Абсолютная Энциклопедия. Том 1 - Гордон Диксон

— Ну хорошо. Скажем, я была одной из уродцев, — пояснила она. — Мы сами так себя называли. Ты когда-нибудь слышал о маранском экзоте по имени Падма?

— Падма... — Он нахмурился.

Имя звучало как будто знакомо; похоже, он действительно слышал его из уст Уолтера или кого-то другого из его учителей, но и только. Его память, так же как и все остальное в нем, была развита почти до совершенства. Если бы ему что-либо рассказывали о таком человеке, он обязательно бы припомнил это. Но сейчас, обшаривая» самые потаенные уголки своей памяти, он не нашел об экзоте по имени Падма никаких сведений.

— Сейчас Падма очень стар, — продолжала она. — Но прежде он регулярно посещал каждый из четырнадцати миров, отправляясь туда как представитель то Мары, то Культиса. Его деятельность восходит ко временам Донала Грима. В сущности, именно поэтому я и оказалась здесь.

— Он такой старый? — Хэл уставился на Анджелу. — Ему, должно быть, больше лет, чем Таму.

Она вдруг сразу стала серьезной. Улыбка исчезла с ее лица, из голоса пропали веселые нотки.

— Нет, он моложе. Но всего на несколько лет. — Аджела покачала головой. — Говорят, что даже в молодости он выглядел как человек, не имеющий возраста. И он уже в то время был выдающейся личностью. Достаточно долго Там считал, что Падма старше его. Но на сегодняшний день в Абсолютной Энциклопедии не зарегистрировано никого старше ста восемнадцати лет. Таму сейчас сто двадцать четыре. Жизнь в нем поддерживает лишь его собственная воля.

Хэл слышал в ее голосе обращенный к нему призыв понять Тама. Ему хотелось сказать ей, что он постарается, но он снова не решился произнести слова, которые могли бы вселить в нее неоправданные надежды.

— Понятно. Но вы начали рассказывать, как попали сюда, — вместо этого произнес он. — Вы назвали себя одним из уродцев. Что это значит? И какое отношение имеет ко всему этому Падма?

— Все началось после его конфликта с Доналом Гримом. Позже, размышляя над случившимся, Падма пришел к заключению, что из-за излишней самонадеянности, которую отчасти можно было объяснить молодостью, не сумел заметить нечто важное, а именно: Донал обладал весьма ценными и, как он отмечал впоследствии, исключительно важными качествами в свете тех поисков, которые экзоты проводили на протяжении трех столетий. Это были собственные слова Падмы, произнесенные им на Ассамблее обоих Экзотских миров сорок лет тому назад. Донал, возможно, являлся тем выдающимся представителем человеческой расы, чье появление уже давно предсказывали.

Хэл нахмурился, пытаясь осмыслить услышанное. О Донале он знал из курса общей истории и из рассказов Малахии. Но Донал, несмотря на его выдающиеся достижения, никогда не производил на Хэла достаточно сильного впечатления. Из всех Гримов, живших на Дорсае в Форали, его воображение больше всего занимали Ян и Кейси — Донал приходился им племянником, — а также суровый, израненный в сражениях Ичан Хан, его отец. Но ощущение потребности вспомнить что-то, связанное с именем Падмы, продолжало беспокоить его в самой глубине сознания.

— Падма, — продолжала тем временем Аджела, — чувствовал, что мы, экзоты, должны продолжить поиски того, чего, по всей видимости, не сумели разглядеть в Донале. А поскольку Падма пользовался исключительным уважением — если у тебя учителем был экзот, то ты понимаешь, какой смысл вкладывается в слово уважение на Маре и Культисе, — и поскольку он предложил путь, идти которым еще никто никогда не пробовал, то было решено позволить ему провести эксперимент. Он отобрал пятьдесят самых одаренных экзотских детей — среди них оказалась и я, — с тем чтобы мы росли и воспитывались в особых условиях.

В недоумении Хэл снова нахмурился:

— В особых условиях?

— Суть теории Падмы состояла в том, что в нашем собственном экзотском обществе действует какой-то фактор, тормозящий развитие именно тех сторон личности, которые делают возможным появление человека, подобного Доналу Гриму. Теорию Падмы можно было признавать или отвергать, но никто не мог отрицать того факта, что Донал обладал такими способностями, которые до сих пор не встречались ни у одного экзота.

Под впечатлением того, о чем она рассказывала, Аджела унеслась в мыслях очень далеко. Ее глаза снова стали зеленовато-голубыми и бездонными.

— Таким образом, — продолжала она, — он получил общее согласие на проведение эксперимента с нами — пятьюдесятью Детьми Падмы, как вскоре стали нас называть. Падма внимательно следил за тем, чтобы всех нас, как только мы обрели способность к пониманию, растили и воспитывали не только в традициях нашей собственной культуры, но знакомили также с культурой дорсайцев и квакеров, по экзотским канонам и та и другая автоматически отвергались. Тебе известно, насколько наши семейные узы на Маре и на Культисе слабее, чем на Дорсае или на Гармонии и Ассоциации. В детстве мы относимся ко всем взрослым почти так же, как к родителям или ближайшим родственникам. Никто не пытался ориентировать развитие кого-либо из нас в каком-то определенном направлении, нам была предоставлена значительная свобода в проявлении эмоциональных привязанностей к полюбившимся нам личностям; не возбранялось рассуждать с романтических, а не строго логических позиций. Как раз общим в дорсайской и квакерской культурах является то, что там детям разрешается романтически относиться к действительности, в то время как у нас, у экзотов, детей всегда отучали от подобного мировосприятия.

Пока Аджела говорила, Хэл не спускал с нее глаз. Он еще не улавливал смысла ее рассказа, но у него возникло сильное ощущение — возможно, из-за малости разделявшего их расстояния, — что все это имеет для нее исключительно важное значение и что данный разговор дается ей нелегко. Он кивнул, призывая ее продолжать, и она стала рассказывать дальше:

— Короче говоря, нам не запрещали увлекаться такими вещами, какие в обычных условиях были бы отнесены к категории бесполезных и не заслуживающих внимания. И вот я, когда подросла, буквально влюбилась в историю Тама Олина, этого блестящего, решительного журналиста, сделавшего попытку, почти удавшуюся, уничтожить в объявленной им личной вендетте культуру Квакерских миров, а затем вдруг решившего окончательно и бесповоротно вернуться на Землю и принять на себя всю ответственность за Абсолютную Энциклопедию, поскольку он оказался единственным человеком, кроме Марка Торре, слышавшим голоса в Точке Перехода.

Лицо Аджелы оживилось. Ее воодушевление передалось Хэлу и захватило его, подобно музыке.

— И этот человек до сих пор руководит Абсолютной Энциклопедией, — оживленно продолжала она, — он управляет ею от имени всего человечества, отказываясь допустить к управлению какое-либо иное лицо или структуру. Когда мне было девять лет, я уже знала, что должна прилететь сюда. А когда мне исполнилось одиннадцать, я получила на это разрешение — под личную ответственность Тама. — Она неожиданно улыбнулась. — Наверное, Тама заинтересовало, кто же это в столь юном возрасте так упорно стремится попасть сюда. Позже я узнала — он немного надеялся, что, может быть, я тоже услышу голоса, как он... и как ты. Но я не услышала.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});