Сад времени - Брайан Олдисс

- Я художник, сэр. Делал группажи и тому подобное.

- А… Так как вас зовут?

- Буш, сэр.

- Это я знаю. Ваше полное имя.

- Эдвард Буш.

- Ну, тогда я видел ваши работы. - Стерхоуп, казалось, слегка смягчился. - Я сам был архитектором до того, как нужда в архитектуре отпала. Право слово, я восхищался некоторыми из ваших работ - особенно той, что на юго-западной Стартовой Станции. Кое-что явилось для меня настоящим откровением. У меня даже есть - то есть был - ваш каталог… В общем, я счастлив познакомиться с вами, даже в таком окружении и обстановке. Ведь вы, я слышал, опытнейший Странник?

- Да, я давно этим занимаюсь.

- О Господи, а здесь-то вы почему? Ведь вы - поверенный самого Уинлока!

- Как раз поэтому я и здесь, вероятно…

- Да… правда. Я и забыл. Что вы там себе думаете о конфликте Силверстона и Уинлока? Разве не кажется вам, что многие идеи Силверстона очень здравы, хотя и необычны?

- Я не знаю, сэр. Не знаю. Стенхоуп улыбнулся:

- Здесь больше никого нет; со мной вы можете быть откровенны. Ведь правда, не дело это - ну то, что Режим преследует Силверстона? Как вы думаете?

- Я уже говорил вам, сэр: вы составили весьма основательный курс. Я не могу думать больше. И своих суждений у меня не осталось.

- Но у вас, у художника, в таком деле должны быть весьма определенные суждения!

- Нет, никак нет, сэр! Волдыри на руках и мозоли на ногах, и никаких суждений.

Стенхоуп рывком встал:

- Вы свободны, Буш. И учтите: еще раз замечу, что вы спите на моих лекциях, - разделаю под орех!

Буш зашагал прочь с каменным лицом. Но только он вышел за порог, как это выражение сменилось злорадным и самодовольным. Нет, шалишь: голыми руками меня взять не так-то просто!

Однако мысль о том, что Режим преследует Силверстона, все не шла у него из головы. Это было действительно похоже на правду. Зачем только, интересно, им понадобилось его суждение об этом?

Прошло еще две недели, прежде чем он получил ответ на свой вопрос. И эти недели, как и предыдущие дни, были заполнены бессмысленной стрельбой, беготней и козырянием. Но наконец взвод впитал последний поток словоблудия на последней лекции, поразил последнюю мишень, пырнул ножом последнее соломенное чучело, пробежал последнюю милю. Они бодро промаршировали заключительные испытания, за которыми последовали личные собеседования с каждым. Так и Буш вскоре очутился в лекционном бараке, с глазу на глаз с лысым, как бильярдный шар, капитаном Хауэсом и капитаном Стенхоупом.

- Присядьте, - начал Стенхоуп. - Мы немного поспрашиваем вас - проверим ваши знания, а заодно и быстроту реакции. Итак, что неверно в утверждении:

Мир первозданный, тьмой окутан, был скован вечной ночи сном. Сказал Господь: «Да будет Ньютон!» - и осветилось все кругом.

- Этоточная цитата - из кого? - из Поупа, наверное. Да, так. Но утверждение неверно целиком: Бога нет, а Ньютон осветил куда меньше, чем вообразило его поколение.

- Что вы думаете о противостоянии Уинлок - Силверстон?

- Я ничего не думаю, сэр. Я не знаю.

- Что неверно во фразе: «Власти продолжают несправедливые гонения Силверстона»?

- «Гонения на».

- А еще? - Стенхоуп насупился.

- Еще? Не понимаю.

- Быть такого не может!

- Что за власти, сэр, что за Силверстон? Я ничего не понимаю.

- Вопрос следующий… - И они погнали Буша по лабиринтам подобной чепухи, чередуясь с вопросами. Но и у этой трагикомедии оказался какой-никакой конец.

Капитан Хауэс прокашлялся и произнес:

- Курсант Буш, мы рады сообщить, что вы успешно прошли испытания. Ваш результат - восемьдесят девять очков из ста, и вы, как нам кажется, идеально подходите для Странствий Духа. Мы надеемся заслать вас в прошлое с особым поручением в ближайшие дни.

- Что за поручение? Хауэс натянуто рассмеялся:

- Хватит с вас на сегодня. Ваше обучение окончено. Расслабьтесь, отдохните! Капитан Стенхоуп и я объясним вам все завтра утром. Так что до половины десятого утра вы свободны - радуйтесь и празднуйте!

Он выудил из-под кафедры бутыль и торжественно вручил ее Бушу.

Когда оба наставника ушли, Буш с некоторым любопытством оглядел бутылку. Броская наклейка гласила: «Черный Тушкан Особый: Настоящий Индийский

Виски. Изготовлено в Мадрасе по Запретному Рецепту». Буш открутил металлическую пробку, осторожно потянул ноздрями воздух, и его бросило в дрожь. Спрятав бутыль под форменной тужуркой, он понес ее в жилой барак.

Бравые Вояки уже вовсю кутили, опрокидывая в глотки кружки мутной мерзости. Буша встретил громогласный хор приветствий и тостов. Все они были уже зачислены бойцами новой, наспех испеченной Полиции Прошлого; всем положен был недельный отпуск - его они, по всем приметам, намеревались в прямом смысле ухнуть в бутылку.

Буш презентовал им «Тушкана по Запретному Рецепту». Усевшись с ними на пол, он приметил тут же сержанта Прунделя, чьим самым деликатным обращением к ним было - «грязное стадо верблюдов». Сейчас тот же Прундель, паря в облаке винных паров, обрушил ручищу Бушу на плечо.

- Парни! Вы - мой лучший взвод! Куда ш мне без вас? Завтра - опять к-куча вонючих новобранцев… шмо-кать им носы, и все такое… Вы - мои товариш-ши, настояш-шие дрруз-зя!

Буш потихоньку плеснул «Тушкана» в его кружку.

- Буш! Ты - мой луч-чий друг! - возгласил Прундель в очередной раз - и тут же грянули оркестр и хор какофонической музыки: гремели и бряцали кружками, ложками, жестяными банками, а также свистели, вопили и горланили песни (каждый - свою). Буш сам не заметил, как глотнул «Тушкана»-- и в тот же момент был пьян, как сапожник.

А через час весь барак сковало холодное оцепенение. Прундель вывалился в черный проем двери и исчез в ночи. На полу и на нарах, в причудливых позах застыли бражники; кое-кто оглушительно храпел. Только одинокий силуэт маячил в дальнем углу; человек этот полустоял, опершись на стену, и в руке его каким-то чудом держалась бутылка. Он гнусавил, запинаясь, разудалую песню:

…Он поймал того малька, Дал под зад ему пинка…

Скоро в бараке воцарилась тьма и тишь. Буш лежал на нарах, уставившись в потолок. Он понимал, что не спит, но ледяной ужас уже оцепенил его; и в этом состоянии смутно различалось что-то знакомое.

Рядом послышались голоса, а затем показались четверо в белом. Они окружили его постель, и кто-то из них произнес:

- Он все равно не понимает ни слова из того, что ты говоришь. Он воображает, будто находится совсем в другом месте, может, и в ином времени. Ну разве он не законченный тип кровосмесителя?

Мысль о кровосмешении встрепенула его: он приподнялся - и тут же стены призрачной комнаты, усеянной безжизненными телами, поплыли во все стороны, увеличив ее до неимоверных размеров. Но четверо никуда не делись. Сам потешаясь в душе над разыгравшимся воображением, он спросил:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});