов. Причем сначала, ничто не предвещало неприятностей от завершающейся беседы. Уже заканчивая, так удачно складывающийся и результативный для магистра разговор – проклятый рус сумел пустить «парфянскую стрелу», в итоге имевшую фатальные последствия. А ведь сперва, начальник секреты, даже не придал серьезного значения словам чужеземца.

Холодно улыбаясь и собираясь уходить, Алексий прощаясь, будто бы невзначай, неброско заметил:

– Должен признать, что ваш агент показал высокий класс. Работа мастера.

И хотя Геронтий Тавр, не все понял из речи иностранца. Но по смыслу фразы было ясно, что чужак, высоко оценивает искусство лазутчика, продемонстрированное учеником его школы.

Аколита, только неопределенно покачал головой в ответ, однако он – испытал определенную гордость за воспитанника и внутренне, саркастически посмеялся над собеседником.

– Но все же, вы сообщите ему, – продолжал ледяным тоном говорить чужак. – Что, если ваш способный паренек, попадется русам – ему не жить. И еще, – стоя возле дверей и обернувшись, произнес напоследок Алексий:

– Если ваш подсыл, добровольно не явится на наш суд, где он безусловно получит смертный приговор – то его вина падет на «невесту», которая в таком случае, через три дня в полдень будет казнена. Девчонка сама согласилась на такие условия. Она наивно верит, в невиновность и благородство вашего человека. Так что, обязательно передайте ему эти слова.

Выслушав чужеземца, Геронтий Тавр лишь пренебрежительно пожал плечами. Презрительно посчитав ход вождя русов – не стоящей внимания ерундой. А зря…

Украинец, с сочувствием смотрел на девушку, которая в белой сорочке босая стояла на помосте. Легкий ветерок, ласково шевелил ее прекрасные светлые волосы, а теплое солнце нежно освещало красивое лицо. Несмотря на зимний месяц январь – погода в Константинополе, была относительно теплой. Средиземноморский климат Византии давал себя знать.

На большом плацу, загородного поместья Алексия – собралась вся элита русов. В центре подворья, был сооружен временный эшафот, возле которого дежурили несколько стражников и палач. Кроме того, вокруг самой виллы – было три линии оцепления воинов. Не считая патрулей и больших отрядов – находящихся неподалеку. Да и все остальные дома и мастерские чужеземца, усиленно охраняли его бойцы.

Землянин, оглядел своих соратников – разместившихся рядом. На суровых лицах мужчин – не было заметно и тени жалости. А вот Сигги, опустив голову отвела глаза, не выдержав укоризненного взора мужа.

Время близилось к полудню. Литана спокойно стояла у плахи, в которую был воткнут огромный топор. Ее уверенность в своем избраннике – была безгранична.