Письма Г.В.Адамовича к З.Н. Гиппиус. 1925-1931 - Георгий Адамович

151

Евгений Владимирович Шах (1905-?) — поэт. В первом номере «Звена» за 1927 напечатано его стихотворение «Когда закат чарует города…», действительно описывающее прогулки по Парижу, в том числе по Елисейским Полям и площади Согласия.

152

Михаил Александрович Струве (1890–1948) — поэт и прозаик, постоянный сотрудник «Последних новостей» и других парижских газет. Его упоминание здесь вызвано словами Гиппиус в письме от 24 июля о возможностях дальнейшего существования «Нового дома»: «Чтобы кончить о Нашем Доме, добавлю: сегодняшняя комбинация мало похожа на вилы по воде, так как тут замешан человек довольно деловой — Михаил Струве (не с литературной стороны)» (Пахмусс. С. 351–352). Адамович иронически писал по этому поводу М.Л.Кантору: «…они меняют название (не то “Наш дом”, не то совсем без дома), собираются выходить “как часы” или “как «Звено»”, - т. е. точно каждое 15-е число, полны высокой идеологией и находятся под деловым покровительством Мих. Струве» (Письма в «Звено». С. 157).

153

Ответ на извещение Гиппиус в том же письме: «Из закисшего № 4 <«Нового Дома»> мы думаем выкинуть прокисшую полемику с вами; вот, между прочим, один из примеров, когда нужное сегодня делается (в прежнем виде) ненужным завтра… Да и вообще вашу позицию (Только это! Прав-то он!) нельзя защищать: как это защищать повторения, когда их не бывает, и, главное, не должно быть? Самое желание их Вейнингер справедливо называл “безнравственным”» (Пахмусс. С.351). Начало полемики см.: Злобин Вл. Письмо Георгию Адамовичу // Новый дом. 1926. № 3. Продолжение полемики нам неизвестно.

154

Полемическая отсылка к статье «От редакции», открывающей первый номер «Нового дома»: «Исповедуя оптимизм, как мировоззрение…».

155

В Грассе жил в это время И.А.Бунин, а в Ле Канне — В.Ф.Ходасевич. Гиппиус отвечала на этот вопрос в письме от 27 июля: «Никаких soirees <вечеров (франц.)>! Мы живем, как в Альбе. Бунин в Грассе со своей “Галей”: <Г.Н.Кузнецовой>. (Не эстетично, а на мораль, конечно, наплевать.) Ходасевич на “выселках”. Видимся далеко не каждый день. Да и какие “пиры Платона” с Ходасевичами? О чем разговаривать?» (Пахмусс. С.357).

156

Имеется в виду лето, проведенное В.Я.Брюсовым в Коктебеле в 1924. Адамович опирается на воспоминания Л.Гроссмана «Последний отдых Брюсова» (Свиток. М., 1926. Кн.4; то же: Гроссман Л. Борьба за стиль. М., 1927). Адамович написал об этом в одной из своих «Литературных бесед» (Зв. 1926. № 166. 4 апреля. С. 1–2).

157

Здесь, внизу (франц.).

158

Вероятно, отсылка к известному фрагменту из «Эмбрионов» В.В.Розанова: «“Что делать?” — спросил нетерпеливый петербургский юноша. — “Как что делать: если это лето — чистить ягоды и варить варенье; если зима — пить с этим вареньем чай”» (Розанов В.В. Религия и культура. С. 281).

159

Из стихотворения Некрасова «Внимая ужасам войны» (1855).

160

Имеется в виду неточно изложенная сюжетная линия из романа Стендаля «Красное и черное» (начиная с гл. XXIV). Адамович читал роман как раз в это время (см.: Письма в «Звено». С. 157–158).

161

Речь идет о реплике из драмы М.Горького «На дне»: «Чело-век! Это — великолепно! Это звучит… гордо». По поводу этого пассажа Гиппиус отвечала в письме от 4 августа: «Сколько раз ни перевертываться на этой проклятой позиции (“человек — гордо” и т. п.), мигать ли Вольтеру, Ницше или наивно сие проборматывать а lа Горький, — по существу, дело ни крошечки не меняется. Вы за “открытые глаза”: откройте их и удостоверьтесь в этой маленькой правде. Примечание: отчего вы так нелюбопытны? Если, по вашему предположению, Владимир Соловьев барахтается в той же “луже”, из которой и вы только по несчастию еще не успели выбраться на Вольтеро-Горьковские утесы, — почему бы вам определеннее не узнать, как он там барахтается? Почитав его — вы, может быть, и против лужи нашли бы настоящие, основательные аргументы. А то как Бунин: “Идиот, хотя не читал и читать не могу”» (Пахмусс. С.357).

162

Вопреки всему (франц.).

163

Речь идет о «Литературных беседах» Адамовича в третьем номере «Звена» за 1927 г. (перепеч. — Адамович-2. С. 269–275), посвященной, в том числе, «Заметкам читателя» М. Горького (впервые: Круг. М., 1927. Кн. 6).

164

Вероятно, речь идет об устных беседах Гумилева.

165

27 августа Гиппиус писала: «Почему-то некоторые “нашдомисты” считают вас “врагом” и, кажется, недовольны, что я посвятила вас во внутренние “домашние” дела. Я — не считаю, а потому и не считаю себя виноватой в откровенности; но сохраните все-таки секрет, пока еще нету никакого внешнего проявления этого дела» (Пахмусс. С356). А отвечая на данное письмо, она писала 5 августа: «Если ваши “фибры” так чувствительны, то вы ими же должны ощущать и мою определенную “невраждебность”, отличающую меня от “некоторых” близких к новому Новому Дому. <…> Любопытно, как вы это объясняете? Моим упрямством вас “спасать”? Моим невидением людей? Два предположения, по совести не выдерживающие критики. Есть еще одно, тоже слабое: почему не поговорить с умным человечком? Да еще на вакациях? Это конечно; но все-таки, если этот человечек “лежачий камень”, да еще “враг” делу, которое близко то в конце концов придет в голову, что “человек — это скучно”… Но мне все не приходит, и во “вражество” ваше определенно не верится. Кто знает, может быть, я натолкнулась на какое-нибудь ваше дно, из многих, которое вы не считаете важным, а я считаю, не замечая других» (Пахмусс. С. 358–359).

166

На вопрос о втором номере «Звена» (выход помечен 1 августа) Гиппиус подробно не отвечала, однако существенно, что сам Адамович как раз в это время всерьез размышлял о судьбе нового журнала. В начале августа 1927 он писал М.Л.Кантору: «О “Звене” я полон полу-сомнений, полу-соображений. Что-то в нем “не так”. Весь вопрос вот в чем: если оно только дотянет до Нового года, то стараться особенно не стоит, да и не успеть реализовать старания. Если же дальше, то надо его оживить. И знаете, третий отдел сейчас благополучнее первого, хотя и третий должен ведь давать “полный” обзор, а не случайное, что кому вздумается. Но третий еще куда ни шло! Я думаю, что хорошо бы взять за образец «Печать и революцию» или отчасти “Mercure <de France>” — для третьего отдела, но какая это работа! <…> Простите, если Вам покажется, что я критикую “Звено”. Это ведь только разговор “на пользу делу”. И я себя ничуть не выделяю, а просто о себе не стоит писать» (Письма в «Звено». С. 157).

167

О «литературной беседе» Адамовича во втором номере «Звена», содержание которой: «Марина Цветаева. — Сергей Ауслендер. — Петербургские сборники стихов. — Литературное западничество», Гиппиус подробно написала в ответе от 4 августа:

Когда я теперь (по нужде) перечитываю мои столетние статьи Литературного Дневника, у меня впечатление, что все это — «Волга впадает в Каспийское море». <…> И вот, ваша данная беседа, вдруг, — наконец! — про что-то о том же, из того же, и даже начинается с извинения за «трюизмы». <…> Вы уже говорите, что «реки впадают в море». И это много, и очень важно, хотя в данном случае, желая пресизировать <от preciser {франц.) — уточнить> (Марина Цветаева), вы и оступаетесь: у вас выходит, что Волга-то впадает не в Каспийское, а в Белое море. Ну, это ничего, принцип-то остается общим: река впадает в море. Par le temps qui court (а что вы тут, кроме t, хотите поставить?) и для вас это… я вам скажу! И далее не плоше: вы признали, что «боязнь влияния» — удел «трусливых душ». Это тоже «э!», которое я неустанно твержу всем 60 лет, и более, подряд; и вас в этой трусливости душевной подозревала открыто. <…> О «притворном» конце… Вы, вообще, часто и во многом притворяетесь, иногда ваше притворство в несколько этажей, одно под Другим (особенно для себя). <.. > И тут, если покопаться, под вашим объявлением, что европейские «водители духа» были как будто не были, ничуть не «улучшив действительность», можно нащупать следующее дно (и то, может быть, не последнее). Я думаю, притворство — это дурная привычка, очень въедливая. В известной мере притворство нужно, да только меру очень трудно соблюдать, почти все скатывается немедля.

(Пахмусс. С. 357–358)

168

На это замечание Гиппиус отвечала: «Что касается вашего невыхождения даже за ворота, — ни шагу от бабушки! — то… a votre plaisir <здесь: на здоровье (франц.)> (если это plaisir). Это пройдет. Когда приедет шепелявая тень <Г.В.Иванов>, вы оправитесь же» (Там же. С.359). О происхождении этого прозвища Г.В.Иванова см. примеч. 293.