Катюха - расхитительница помоек (СИ) - Огурцова Анжела

— Да, потому что ты расхитительница помоек. Ты бы и в каком-нибудь говноколлекторе нормально смотрелась.

— Ну спасибо! — от таких слов я вообще взвилась до потолка. Пашка смутился.

— Это типа был комплимент — что ты смелая и решительная. И не брезгливая.

А сказать, что я красивая или хотя бы умная, он не догадается?! Нет, не догадается, потому что он сказал совсем другое.

— А хочешь с нами на объект заброситься?

— В метро, что ли?

— Не обязательно. Можно в бомбарь какой-нибудь — там безопаснее и меньше шансов спалиться.

— И чего в этом интересного? — я чуть сбавила обороты своего гнева.

— Ну как ты не понимаешь! — сразу вдохновился Пашка. — Это прикосновение к тайне, к истории, радость открытия нового…

— Точнее — хорошо забытого старого, — уточнила я. — Ладно, так уж и быть. Попробую, что это такое. Когда вы собираетесь?

— Есть у меня на примете один бомбарь, но надо разведать обстановку, — сразу озадачился Пашка. — Посмотреть, что там делается. Может, там уже круглосуточную охрану поставили. Или наоборот — всё снесли. Давай ориентироваться на следующие выходные.

А пока нам было не до этого. И вообще не до чего. Мы как с цепи сорвались, и готовы были заниматься этим где угодно, в том числе и на работе, прямо среди системных блоков и мониторов, просто слегка их сдвинув. Правда, когда однажды в процессе случайно уронили один системный блок на пол, всё же решили, что для таких занятий нужно более подготовленное место. И это не наш туалет на работе, хотя его мы тоже испытали.

Вообще-то в таких случаях полагается думать о свадьбе и дальнейшем совместном ведении хозяйства, а в перспективе — даже о детях. Но мы считали, что до этого ещё не доросли. Надо погулять, понаслаждаться жизнью, а потом уже можно и хомут на шею вешать. И ради этого наслаждения всей полнотой жизни я даже временно перестала ходить в вечерние походы по помойкам. Но Пашка остался верен своему увлечению, и через десять дней напомнил:

— Ну как, ты готова к заброске?

В принципе, я считала, что мы и дома себе занятие найдём. Но потом подумала, что и в заброшенном бомбоубежище можно найти на это время. Так даже будет интереснее. После того, как я это решила, мне захотелось побыстрее отправиться на поиски бомбоубежища. Я даже стала прикидывать, что бы мне такое надеть, что в экстремальных условиях быстро снимается. Но Пашка мой энтузиазм объяснял внезапно проснувшимся интересом к диггерству. К разведке места, куда планировалось забрасываться, он привлёк своего приятеля Влада. Я не понимала, зачем он там нам будет нужен, но, в конце концов, его можно будет послать на разведку ещё куда-нибудь.

В воскресенье с утра пораньше мы отправились в путь. Влад поджидал нас на подходе к промзоне, где и находилось нужное нам бомбоубежище.

— Ну как, разведал? — спросил его Пашка. Влад перестал поедать меня глазами, и слегка невпопад стал объяснять:

— Охраны вроде нет. На самом заводе дежурят ЧОПовцы, но они обычно сидят на проходной. Забрасываться будем через оголовок аварийного выхода, только там на жалюзи новый замок повесили. Ты болторез взял?

Пашка важно похлопал по своему рюкзаку.

— Тогда пойдём, — скомандовал Влад, и уже на ходу стал рассказывать мне подробности. — Мы тут уже бывали пару лет назад. Бомбарь чистый, не затопленный, хабара полно, не разграбили. Но специальной охраны нет, заброситься сравнительно легко.

— А что будет, если спалимся? — уточнила я.

— Тогда придётся пробежаться, — ответил Влад.

— А если догонят?

— Могут сдать в полицию, а это уже административка. Тогда выпишут штраф.

— А у вас такое было? — продолжала допытываться я. Пашка неохотно кивнул.

Наконец пришли на какой-то пустырь, посреди которого возвышалась небольшая будка — оголовок аварийного выхода из бомбоубежища. Осмотревшись по сторонам, Пашка достал из рюкзака болторез и два фонаря. Влад тоже достал фонарь и стал надевать перчатки. Глядя на них, я тоже стала готовиться — волосы затянула в хвостик, натянула шапочку и хвостик убрала под неё. Потом достала свои перчатки, в которых обычно шарюсь по помойкам.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Влад уважительно поглядел на меня:

— Я вижу, ты опытный диггер.

— Не диггер, но всё равно опытная, — уточнил Пашка. Он взял болторез наизготовку и подошёл к оголовку. — Ну что, начинаем?

Не прошло и минуты, как замок с перекушенной дужкой валялся на земле. За металлическим листом обнаружилась узкая шахта со скоб-трапом.

— Я иду первым, — сказал Влад. — Я самый тяжелый, если лестница меня выдержит, то вы точно пройдёте.

Он сбросил свой рюкзак вниз, потому что с ним он бы не пролез. Судя по звуку, глубина шахты небольшая — метра три. Влад включил налобный фонарь и стал спускаться. Вскоре фонарик мелькнул в самом низу, и донёсся его голос:

— Катюха, теперь ты.

Скоб-трап весь в грязи и ржавчине, и я порадовалась, что взяла перчатки. Свой фонарь я не зажигала, спускалась на свет налобного фонарика Влада. Шахта оказалась узкой, и я спиной скреблась о её стены. Как тут только Влад пролез, он же крупнее меня? Тут до меня дошло, что я забыла снять рюкзак. Влад помог мне слезть с лестницы и позвал Пашку:

— Теперь ты давай!

А мне сказал:

— Ты пока вперёд пройди, а то мы тут не поместимся. У меня что-то с большим фонарём случилось. Твой работает?

Я достала из рюкзака фонарь, проверила — всё в порядке. Пашка уже сопел, спускаясь по скоб-трапу. И я пошла по аварийному коридору в сторону бомбоубежища. То есть пошла — громко сказано: в полный рост в коридоре встать невозможно, или идти, согнувшись в три погибели, или ползти на четвереньках. Я предпочла ползти, светя фонарём перед собой. В коридоре оказалось довольно чисто, по крайней мере, крупного мусора нет. Метров через десять мне показалось, что потолок коридора стал выше. И попыталась встать — действительно, у меня над головой даже осталось свободное пространство. Теперь можно нормально идти дальше. Я посветила фонарём в сторону бомбоубежища, и… И чуть не обделалась от ужаса — метрах в трёх стоял человек в защитном костюме и противогазе. Свет моего фонаря отражался от его защитных стёкол.

Наверное, никогда в жизни я не ползала так быстро. За какое время я преодолела путь до шахты — я не знаю, но мне всё время казалось, что человек в защитном костюме и противогазе вот-вот схватит меня за ногу. Пашка перехватил меня, когда я уже начала карабкаться по скоб-трапу. Ему пришлось дать мне пару оплеух, прежде чем я сообразила, что это он меня держит, а не человек в противогазе.

— Где он? — закричала я.

— Кто? — не понял Влад.

— Этот, в противогазе.

— Не стоило её сюда тащить, — шепнул Влад Пашке, но мне было не до этого — меня всю трясло от ужаса.

— Посмотри, что там, — Пашка показал на коридор. Влад наконец разобрался со своим фонарём, и послушно полез вперёд. Вскоре раздался его вопль, а чуть позже — смех.

— Идите сюда! — позвал он. Ну раз веселится, значит — всё не так страшно. И мы поползли на его смех. Когда мы подползли к нему, он сказал:

— Можно встать, тут уже высокий потолок.

И посветил вдоль коридора. Я вздрогнула, вновь увидев тёмную фигуру, и почувствовала, что Пашка тоже весь напружинился.

— Это манекен! — сквозь смех объяснил Влад. — Я когда увидел — чуть не обгадился. Неудивительно, что Катюха испугалась. Ну и шутки у местного народа!

— А как ты понял, что это манекен? — спросила я.

— Я гляжу — он стоит неподвижно, — объяснил Влад. — И поза у него какая-то неестественная. Только тогда до меня дошло.

— Смотрите, тут ещё один! — крикнул Пашка, который уже успел уйти вперёд. И действительно, за углом коридора стоял ещё один манекен, на этот раз в плащ-накидке. Но мы уже не испугались, а стали делать селфи с ним в обнимку.

Глава 20

Гермодверь между аварийным выходом и самим бомбоубежищем была приоткрыта — наверное, чтобы подземелье слегка проветривалось. Мы попытались открыть её пошире, но с таким же успехом можно пытаться плечом сдвинуть с места танк. Пришлось протискиваться в щель. Само убежище действительно оказалось в приличном состоянии, только деревянная мебель и плакаты на стенах местами тронуты плесенью. Свет наших фонарей выхватывал отдельные детали обстановки, а шаги отдавалась эхом от бетонного потолка. Я представила себе, что весь этот зал заполнен людьми. Душно, тесно, а самое главное — неизвестно, что там, наверху. Может, там уже и нет ничего, и выходить больше некуда. Или завалило основной вход в убежище, и выбраться можно только через аварийный. Судя по размерам, убежище рассчитано на несколько сотен человек, а через аварийный выход в лучшем случае сможет выбраться десяток — только чтобы позвать на помощь. А если помощь не придёт, убежище превратится в братскую могилу.