Мушкетер поневоле - Комбат Мв Найтов

этаж, отведенный мужчинам, но не прошло и четверти часа, как объявили о том, что дофин желает поужинать. Полнейший идиотизм! 10-тилетний ребенок сидит за столом, а куча взрослых людей ему в рот заглядывают. Делать им больше нечего. Но все стоят и перешептываются, я тоже отвечаю на какие-то глупые вопросы, которые задают какие-то незнакомые дамы. Да, такой «режимчик» совсем не для меня! Я к такому не привык, поэтому меня это бесит. Добрался до Марго и попытался ей объяснить, что процесс поглощения пищи мальцом меня совершенно не интересует.

– Я – знаю, он никого не интересует. Но так заведено. – тихо ответила она и сжала мою ладонь своей, пытаясь меня успокоить. Через час! этот маленький пушной зверек с окончанием на «юк» прекратил баловаться за столом и решил отлить, прижало. В это время я слинял, потому что все пошли поздравлять его с облегчением. Ужинать я хотел не пойти, но Маргарита настояла:

– Андре, ты не забывай, что шесть человек увезли на кладбище, а вердикта о том, что все произошло законно еще нет. Да, над незадачливым комиком все посмеялись, но он муж ближайшей подруги королевы, и она постоянно находилась при ней с момента прихода из мастерской. А почему ты не показал ей лабораторию.

– Говорят, что это будет ей «неинтересно».

– Кто?

– Твоя тетушка.

– К её словам лучше прислушиваться. У тебя потрясающие способности создавать проблемы с окружающими нас людьми!

И это она человеку, который заставил Трампа посетить Северную Корею! Я еще и не такое могу!

– Ладно, пойдем ужинать.

В зале играл камерный оркестр, мелодия так себе, но тихо и не навязчиво. Все скромно стояли вдоль стен, хотя все было уже накрыто. Королева-мать изволила задерживаться. Наконец объявили, что она сейчас войдет! Все начали выполнять довольно сложную процедуру поклона, мне тоже предстояло это выполнить, тем более, что этому Марго меня пыталась научить целый месяц. Не знаю, получилось ли это у меня или нет. Затем шёпот Риты заставил меня распрямиться и подойти к королеве, еще раз выполнить это «па-де-де», инициативу подхватила жена, я лишь кивал в ответ, но зверское лицо не делал. Все время «говорил «чииз»», демонстрируя миролюбие. Визит еще не успел начаться, но уже достал меня до печенок. Мы уступили дорогу, отойдя в сторону и пошли за длинным платьем королевы. Мне так и хотелось наступить на него и посмотреть, что произойдет. Бесенок в моей душе продолжал веселиться. Наше место было определено в самом конце стола, но прямо напротив королевы и Леоноры Дори, той самой подруги и жены «засранца». Её позор мужа пока не коснулся. Мне предоставили право произнести первый тост, и я сказал его на русском, которого в зале никто не знал, кроме меня, немного Марго, но нашелся человек, сразу врубившийся в ситуацию и который встал сзади и довольно быстро переводил мои слова. Я не забыл принести еще раз свои извинения за инцидент, и сделал то, чего никто не ожидал: хлопнул по запястью ладони, вошла Рози с большим блюдом, на котором красовался белый лебедь, следом еще один лакей нес такого же черного лебедя. Мы с Рози это придумали давно. Последние слова тоста я произнес по-французски:

– Званые ужины в Кремле подразумевают появление на столах вот этого блюда, это – царское блюдо, способное украсить стол любого монарха, Ваше Величество! «За здоровье королевы и дофина! Долгих и счастливых дней, обоим, на счастье их подданных и дружественных соседей»! – добавил я, когда запеченные птицы расставили перед королевой. Напротив королевы красовался белый, а против Леоноры – черный. Леонора нахмурилась, намек она поняла. Но большая часть зала дружно выпила 200-летний херес из нашего подвала, и шумно загалдела, хотя ни черта не поняла из моего тоста, кроме последних фраз. Но слово «Московия» было им знакомо. Требовалось подчеркнуть, что я – представитель другой державы, и прибыл сюда по дипломатическим каналам. Хотя здесь в зале ни Москва, ни Россия никого не интересовала. Ивана Грозного некоторые из них знали, но он проиграл ливонцам, а теперь это, вообще, провинция Речи Посполитой. Сам я – просто представитель тех слоев правящего рода, тех, которые не приняли своего поражения. Но положительная реакция Марии, которой были отданы царские почести со стороны незнакомого человека, она мило улыбнулась и похвалила херес, это первый аперитив, и к птице никто не прикоснулся. А запах-то идет. К королеве подошел камергер или метрдотель, фиг знает, как это называется. Она что-то ему сказала, ей налили еще хереса, и быстрые официанты замелькали между креслами, наливая остальным участникам тоже вино, что и выбрала королева. У меня за спиной раздался шепот, меня спрашивали: как разделать лебедя. Не поворачивая головы, я сказал сначала по-русски, а потом перешел на французский:

– «О, о, о, о и еще «О» – это олимпийская эмблема, Леонид Ильич, текст – ниже!» Между крыльями есть колечко. Возьмитесь за него и снимите крышку. Сама птица – под ней.

– Опасные у тебя шуточки Андре. – шепотом сказала Марго. Я ей ответил тоже шепотом.

– Рюрики правили Россией более 800 лет, а Бурбоны – только-только влезли на престол, они еще дети, как правители. Пусть учатся, как управлять государством. Мы им мешать не будем. Но присутствие рядом с Мари Леоноры мне не нравится. Заметно, что она что-то готовит против нас. Смотри, как злобно смотрит.

– Я вижу, и мне это не нравится.

– Дорогая, ты еще хочешь в Париж?

– Быстрее бы они туда уехали.

– Вот это – правильное решение. Чем дальше от этой банки с пауками, тем проще жить. – улыбнулся я, поднял рюмку, улыбнулся Леоноре, и поднес ее к губам. Та ответила коротким кивком головы и тоже пригубила вино. Затем демонстративно наколола нарезанное мясо лебедя и хищно положила его в рот, злобно прищурив глаза. После второго аперитива королева встала и вышла, поэтому многие тоже поднялись и образовали несколько групп курящих, в которых обсуждали новости. Марго осталась за столом, я же прикурил сигариллу и отошел в сторону ото всех к окну, чтобы посмотреть, что происходит на улице.

– За что вы меня так ненавидите? – я обернулся.

– Добрый вечер, мадам. Извините, в этом зале я знаю пять человек: королеву, свою жену, герцогиню де Роган, ее сына Анри и вон того епископа, его зовут Арман. Я не могу ненавидеть незнакомого мне человека, да еще и близкого к королеве. Вы сидите рядом с ней. Вас обидело то, что я показал вам, что не надо хмуриться и это вино прекрасно, как