В бесшумном полете гналась я за ним - Мацей Сломчинский

Гордона?

— Да, сэр.

— И что вы там делали?

— Принесла вымытые чашки и блюдечки и поставила их в тайник, где стоит кофеварка.

— Который это был час, примерно?

— Ну, может, пять, может, полшестого, сэр…

— А позже вы уже туда не входили?

Девушка кивнула головой.

— Я вошла туда еще после ужина, сэр…

— Да? В котором часу?

— Наверно, было уже одиннадцать, а может, даже чуть позже…

— А что вы там делали в столь поздний час?

— Я вошла, потому что после ужина сэр Гордон вместе с мистером Сирилом, ну, то есть, со своим братом, пошли ловить бабочек в саду. А я закончила мыть посуду и хотела уже идти ложиться. Но мне надо было отнести в кабинет еще две чашки и посмотреть, достаточно ли сахара в сахарнице, потому что я знала, что сэр Гордон будет работать всю ночь…

— А откуда вы об этом знали? Сэр Гордон сказал это вам?

— Да… То есть нет… Во время ужина, когда я была в столовой, он сказал мистеру Роберту, то есть, мистеру Рютту, своему секретарю, что просит его прийти к нему в семь утра, а также пригласил на это же время мистера Сирила со снимками… И что сейчас он пойдет ловить бабочек, а потом еще немного поработает…

— Минуточку… — Алекс поднял руку, чтобы остановить горничную и не потерять того, что он хотел у нее спросить. — О каких снимках шла речь?

— Я точно не знаю, сэр… Но у мистера Сирила там наверху, возле его спальни, есть фотолаборатория, и он всегда делает снимки для сэра Гордона… Одни бабочки… Ужасные снимки, сэр, потому что они сделаны вблизи, и у них такие головы, как у лошадей, только страшные очень… Жутко смотреть… И наверно, мистер Сирил и мистер Роберт должны были приготовить все для сэра Гордона, потому что ведь сэр Гордон вместе с миссис Сильвией должен был сегодня вечером лететь в Америку, чтобы прочесть там доклад…

— Понимаю. Но вернемся к вчерашнему вечеру. Итак, вы поняли, что сэр Гордон будет работать ночью, и отнесли чашки в бар с кофеваркой, а также посмотрели, достаточно ли сахара. И что? Сахара было достаточно?

Девушка улыбнулась, но тут же стала серьезной. Ее явно позабавило, что полиция хочет узнать, достаточно ли было сахара. Все это Джо легко прочел на ее лице, прежде чем она ответила. Но то, что она сказала, было для него неожиданностью.

— Да, сэр, сахара было достаточно, и я огляделась, не надо ли еще чего. Из моего окна в подвале хорошо видно то место, где господа ловили бабочек на этот экран вчера, и потому знала, что сэр Гордон сейчас не вернется. А он, должна вам сказать, сэр, — насколько любил чистый и свежий воздух, настолько же не любил, даже просто не переносил, когда при нем открывали окна… У него ужасный ишиас… и я раз видела, как его скрутило… Он тогда ходил на костылях… В кровати он лежать не мог, а каждый шаг причинял ему боль… Он говорил, что малейший сквозняк может сразу свалить его… Поэтому требовал, чтобы проветривали лишь тогда, когда его нет в комнате.

Алекс наморщил брови.

— Минуточку, — сказал он быстро, бросив на Паркера короткий взгляд, который Агнес Уайт наверняка не заметила. — Итак, вы вошли в кабинет, поставили чашки в бар возле кофеварки и что потом сделали?

— Я подошла к окну, открыла штору и отворила окно настежь. Проветривала так комнату минут пять, потом закрыла окно и, кажется, вышла… Да, сразу вышла…

— А вы всегда носите при себе тряпку, чтобы вытирать пыль?

— Иногда, сэр. Это зависит от того, что я делаю и который час.

— А тогда в кабинете при вас была тряпочка?

— Нет, сэр. Я была только в платье без передника. Знала, что никого уже не встречу, потому что обе дамы и мистер Рютт наверху, а сэр Гордон и мистер Сирил в саду. И еще помню, что у меня не было тряпочки, потому что я несла чашки. Впрочем, она мне там и не нужна была.

— Понимаю. А чем же тогда вы вытерли ручку окна после проветривания?

— Я не понимаю, сэр…

— Я спрашиваю… — медленно сказал Алекс, не сводя с девушки глаз, — чем вы вытерли ручку, которой открывается и закрывается окно в кабинете сэра Гордона? Вы ведь вытерли ее, мисс Агнес, не так ли?

Агнес Уайт удивленно посмотрела на него и отрицательно покачала головой.

— Нет, сэр. Я точно ее не вытирала… А для чего ее вытирать? Она же не была грязной. Кроме того, у нас не вытирают ручки тряпками, а чистят порошком.

— Вы могли сделать это машинально…

— Но ведь у меня не было с собой ничего, чем могла бы ее вытереть. Нет, сэр, я ее точно не вытирала…

— А может… — быстро спросил Джо, — вы работаете в резиновых перчатках, чтобы беречь руки?

— Только когда имею дело с кислотой и щелочью, сэр… У нас есть кухонный робот, куда их надо всыпать. Но их не было у меня на руках уже недели две… Может, они и практичные, но когда их надеваешь, пропадает чувствительность в пальцах и хуже работать…

— Значит, вы могли бы под присягой показать, что, закрыв вчера вечером окно, вы не вытирали его? — В голосе Джо было такое напряжение, что Агнес Уайт посмотрела на него испуганно.

— Да, сэр. Пожалуй, могла бы. Даже точно — могла.

Джо встал, подошел к окну, вернулся, потом посмотрел на горничную и улыбнулся.

— А упоминал ли сэр Гордон когда-либо в вашем присутствии о том, что в шкафчике на столе он хранит цианистый калий?

— О, да, сэр. Нас всех предупредили, и прежде всего кухарку и меня. Еще два года назад, когда он привез этот цианистый калий, специально спустился к нам и предупредил, что хотя банка будет закрыта в шкафчике на ключ, всегда может случиться так, что кто-то из нас может на нее наткнуться. Он сказал, что даже малейшее прикосновение к банке может оставить на пальцах тончайший осадок, который вызовет мгновенную смерть, если он попадет в еду, или даже если человек такой рукой просто прикоснется к губам. Когда он уезжал, всегда запирал кабинет на ключ. А когда был здесь, всегда держал эту банку в шкафчике, закрытом на ключ…

— И ни у кого не было ключа ни от этого шкафчика, ни от кабинета?

— Нет, сэр. Все остальные запасные ключи находятся в доме, но они спрятаны где-то у миссис Джудит.

— Понятно. А теперь хотел бы