Несчастный случай по расписанию - Михаил Серегин

– Ну, да, – спохватился Чистяков, поняв, что разговор утекает из нужного русла. – Конечно. Только вы не извиняйтесь, мы ведь сами немного в шоке от всего происходящего. Мы сразу вам не сказали, что к Сухининым выезжали два раза. Был ведь и второй вызов, спустя несколько дней.

– Второй? – удивленно спросил Трофимов. – Опять Вадик?

– Точно, – кивнул Чистяков. – В состоянии психического срыва он вылез на карниз под окном шестого этажа. Пришлось снимать, разыграв целый спектакль. Нас почему буквально за душу все это взяло. Вадик ко мне как-то странно привязался, особенно после второго раза. Не хотел отпускать, а потом все просил, чтобы я в клинику к нему приходил. Жалко мальчишку, вот и хожу. Неужели Сухинин был одинок, никаких родственников? Чувствуется, что мачехе он совсем не нужен, он буквально боится ее и домработницу Полину Васильевну.

– Да, ребята, дела! – нахмурился Трофимов и откинулся на спинку своего рабочего кресла. – А ведь Ирка на себя опекунство оформила, отстояла Вадика, когда сестра Петьки хотела его забрать.

– У него сестра есть?

– Есть, Валька Сухинина, в Пятигорске живет. Она в школе на три года старше нас училась. Баба хорошая, только с личным у нее не сложилось. После школы Валька в Пятигорске в университет поступила, а потом ее там преподавать оставили. Вадик ее сильно любит, она в нем души не чает. Своих-то нет. Вот попал мальчонка! – Тут Трофимова снова как будто прорвало: – Петька с Иркой жили все хуже и хуже, он даже выпивать стал! И завещание, наверное, сгоряча написал. Боюсь, что Ирке там ни шиша не светит.

– А от чего умер сам Сухинин? – спросил Мостовой.

– Говорят, сердце. Он в последнее время часто за него хватался. Его на работе в кабинете мертвым нашли. Он часто стал допоздна на работе пропадать, все уже привыкли. Его охрана уже глубокой ночью нашла, мертвого. «Скорую» вызвали, только уже несколько часов прошло, бесполезно. Только я думаю, что не в сердце дело.

– А в чем? – насторожился Мостовой.

– Да во всем! От общей усталости, от нервов. Он внешне сильно сдал, как будто его болезнь изнутри точила из месяца в месяц. Хотя причиной смерти, возможно, и была остановка сердца. Короче, жена его угробила, в могилу свела.

– И теперь она наследница его бизнеса, – как бы невзначай добавил Чистяков.

– Черт ее знает, как там по закону! Может, и так. Но Вадик, тот наверняка наследник. Если она и его еще со света сживет, тогда, конечно, полноправная хозяйка… Хотя, наверное, еще и Валька может на что-то претендовать. Если бы не Светкина смерть, все совсем по-другому у него сложилось бы. Она ведь, как клушка, около него была. Помню, эпопея была, когда приехал из Кисловодска этот делец Реутов. Петька его ко мне на экскурсию приводил, потом один раз меня в ресторан к себе на банкет приглашал по поводу деловой встречи с этим Реутовым. Тот предлагал продать ему Петькин бизнес или в долю войти для расширения. Петька колебался, а Светка его отговаривала – это я хорошо знаю, сам слышал. Она ведь и экономистом не была и не бизнесмен, а так – домохозяйка. Но что значит женская мудрость! Как она его отговаривала, убеждала, что он перестанет быть хозяином, что с этим Реутовым связываться не стоит, что тот нечист на руку. Сразу, мол, видно. И ведь уговорила, спасла бизнес!

Трофимов потер раскрасневшееся лицо руками, пытаясь успокоиться.

– А вот Ирка его, наоборот, заела продажей бизнеса, – продолжил кузнец. – Ей все хотелось в Москву или Питер перебраться. Там, говорит, новое дело откроешь. Заживем, как цивилизованные люди, не то что здесь, на задворках.

– Слушайте, а как же завещание? – вспомнил Чистяков. – Если он оставлял завещание, то нотариус должен его пустить в дело после смерти клиента.

Трофимов некоторое время смотрел на спасателя в некоторой задумчивости. Похоже, что эта мысль ему в голову не приходила.

– Может, и не было завещания? – с сомнением проговорил кузнец. – Может, Петька собирался только его оформить, да не успел? Так на словах и осталось. А нотариус у него был, он часто его услугами пользовался. Они почти дружили, и я как-то даже в подарок делал для него подсвечник. – Трофимов скупо улыбнулся. – У него фамилия еще была, как у Мюллера. В смысле, как у актера, который Мюллера играл, – Броневой. Петька иногда говорил, когда к слову приходилось, что он под броневой защитой. Значит, так и не оформил завещание, жаль…

Чистяков принес шесть коробочек с паззлами. Вадику очень нравилось складывать картинки, да и Александр Михайлович одобрил это занятие в терапевтических целях.

– Дядя, ты почему вчера не приходил? – скривил губки Вадим.

– Вадик, не будь эгоистом, – с улыбкой ответил Чистяков. – Ты знаешь, сколько мальчиков ежедневно ждут ангела, чтобы он их навестил? У меня так много работы, ко всем надо успеть.

– А я хочу, чтобы ты только ко мне приходил! – продолжал капризничать Вадик.

Чистяков присел на корточки и положил подбородок на руки на краю стола.

– А зачем ты хочешь, чтобы я к тебе приходил? – задал он провокационный вопрос.

– Мне с тобой интересно, ты хороший, – ответил мальчик, вытрясая из коробочки на стол пакетик с новыми паззлами. – С тобой не страшно.

– Вадик, есть же еще на свете добрые и хорошие люди. И с которыми не страшно.

– С дядей Сашей не страшно, – заявил мальчик.

– А кто это, дядя Саша?

– Доктор.

– Понятно. А еще?

– С тетей Валей не страшно. Она мне игрушки покупает, разрешает телевизор смотреть, в зоопарк водит и мороженое покупает, – выдал весь набор удовольствий Вадик.

– А кто такая тетя Валя?

– Тетя, – доходчиво объяснил Вадик.

– Понятно, что не дядя. А что это за тетя?

– В другом городе живет. Она к нам часто приезжает. Один раз мы с папой к ней в другой город ездили.

Наконец Чистяков убедился, что речь идет о сестре Сухинина – Валентине.

– А ты хотел бы с тетей Валей жить?

– Да, – сразу же согласился Вадик и привел веский аргумент: – Она лапшу варит с молоком, сладкую.

– А ты любишь лапшу?

– У тети Вали люблю, а дома – нет. Дядя, а почему тетя Валя больше не приезжает?

– Я думаю, что она заболела, – пошел на экспромт Чистяков. – Вот поправится и снова приедет к тебе. А с мамой тебе плохо?

– У меня нет мамы, у меня тетя Ира.

– А тетя Ира хорошая?

– Она со мной не играет и игрушки не покупает.

– Совсем-совсем не играет? Бедненький. Как тебе, наверное, дома скучно?

– С папой хорошо, – грустно сказал Вадик. – А когда папа за мной приедет?

Сердце у Чистякова болезненно сжалось. Значит, мальчику никто ничего не объяснил. Да и как такому клопу можно объяснить, что такое смерть? Может, поэтому и не стали. Как пятилетнему ребенку понять, осознать, что это навсегда, насовсем?

– Не знаю, Вадик, правда, не знаю. А как к тебе относится ваша Полина Васильевна, или ты ее тетей Полей зовешь?

– Ругается все время. Я боюсь, когда она одна в комнате. Она колдунья!

Вот тебе на! Чистяков вытаращил на мальчика глаза. Только этого еще не хватало, если здесь еще и мистика замешана. Могла Полина Васильевна путем всяких там заговоров, насыланием порчи и другой чертовщиной свести в могилу своего хозяина? Могла. А перед этим устроить и трагическую смерть его жены? Тоже могла. Жуть какая! Какой, интересно, резон может быть у домработницы в таких действиях? Если только по наущению Ирины.

– Вадик, а тетя Ира с тетей Полиной ругаются, ты не слышал?

– Нет, не ругаются. Они молчат.

– Ну, ладно. А почему ты решил, что тетя Полина – колдунья?

– Она, когда на меня смотрит, похожа на колдунью из злой сказки.

Ну, ясно, облегченно вздохнул Чистяков. Наверное, она просто злобная женщина с темной энергетикой. Есть на свете такие люди, с которыми неприятно находиться в одной комнате. Злобные, завистливые, всем недовольные. Их еще называют энергетическими вампирами. Не будем всякую чертовщину припутывать к этому делу, решил спасатель. А вот беззаветно любить своего хозяина и, к примеру, его первую жену она вполне могла. Может, злилась, что Сухинин женился на Ирине, а теперь зло срывает и на ребенке? Вряд ли. Если так любила хозяина, то и его ребенка должна любить. Вот если бы он был ребенком от второй жены, тогда такое отношение могло быть понятным. Ладно, домработницу оставим в покое. Она к этим делам отношения иметь не может, не ее уровень. Она всего лишь наемный работник в этой семье.

Мостового вызвали на очередное совещание с самого утра, как только бригада собралась заступить на дежурство. Чистяков сидел с Синицкой во дворе управления на лавочке и слушал рассказ о неприятном и подозрительном мужичке, которого она видела около детского садика, в который ходил Вадим Сухинин. Игорь слушал и посмеивался.

– Чего ты смеешься? – не выдержала Ольга. – По-твоему, это чушь?