Красавица и чудовище - Татьяна Тарасова

Когда мы уже работали над ней, но у нас еще мало что получалось, Андрюша вдруг уселся на бортик и начал кричать, что мы зря все это затеяли, зря тратим время, он себя знает и уверен, что умрет, а выкатать танец, где нет ни одной медленной части, не сумеет. Он сидел и плакал на этом дурацком бортике, я стояла рядом, гладила его по голове и внушала, что через эту ступеньку ему необходимо перешагнуть. Вся наша жизнь и состоит из таких вот ступенек. И не пройдет и полутора месяцев, как он сумеет катать две части, потом три, потом всю программу.

Дело происходило в Томске. Перед выходным днем я хотела устроить прогон для двух частей, но Андрей упал и не мог кататься дальше.

Ночью Букин исчез. Я сидела на окне гостиницы на четвертом этаже, свесив ноги на улицу, ожидая, когда он выгуляется. Он пришел, когда уже светало. Увидев меня с ногами наружу и с завязанной полотенцем от сумасшедшей боли головой, он, бедный, чуть не лишился чувств. Потом я кричала, что люди, у которых нет сил, так себя не ведут. Они спят, а не шляются по ночам, и пообещала поставить ему еще одну такую программу. Я не подпускала Андрея к себе целый день, не выходила из номера сама. И он все это время сидел за дверью, ждал, когда я его прощу.

Моисеева и Миненков уже ушли к Пахомовой. Роднина и Зайцев оставили спорт, и я начала заниматься с Наташей и Андреем много и упорно. Наташа была довольна партнером, они почти не ссорились, случай очень редкий в паре. Криминальными считались даже то моменты, когда они повышали друг на друга голос. И то, что Андрей женат, как они считали, только улучшало их отношения. Они не уставали от постоянного общения друг с другом и чувствовали себя независимо.

Когда Бестемьянова и Букин вышли на международную арену, вместе с ними заявила о себе еще одна молодая танцевальная пара — Наталья Карамышсва и Ростислав Синицин. Тренерский совет решил чередовать эти пары на международных соревнованиях. В 1979 году Бестемьянова и Букин отправились на чемпионат мира, а Карамышева и Синицин на первенство Европы. В 1980 году Наташа и Андрей выступают на континентальном первенстве и Олимпийских играх, Наташа и Ростислав принимают участке в чемпионате мира. Причем результат обеих пар почти одинаков. Но сезон 1980/81 года выпел Бестемьянову и Букина вперед. Они стали третьими на чемпионате страны (на высших ступенях пьедестала стояли Линичук — Карпоносов и Моисеева — Миненков), в декабре — призерами традиционного международного турнира на приз «Московских новостей» и, наконец, на международных соревнованиях в Голландии чисто победили Карамышеву и Синицина.

И вдруг в конце сезона подходит ко мне Букин и говорит: «Татьяна Анатольевна, возьмите к себе в группу Ростика и Наташу». Я только руки развела от удивления: «Ну, надо быть таким ненормальным, как ты». Взять Карамышеву и Синицина, первых конкурентов Бестемьяновой и Букина? Кто бы еще мог об этом попросить — не знаю.

Вот за это же я их и любила, за то, что они такие честные, открытые, добрые. У меня были дуэты, которые между собой спорили, поругивались, просто ругались. С Бестемьяновой и Букиным у меня появилась возможность все отпущенное время заниматься работой, а не примирением сторон.

Чего я боюсь больше всего? Чтобы не истощилась моя фантазия и не пропало у них желание быть любимыми зрителями.

Таким спортсменам, как Бестемьянова и Букин, психологически очень сильным и по-спортивному абсолютно зрелым, не надо показывать, что необходимо сделать. Я объясняю состояние танца, и из ста движений, показанных или рассказанных мною, выбирается одно — так рождается новая пластика. Я, например, не могу работать с хореографами, я должна все ставить сама. Я уже говорила, что первые годы мне хорошо работалось лишь с Еленой Матвеевой, но ей были близки только Моисеева и Миненков, и в основном она занималась ими. Потом успешно я сосуществовала как с хореографами: с подругой детства Наташей Ульяновой, а позже с Ирой Чубарец и ее мужем, увы, уже ушедшим, Стасиком Шкляром. Однажды знаменитый Дмитрий Брянцев поставил показательный танец Наташе и Андрею. Работать с Брянцевым — удовольствие, но я именно так и могу работать с хореографом, приглашая его поставить один танец. В основном же мне нужен только последний взгляд на законченную программу.

Не знаю, видела ли я когда-нибудь в жизни идеальную пару. И что это такое? Чтобы партнеры подходили друг к другу по росту? И чтобы любили они в танцах, и в жизни друг друга одинаково? Нет. Идеальных пар нет. Кто-то в дуэте всегда ведущий, кто-то ведомый.

Например, в нашей золотой паре Пахомова — Горшков Люда была ведущей. Мы смотрели много лет на этот дуэт и ловили себя на том, что смотрим на нее. Правда, Пахомова могла заставить нас делать это только благодаря Александру Горшкову. Что касается английской чемпионской пары Торвилл — Дин, то я вижу, как он ведет партнершу, а ее не замечаю. Но тоже благодаря тому, что партнерша она замечательная.

Бестемьянова и Букин удивительны тем, что у них одинаковое дарование. Но у Наташи чуть больше темперамента.

Каждый раз перед новым сезоном, как на экзамене перед чистым листом, я трясусь, не могу придумать ни одного движения. Я даже плакать не могу — рыдаю. И еще пугает время, оно подгоняет, есть сроки постановки, и их изменить нельзя. Пустота внутри становится пропастью. И я уже почти уверена, что надо позвать учеников и сказать им: «Извините, я в этом году ничего поставить вам не могу, я не знаю, что делать, так получилось». Но когда эта пропасть вырастает до немыслимых размеров, вот тогда и приходят новые мысли и идеи.

Я хотела в 1984 году поставить им танцы без всякой темы. Просто красивые танцы, чтобы зрители, сидящие на трибунах, приходили в восторг. Да и чемпионские медали выиграть, как мне казалось, уже пришла пора. Золото европейского первенства 1983 года для нас было не высшей пробы, так как на чемпионат не приехали Торвилл и Дин.

В соперничестве этих дуэтов есть обидные для нас моменты.

Андрей с Наташей впервые встретились со своими главными конкурентами на чемпионате мира в 1979 году в Вене. Там в обязательную программу входил венский вальс, и я впервые обратила внимание, как Дин делает чоктао — типичный элемент, основа основ в танцах, — у него ножка так аккуратненько, развернуто подходила к другой ножке, просто картинка. Тогда он еще не считался идеальным партнером, не так тонко чувствовал музыку, но поразил меня выворотностью. Мои ребята проиграли англичанам обязательные танцы. В венском вальсе Букин зацепился за борт. За произвольный танец наши оценки получились выше, чем у Торвилл — Дин. Но в конечном счете они тогда заняли девятое место, а мы — десятое.