Человек с ружьём (СИ) - Лебедев Юрий

На улице жизнь по-прежнему вовсю кишела. Кишмя! А кое-где закипала. Местами же даже била. Как ключом, так и более опасными предметами. Хорошо, нам не перепало.

Куда-то спешащие горожане и понаехавшие тут самого разнообразного вида, роста, размера и цвета шумели, пыхтели, толкались, перекрикивались, смеялись, скандалили, попрошайничали и пытались нам что-то продать.

По ценам, значительно ниже рыночных. Да ещё и каждый третий бесплатно. Если заплатишь за два по цене четырёх…

На ратушной площади раскланялись с по-прежнему торчащими там знакомыми городскими стражниками и их весьма деятельным командиром.

Глава 20

Сеанс рентгена. С последующим разоблачением

Когда до торговых кварталов дошли, Сюзанна затащила нас в магическую лавку. Мрачноватую такую, с низким потолком и маленьким мутноватым окошком.

А запах…

Ароматы кофе, какао, валерьяны, мяты, свежескошенной травы, сохнущего сена, чеснока, лука, укропа были густо перемешаны с запахами нашатыря, эфира, спирта, дешёвого одеколона, подгорелого масла немногочисленных светильников и прочего, прочего, прочего… Откуда-то из-за прилавка тянуло пряностями и прелостями…

Развешанные по всем стенам товары также выглядели весьма неаппетитно.

Какие-то пучки и метёлки из различных трав разной степени засушенности, угрожающе скалящиеся на нас черепа неведомых зверей, подвешенные под потолком чьи-то завертевшиеся от сквозняка крылатые и бескрылые чучела, многочисленные мензурки, баночки, бутылочки с довольно неприятно выглядящими жидкостями и мазями…

На прилавке, под стеклом, были аккуратно разложены разноцветные камушки и металлоизделия непонятного предназначения и разной степени замысловатости…

Рядом мирно сосуществовали: совершенно обычная с виду речная галька, необработанные кусочки яшмы, малахита, янтаря и блестящие своими многочисленными гранями изумруды, рубины, алмазы…

Изящные золотые перстни, браслеты и кольца соседствовали с непонятными позеленевшими от времени медными загогулинами и гнутыми ржавыми гвоздями, завязанными каким-то весьма мудрёным узлом. Наверное, тем самым, знаменитым Гордеевским, имени Саши Македонского…

Из-за прилавка взирало, весьма недобро, надо сказать, взирало на нас сквозь очки зелёное пупырчатое существо немалых размеров и непонятной национальной принадлежности.

Я, как только его увидел, сразу в панику ударился. И с криком «я это целовать не буду» попытался покинуть помещение. Сквозь стену, попутно сшибив несколько расположенных на ней черепоголов и чучелоскелетов.

Не вышло, стена оказалась крепче.

Меня подняли, успокоили, сняли с ушей налетевшие со стен и потолка веники, отпоили крепким чаем, пообещали, что целоваться ни с кем не придётся. По крайней мере — здесь и сейчас. Ну и расспросили, а в чём, собственно, дело?

На мой печальный рассказ о непростой судьбе царевны-лягушки и традиционном способе её расколдовывания общество ответило гомерическим гоготом. В три здоровых молодых глотки.

Оказалось, Узг Дуумп, чьё скромное и незатейливое имя в переводе на русский звучит как «Змеиный злобарь», болотный попрыгун. По национальности. Это такой местный болотистый подвид водяных.

Причём, попрыгун этот — мужеского полу. Поэтому выходить за меня замуж совсем не собирался. И расколдовываться тоже не желал. Ориентации он правильной и находящихся в подчинении русалок да водяниц ему вполне хватает. А здесь это зелёнокожее чудо обучается всяким волшебным премудростям, заодно подрабатывая в лавке. Приказчиком.

Полегчало…

Познакомился с хозяйкой. Ею оказалась появившаяся на шум из задних комнат и внимательно рассматривавшая меня сквозь пенсне дама. Высокая, статная. В строгом чёрном платье. Очень худощавая и очень пожилая. С настолько выразительной бородавкой на крючковатом носу, что я автоматически произнёс: «Здравствуй, бабушка Яга».

Хорошо, госпожа Байнкнохен по-русски не понимает…

Но, разглядев, кто пришёл, она разулыбалась и полезла обниматься. С Сюзанной, разумеется. Сюзи у нас тоже далеко не пышечка и обрадованные встречей дамы долго хрустели своими и чужими костями…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Мы же с Куртом от их порыва к стенкам шарахнулись. Уж больно эта гроссмутти выглядела гостеприимно и радушно. Страшно между ней и долгожданной гостьей оказаться. Затопчут…

Выяснилось, что они с нашим малолетним менеджером давно знакомы. С детства. Сюзиного, разумеется. Потому как бабушкино кончилось лет за триста до нашей встречи. А может, и раньше…

Она семейной конторе Зеллеров уже несколько веков консультационные услуги оказывает. Да и лавку завела на деньги прадедушки мастера Отто.

Мы же сюда, оказывается, припёрлись, чтобы такого красивого меня фрау Марте показать. А то непонятки с этим херром Алексом сплошные.

То есть, что принц, это понятно. И обсуждению не подлежит!

В смысле, понятно графу, барону, купцу и их детишкам. Несмотря на все мои возражения.

Ну да, прынц. Чистокровный. Папа — слесарь, мама — бухгалтер, деды и бабки — из пскопских крестьян. В ослике Ходжи Насреддина голубой крови и белой кости намного больше. Да и уши у него благородные, всем эльфам на зависть. Не то, что у меня.

Только мне тут почему-то никто не верит. Но я не гордый. Раз им приятнее, чтобы принц, так и пусть. Не буду больше спорить.

Но какой-то уж больно зачарованный. В смысле, неясно, откуда взявшийся. И, главное, зачем?

Должна же быть какая-то сверхзадача. Ну, кроме внедрения утренней зарядки и водных процедур с целью искоренения гиподинамии среди местной молодёжи.

Обычно Высшие Силы по таким мелочам не размениваются. А в случае со мной явно они пошутили…

Фрау Марта выслушала Сюзи, да на меня посмотрела…

А ещё утверждают, что рентгеноскопию какой-то немец в конце девятнадцатого века изобрёл.

Врут! Бабушка эту технологию освоила гораздо раньше.

Мне сразу как-то засмущалось, застеснялось и покраснелось. Захотелось во всём признаться, раскаяться, пообещать, что больше не буду. Никогда, ни за что и ни в коем случае!

Еле сдержался. Неприятное это чувство, когда тебя столь пристально изучают. Как под микроскопом. Сразу начинаешь чувствовать себя какой-то инфузорией. В изрядно жмущих ей туфельках…

— Да, непростой рыцарь это, Сюзанна. Не от мира сего. Вижу, издалека к нам попал. И дары немалые при этом получил. Правда, сам об этом даже не подозревает. И пользоваться ими не умеет. Ну, это — дело наживное. Поучится — научится. Если выживет. Было б у кого.

Обратной дороги ему нет. А вот зачем его сюда перебросили, понять не могу. Но неспроста это, — произнесла строгим учительским голосом эта старая ве…, гм, почтенная пожилая дама.

А вот это уже интересно. Что за дары и у кого учиться?

Оказалось, у меня не только иммунитет к магии, редкий волшебник может меня толком отчародеять и уколдовать, но и встроенный магоаккумулятор немалой ёмкости.

Магические источники в этом мире — вещь довольно редкая. При каждом, что расположен хоть в сколько-нибудь доступной местности, давно магические академики завелись. С соответствующими академиями. В Алемании таких две.

У тех же, что находятся в местностях малодоступных, колдуны кучкуются. Разница между ними, как я понял, только в том, что колдуны — они совсем дикие. Никому не подчиняются. А в академиях дисциплина. И система обучения. Отработанная веками.

Колдуны же учатся у кого ни попадя, чему получится и как бог на душу положит. Результат, разумеется, специфический. Даже приходится периодически отстреливать. Наиболее научившихся…

Для того специальная служба существует. Магобойская. Капутмагиендинст называется, или служба испорченной магии.

Поколдовать же толком получается только в тех местах, где магофон сильный. Сильный магофон — это не мощный аудиопроигрыватель или айфон какой средневековый. Это когда концентрация магии большая. То есть, у источников.

Ещё можно при помощи накапливающих магию артефактов. Кристаллов там всяких, или специально созданных устройств. Но у них ёмкость обычно небольшая, на серьёзное чародейство не хватает. Так, по мелочи. Амулет подзарядить или намагичить чего небольшое.