Измена. Испорченная свадьба (СИ) - Данич Дина

А я и так сейчас… жалкая.

- Я здесь не ради мести, - я удивлена слышать подобное. Но Володя продолжает: - Мне очень жаль, что так вышло, Лида. Если бы я только знал, что на тебя устроят покушение…

- Что? - ошарашенно спрашиваю и все же поворачиваюсь к нему. - Покушение?

- Судя по всему, да. Машина, которая вытолкнула вас на встречку, действовала очень грамотно. Адам не успел заметить ее.

- Но я думала это случайность…

- Нет, - мрачно отвечает Вова. - И я найду тех, кто это устроил. Обещаю.

Снова смотрю на свои руки, перевожу взгляд на ноги, укрытые одеялом.

- Вряд ли это мне поможет. Да и кому это было нужно? Маме?

- Сомневаюсь. Возможно, она и Гена не так уж единодушны в своих методах.

- Что это значит?

- Пока это только догадки. Не забивай себе голову.

Власов зачем-то берет мою ладонь в свою. Сжимает едва ощутимо.

- Лида, посмотри на меня.

Я не слушаюсь. Даже наоборот - отврачиваюсь, но Владимир слишком упрям и все же заставляет меня встретиться с ним взглядом.

- Ты не должна сдаваться, слышишь? Все поправимо. Все можно решить.

Он говорит очень уверенно. Словно и правда так думает. Но я не могу ответить ему взаимностью. Не могу согласиться, не могу принять. Потому что это моя жизнь в руинах.

- Лида, маленькая моя, - гораздо мягче добавляет он, - ты не одна.

Мне бы очень хотелось поверить в это. Боже, как бы мне хотелось. Но я же помню тот разговор.

- Я виноват, что настоял на вашей поездке.

И вот теперь все становится по местам. Вот оно… Горько усмехаюсь и качаю головой.

- Теперь ничего не исправить, Володь. Мне придется с этим жить и… И как-то решать вопрос с твоим братом.

- Снова хочешь отказаться от помощи? - с вызовом спрашивает он.

Ох, мне бы очень хотелось показать себя гордой и независимой. Но я раздавлена случившимся и вряд ли справлюсь теперь сама. Моя зависимость от Власова только усилилась. Если он отвернется, то… Страшно подумать, как я буду дальше. Прямо сейчас я не готова остаться одна.

- Нет. Если ты… Я буду благодарна, если ты все же поможешь мне развестись. План, конечно, видимо придется менять. И я не знаю, когда смогу выйти из больницы.

- Лида! Почему ты сомневаешься? Конечно, я помогу.

Власов подается вперед, оказывается слишком близко. Помимо воли вспоминаю тот день, когда мы были близки.

- Не надо, - тихо прошу.

- Да что не так? - раздражается он. - Ты из-за травмы? Думаешь, что я... Что ты мне не нужна?

- Почему же. Нужна, конечно. У нас же план…

Я упорно не смотрю на Власова, хотя и чувствую, что он как раз меня взглядом буравит.

- Все в порядке. Я все понимаю - это просто общая цель, ничего личного.

Он шумно выдыхает.

- Ты из-за того разговора?

- Скажешь, это была ложь? Ты влюбился с первого взгляда и потому решил мне помочь избавиться от брака с Геной?

Владимир молчит. Поджимает губы и продолжает молчать.

- Не надо врать, - прошу его. - Я и тогда была для тебя лишь удобным партнером, а сейчас, когда стала инвалидом…

- Ты не стала! - возражает он. Пожалуй. даже слишком громко. - И не смей даже думать об этом, поняла? Врач сказал, шансы есть.

- Десять процентов.

- И что? Это не ноль, Лида! Есть методики, есть инновационные способы. Ты что, собираешься отказаться от возможности ходить?!

- Я просто не хочу обманываться, - мотаю головой, жмурюсь, чтобы сдержать слезы.

- И не надо. Ты будешь ходить, ясно? - цедит Власов. - Я тебе обещаю, что будешь! И я не позволю тебе сдаться, поняла?

Он поворачивает мою голову к себе, впивается жестким поцелуем. Быстрым и очень подавляющим. А затем отстраняется.

- Я вытащу тебя.

Это последние слова, после которых Володя просто уходит. А у меня так и горят губы от его поцелуя…

- 25 Лида -

Когда эмоции немного затихают, мне становится не по себе от разговора с Володей. Я по-прежнему не чувствую ног, осмотры врача лишь больше угнетают меня. И хотя хороших новостей пока практически нет, я все никак не могу выбросить из головы слова Володи.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Он сказал, что будет бороться. Зачем это ему? Разве здоровому свободному мужчине нужна обуза? Казалось бы, нет. Да и не связывало нас ничего, кроме общей цели да близости. У нас даже отношения не успели как-то сложиться, чтобы ему был резон связываться со всеми этими проблемами.

Чувство вины? Но как далеко оно распространяется?

Адам, к счастью, пострадал гораздо меньше - об этом мне сообщает лечащий врач между делом. Он как мог пытается меня ободрить, заверить, что шансы на излечение есть. Но я не могу отделаться от ощущения, что он просто не до конца честен со мной.

Даже разговоры про еще одну возможную операцию меня не вдохновляют. Но, конечно же, я не отказываюсь. Часть меня верит в чудо, и я, естественно, цепляюсь за любую возможность.

Власов больше не приходит ко мне. Хотя я в глубине души жду его. Надеюсь, что он навестит меня, и я смогу с ним поговорить уже спокойнее, без истерик. И как знать, может тогда наконец пойму, что им движет.

Беспомощность сильно угнетает. Я не могу сама встать, не могу сходить в туалет. Каждая процедура, связанная с гигиеной, заставляет меня внутренне сжиматься от стыда и смущений.

От мысли, что вот такой и будет теперь моя жизнь, бросает в дрожь. Я медленно, но верно прохожу стадию отрицания и стадию гнева одновременно. Злюсь, ищу виноватых, плачу и снова засыпаю с мыслью, что вот завтра случится чудо.

А одним утром кое-что и правда случается. Только вот не чудо - ко мне в палату заходит мама.

В первый момент я замираю. Почти не дышу и судорожно соображаю, как позвать медсестру. Нужно лишь дотянуться до кнопки экстренной помощи, но это значит…

- Лида, здравствуй, - говорит мама, окидывает меня оценивающим взглядом. - Почему не позвонила?

- Я?

- Ты. Второй раз уже не явилась на встречу.

Абсурдность ситуации достигает максимума. Серьезно? После всего?

- У меня, знаешь ли, уважительная причина. Как впрочем и в прошлый раз.

Она недовольно фыркает, но хотя бы не спорит.

- Твой любовник меня похитил, если помнишь. А сейчас… Как видишь, я даже встать сама не могу. Но тебе же это, наверное, на руку?

Мама продолжает молчать, а меня начинает нести по ухабам. Все то, что накопилось за эти дни, находит выход в эмоциях в этот момент.

- И тебе, и Гене, правда? Нет упрямой Лиды, и все в шоколаде. Получите мои акции, поделите на двоих между тем как будете сношаться в туалете. Ах, погоди, тогда ведь не надо будет прятаться!

- Ты несешь ерунду, - сухо возражает она и усаживается на стул. Кладет ногу на ногу и демонстративно складывает руки на груди.

- Ты моя дочь. И хотя ты отказываешься слышать, я все же повторю - я тебе не враг.

- То есть это все случайность? И вы с Власовым не сговорились?

Она отводит взгляд, ведет плечом.

- Скажем так, у нас с Геной совпадали некоторые взгляды и цели. Раньше.

- И что же изменилось? - едко спрашиваю. Во мне скопилось столько яда, что я попросту не успеваю тормозить себя. - Он тебе тоже изменил? Нашел еще более перспективную и полезную любовницу?

Мои слова задевают маму. Это видно по ее лицу, хотя она и пытается держаться.

- Неважно, Лида. Если тебе надо излить свои детские обидки - вперед. Я подожду. А потом мы, наконец, обсудим то, ради чего я пришла.

Мой запал гаснет почти сразу, как только осознаю, что ей все равно. Плевать. Мои чувства и эмоции для нее - все равно что пустой звук.

Не понимаю - за что? Ведь она растила меня, мне казалось, даже любила. Пусть не так, как я бы хотела. Но ведь заботилась!

- И ради чего ты пришла?

- Чтобы обсудить вопрос твоего развода.

- Надо же… А ведь ты говорила, что он невозможен, - усмехаюсь, поражаясь ее цинизму. - Что же изменилось вдруг, ма-ма?