Завещание английской тетушки - Мила Серебрякова

– Не знаю. – Алиса дотронулась до живота. – Мама, мой ребенок… я его потеряю…

– Все будет хорошо, сейчас приедет «Скорая».

Шустрая бабулька в кургузой куртенке грозила кулаком невидимому обидчику.

– Пересажать таких водителей надо. Куда только правительство смотрит? Ликвидировали все райкомы, а теперь локотки небось кусают.

– Вы еще Сталина вспомните, – буркнул парень.

– И вспомню. При нем жили небогато, зато счастливо.

– Это у кого как, – отрешенно произнесла дама почтенного возраста в каракулевой шубке и зло покосилась на старуху: – Мой отец ни за что провел в лагерях пятнадцать лет, поэтому не надо говорить за всех.

– А я чего… я только вспомнила…

Прибывшая «Скорая» отвезла Алису в больницу. Инна Игоревна горько плакала, сидя в коридоре, когда врач, седовласый мужчина с добрым лицом, сообщил радостную весть:

– Ваша дочь отделалась ушибом и парой царапин. Серьезных повреждений нет.

– А ребенок? Алиса беременна на третьем месяце.

– Все в порядке. Паниковать не стоит.

Теперь из глаз Инны покатились слезы счастья.

– Спасибо вам, доктор, спасибо! – Она схватила врача за руку и поднесла его ладонь к губам.

– Ну что вы… – смутился эскулап.

На следующий день Алиса была дома. Сидя на кровати, испуганно смотрела на мать и супруга и… молчала. Со вчерашнего вечера она не проронила ни слова. Даже на вопросы сотрудника правоохранительных органов отвечала гнетущей тишиной.

– Алис, ты меня слышишь? – Инна Игоревна гладила дочь по плечу.

Реакции не последовало.

– Леонтий, скажи что-нибудь, не молчи хоть ты. Я с ума сойду.

Виноградов сел на корточки.

– Эй, Алиска, как ты? Ответь. Врач сказал, наш ребеночек не пострадал. Все позади.

– Да, да, – вторила зятю Инна.

Алиса закрыла глаза.

– Дочур, хочешь чего-нибудь покушать?

– Инна Игоревна, ей сейчас необходимо поспать. Она все еще в шоковом состоянии. Это пройдет, но потребуется некоторое время. Алис, ложись.

Словно куклу, они уложили Виноградову на кровать, укрыли одеялом и вышли из спальни.

На кухне Инна Игоревна вновь заревела:

– Ох, Леонтий, это было так ужасно! Машина как из-под земли появилась, внезапно, за секунду.

– Водителя найдут, – глухо проговорил Виноградов, и жилка на его лбу быстро запульсировала.

– Никто не успел заметить ни номера, ни марки. С каких щей его найдут?

Леонтий вытащил пачку сигарет, повертел ее в руках, а затем быстро вышел в коридор.

– Ты куда?

– Мне надо пройтись, не могу сидеть в квартире.

– Погоди, вдруг Алиска придет в себя, а тебя нет…

– Я быстро, пройдусь вокруг дома, покурю и вернусь.

Закрыв за зятем дверь, Инна Игоревна прошла в спальню дочери.

Алиса смотрела в потолок.

– Я слышала, как хлопнула входная дверь. Мама, кто пришел?

– Никто, ласточка. Леонтий вышел подышать свежим воздухом.

– Он переживает?

– Конечно, куколка, мы все за тебя переживаем.

Алиса долго всматривалась в мокрые глаза матери и наконец прошелестела:

– Мама, меня хотели убить.

– Господь его обязательно накажет. Пьяница, который сидел за рулем…

– Ты не поняла. Я говорю, что меня хотели убить преднамеренно. Этот наезд не случайность и… и водитель наверняка был трезв как стеклышко.

Инна перекрестилась.

– Да что ты такое говоришь, дочка? Опомнись.

– Семь лет назад я потеряла ребенка, и вот теперь ситуация едва не повторилась.

– Не говори так, Алиса. Ты пала жертвой пьяного водителя, не забивай себе голову всякой чертовщиной.

Виноградова резко встала с постели.

– Я серьезно. Меня хотят убить. Понимаешь, мама, убить.

– Кто?

– Не знаю. Но я им мешаю, мешаю их планам и замыслам.

Инна Игоревна плюхнулась в кресло.

– Тебе надо все рассказать в милиции.

– В общем, так. Я не выйду из дома до тех пор, пока не услышу плач своего малыша. Мне страшно, мамочка, мне очень страшно. Пожалуйста, обними меня.

Инна Игоревна заключила дочь в объятия. Целуя Алису в макушку, она приговаривала:

– Все образуется, все встанет на свои места. Я с тобой, моя рыбонька. Мама рядом…

* * *

Лиана проснулась от шороха над самым ухом. Открыв глаза, девушка увидела обеспокоенное лицо Виктории Яновны.

– Лиан, ты никак захворала, – говорила подруга покойной Антонины Алексеевны. – Половина второго, а ты все спишь.

– Заснула в начале седьмого, мучила бессонница.

– Вставай, я какао приготовила и сырники горячие.

Нехотя поднявшись с кровати, Лиана потянулась, глянула в окно.

– День сегодня хороший, солнечный.

– Но холод стоит – жуть. Пока до булочной добежала, чуть не окоченела.

Умывшись, Лиана прошла на кухню.

Виктория Яновна поставила на стол тарелку сырников и горячее какао.

– Вот, покушай.

– А вы?

– Так я уже завтракала. Скоро обед, не хочу аппетит перебивать.

Расправившись с парой вкуснейших сырников, Виноградова сказала:

– Вчера вечером, когда вы уже легли, звонил Леонтий.

– Как Алиса?

– В глубокой депрессии. Он боится за ее психику. Прошла неделя, а она все такая же – замкнулась в себе.

– Надо думать, такой стресс пережить… – сокрушалась Виктория Яновна.

Лиана зевнула:

– Ой, как спать хочется!

– Не вздумай снова улечься, перетерпи. А то день с ночью перепутаешь, тогда все пойдет наперекосяк. Ты давай лучше соберись и к вечеру в магазин съездим. Мне надо кой-чего из продуктов купить, одной тяжело, а на машине в два счета управимся.

– Теть Вик, может, отложим поездку на завтра, а? Сегодня у меня другие планы.

– Как скажешь. Если не секрет, куда собираешься?

– В гости.

Виноградова отвернулась, а Виктория Яновна заулыбалась.

– Эх, темнишь ты что-то, Лианка. Как пить дать темнишь.

– Тетя Вика, а вам не в напряг, что я к вам перебралась? Только честно.

– Да побойся бога, о чем спрашиваешь-то? Мы с Тонечкой почти тридцать лет дружили, вы для меня как родные. К тому же ты моя крестница. Живи сколько хочешь, хоть насовсем переезжай.

– Почему вы не поинтересовались причиной моего столь неожиданного визита?

– Лиан, ну а мне-то какая разница? Переехала – значит, так надо. Я, знаешь ли, стараюсь не влезать в дела молодежи.

– За что я вас люблю еще больше.

– Ой, проказница, смутила старую тетку…

– Вы не старая.

– Это как посмотреть. В душе мне тридцать, но по паспорту семьдесят.

– Человеку столько лет, на сколько он сам себя чувствует.

В прихожей ожил сотовый. Виноградова выбежала.

– Кто звонил? – спросила Виктория Яновна, когда Лиана вернулась.

– Да так, – последовал ответ.

Виктория зацокала языком.

– Парень твой?

– Э-э…

– Да ладно тебе, что ты как маленькая? Давно пора друга завести, а то все одна да одна.

– Звонил Юрий Борисович.

– О! Ты его по отчеству величаешь? Намного тебя старше?

– Юрию Борисовичу семьдесят пять.

Виктория Яновна ахнула.

– Лианка, ты в своем уме?!

Рассмеявшись, Виноградова пояснила:

– Юрий Борисович – отец моего любимого человека.

– Уф, прям отлегло. Разве можно так крестную пугать? А как кавалера зовут?

– Леонид… Леня.

– Красивый?

– Очень. Хотите, фотку покажу?

– Непременно.

Лиана принесла маленький снимок, с которого они с Леней лучезарно улыбались, стоя в парке на фоне зеленого дуба.

– Статный парень. Давно встречаетесь?

– Скоро три года будет, как познакомились.

– Ого! Три года – серьезный срок. А чего со свадьбой тянете? Кого ждете?

– Не все так просто, тетя Вика. Скорее наоборот – все очень непросто.

– В чем проблема-то, крестница?

Взяв из рук Виктории Яновны фотографию, Лиана заговорила:

– Впервые я увидела Леню в тренажерном зале. Высокий, атлетически сложенный, мускулистый, он приковывал взгляды практически всех женщин, которым не исполнилось шестидесяти. Я, разумеется, старалась делать вид, что в упор его не замечаю. Не люблю, когда девушки первыми заговаривают с парнями. Для меня это неприемлемо. Как правило, мужчины сразу начинают звездить, мол, если подошла, значит, я ей приглянулся, а раз так, то куколка у меня на крючке. Поэтому, чтобы Ленька не принял меня за очередную рыбешку, пойманную на крючок, я старалась игнорировать парня на протяжении трех недель.

– Лианка, какая же ты все-таки у нас прагматичная, – не выдержала Виктория Яновна. – Всегда продумываешь свои действия на несколько ходов вперед.

– А иначе никак нельзя.

– Ну-ну, извини, что перебила, продолжай.

– Наше знакомство состоялось, и инициатором его был Леонид. Сначала просто болтали ни о чем, а потом он пригласил меня в кафе. Один раз, второй, третий, и мы уже вроде как сладкая парочка. Киношки, дискотеки, прогулки по ночной Москве, обжиманцы и тому подобная романтическая заварушка. Через четыре месяца Леонид собрался с друзьями в горы. Он альпинист со всеми вытекающими отсюда последствиями, без гор не мыслит своего существования. Пригласил и меня. Я отказалась. Обещала ждать в городе, а он обещал сделать сюрприз. Как выяснилось позже, Леня хотел предложить мне руку и сердце.