Книга пяти колец (СИ) - Зайцев Константин

Коротко поклонившись бойцу, я крепко сжал клинок и несколько раз взмахнул им. Тяжелый толстый клинок расширялся к концу и ощутимо оттягивал руку на взмахе, создавалось ощущение, что этим оружием надо рубить с плеча. Глядя на мои потуги, он покачал головой.

— Мастер, позвольте, я покажу вам несколько базовых ударов. Бездушные сражаются прямо и безыскусно, поэтому с ними важнее не фехтовать, а сломать их как можно быстрее. Держите руку вот так.

Он показал хват, начинающийся с мизинца, в котором указательный палец служил лишь для направления удара, а потом сделал пару связок простейших ударов, которые я на удивление легко повторил. Лишь это помогло сдерживать подступающий страх, я привык биться один на один, а тут армия на армию, начинаю понимать новобранцев, которых отправили прямо в мясорубку боев.

— Готовьсь! — раздались голоса командиров стрелков. — Цельсь! Огонь!

Сотни стрел летели над будущим полем боя. А бездушные продолжали свое движение, не обращая внимания на стрелы. Да что это за твари, если им стрелы нипочем? То один, то другой боец падал, но его место занимал другой, и они все той же безмолвной толпой шли на нас.

— Залп! Залп! — десятники отдавали команду за командой, а потом началась свалка.

Первые ряды бездушных были уже в ста шагах от Скатов, когда прозвучала громогласная команда «Морская волна!».

Шаг, и ряды Скатов расступились, а в промежутки бойцы задних линий разбегались и метали тяжелые дротики, тут же выстраиваясь в стальную шеренгу. Первая линия метает дротики и останавливается, их минует вторая линия, метает и останавливается, их минует третья, метает и останавливается… И так до последнего солдата. Бойцы скатов идеально исполнили маневр, так что последний дротик бросался в миг, когда первый еще летит, и, прежде чем противник успеет собраться и восстановить свой идеальный строй, бойцы завершили построение и с разбегу врезались в бездушных.

Словно настоящая морская волна, тяжелые дротики сбили темп пауков, разбив их казавшийся до этого несокрушимым строй. А потом Скаты доказали всем, что они отличные бойцы. Разрывы строя расширялись все сильнее, когда тяжелые щиты сбивали с ног врага, а на первые ряды давили задние, и все это под звуки морских раковин, заменяющих Скатам горны.

Пики задних рядов били поверх бойцов, и звон металла соседствовал с криками раненых и умирающих. Словно роботы, бойцы Пауков пытались добраться до врага, но солдаты туго знали свое дело. Прямые мечи защитников столкнулись с катаноподобными клинками бездушных, смерть собирала жатву с обеих сторон. Лязг стали едва не заглушил нарастающий рокот барабанов.

— Вот дерьмо! — Шен пытался прочистить свой нос и ножами указывал в сторону портового квартала, из которого появились новые знамена пауков. Вот только отряд, идущий под грохот барабанов, ужасал.

В чернильно-черных самурайских доспехах шли Пауки, а рядом с ними возвышались трехметровые гиганты, вооруженные двуручными дубинами, толпа гоблинов, издав жуткий гвалт, рванула вперед, размахивая ножами и копьями. Эти безумцы хотели крови и мяса людей.

— Да смоет наших врагов волна! — рев сотника подхватило множество глоток, Скаты медленно, но верно сминали бездушных, и главную роль во всем этом играли сам Ганд и его командиры — мощь бойцов, владеющих кольцами силы, просто поражала, но даже они уставали, а вот бездушные нет.

Барабаны усилили свой ритм, и вслед за гоблинами рванули в бой огры. Скаты смотрелись на их фоне карликами, которых просто сметут одним ударом. В голове билась лишь одна мысль: «Я должен стать мастером колец силы и, самое главное, выжить сегодня». Крепко сжав тяжелый клинок, я ухмыльнулся и приготовился встретить врага. Смерть легче перышка, честь тяжелее скалы — присказка деда сама собой возникла в голове. Моя честь — доказать прежде всего себе, что я настоящий боец, и лишь потом выжить.

— Уууууууууу, — сбоку раздались звуки горнов, а следом раздались приказы уже таким привычным и родным голосом — голосом Ву Бэйя. — Быстрее, беременные улитки! Скинем Пауков в море!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Шаг, сукины дети! Шаг! Коли! — солдаты Скатов, словно единый организм, сминали бездушных, заставляя их отступать. — Шаг! Руби! — десятники надрывались, перекрикивая звуки схватки, а во фланг ударили бойцы деда.

Назвать их ополчением у меня никак не получалось. Разница между Шеном с братьями и бойцами, которых вел дед, была колоссальна. Первые ряды были одеты в тяжелые доспехи и вооружены кто чем, но все оружие явно было боевым и привычным владельцу. Богатые горожане из тех кто не чурался воинской стези. Это за ними шли бойцы, уже вооруженные кто чем, некоторые без малейшего доспеха, но все как один полные решимости спасти свой город. Фигура деда угадывалась по тяжеленной гуаньдао, заляпанной кровью, а рядом с ним шел уже знакомый гигант, вооруженный двуручным клевцом — Шао.

Когда дед с бойцами атаковал, я с ужасом увидел то, почему моего деда зовут Кровавый вихрь. Не останавливая своего разбега, он бежал по воздуху, как по ступенькам! Прыжок, и его алебарда наносит круговой удар, разрубающий все на своем пути. Кровь из ран залила его с ног до головы, а он, хохоча словно демон, играючи уходил от всех атак, постоянно неся смерть. Бездушные, так долго сопротивлявшиеся Скатам, падали под его ударами один за другим. Настоящая машина смерти.

Шао, словно кегли, сбил с ног бойцов, мешающих ему присоединиться к моему деду. Тяжеленный клевец летал в его руках, как игрушка. Ему было все равно, есть на его враге доспех или нет. Каждый шаг нес за собой смерть или увечье. А следом шли ополченцы, убивая любого врага, до которого они могли дотянуться.

Орда гоблинов, несущаяся во весь опор, увидев новых участников резни, резко застопорилась, и задние ряды давили на передние, гиганты-огры, взявшие разбег, ни на секунду не собирались останавливаться, топтали не успевших убраться с пути гоблинов и тут же врезались в остатки бездушных, пытаясь добраться до Скатов и ополчения.

— Кровавый вихрь, — с благоговением произнес Шен. — Ваш дедушка — один из могущественных практиков колец силы на острове, если бы не уничтоженное ядро, он бы уже мог стать не только архатом, как губернатор Хван, но и пробужденным.

Вопросов к деду становилось все больше и больше, например, как он с уничтоженным ядром может творить всю эту дичь. Он шел сквозь врагов, как горячий нож сквозь масло, и с каждым его шагом вокруг него закручивался все более сильный смерч. Кровь, попадая в него, закручивалась потоками воздуха, и скоро его окружала кровавая взвесь.

Удар алебарды, и новая порция крови вливается в окружающий его вихрь. С каждой новой порцией крови вихрь менялся все сильнее и взвесь превращалась в крупные сгустки крови, которые пробивали тела врагов, словно бумагу. Шаг вперед, и огр, пытавшийся убить деда, падает, разрубленный пополам, а из его тела кровь бьет фонтаном, усиливая кровавый вихрь, кружащийся вокруг деда.

Буквально через несколько секунд сгустки крови преобразовались в кровавые стрелы, и теперь каждый выпад гуаньдао сопровождался залпами кровавых стрел, пробивающих доспехи, как будто это бумага, вытекающая из тел кровь становилась частью все больше и больше разрастающегося вихря.

В моей голове сама собой появилась картина боя Ганда с беловолосым колдуном, слишком уж техника деда была похожа на кровавое колдовство — махо.

— Да смоет наших врагов волна! — все чаще и чаще раздавался боевой клич Скатов, а ему вторил клич ополченцев деда. — Громовая жемчужина! За империю!

Огры замедлили стремительное наступление, но это была лишь агония. Пауки откатывались назад, а мы теснили их шаг за шагом, освобождая город. Я почти не участвовал в этой бойне, чему был, откровенно говоря, рад. Смерти, витающие вокруг, ощущались мной как нечто совершенно осязаемое, и это пугало меня куда больше, чем необходимость вступить в бой.

Бой продолжался, а над городом медленно всходило солнце, освещая все вокруг. Отряды клана Паука отступали все дальше, пока не наступил переломный момент.