Тайна опустевшего причала - Максим Шахов

– Потому что не знали о ней! Круус никогда не впутывал ее в свои проблемы и сохранял эту связь в секрете. Вышли на нее, скорее всего, после того, как стали разбираться с возможными адресами пересылки информации. Вот тут и всплыл номер ее мобильника.

– А знаешь, командир, – в разговор вмешалась Алексеева, – здесь, в Эстонии, закон очень ревностно охраняет частную жизнь. Совсем не так просто, как, например, у нас, получить доступ к почте или звонкам гражданина.

– Правильно, Галчонок! Нужно решение независимого суда. Или…

– Национальная безопасность! – выпалил Аракчеев. – Значит, это – КаПо!

Талеев повернулся к безмолвствующему Снайпу:

– Вот и пригодились твои профессиональные наблюдения за действиями «спасателей» в квартире сестры журналиста.

– Да, это, безусловно, операция чекистов. Ну то есть…

– Понятно! Чекист – везде чекист.

– Зато в сквере и дома у Трийну работал, скорее всего, криминал.

– Откуда же у них такое навороченное оборудование в машине?

– Откуда, откуда… одолжили! Вместе с обслуживающим персоналом.

– Вот это-то и настораживает. Значит, Круус серьезно зацепил интересы такой группы людей, которые и криминалом управляют, и госструктурами манипулируют. – И совсем тихо Гера добавил: – А может, не группы, а человека…

– Ну-ка, ну-ка, командир, поделись своими догадками.

– Нет, ребята, пока никаких догадок. Появились смутные подозрения, которые рано озвучивать. – Он поднял вверх ладонь, прерывая недовольный ропот. – Но такой уровень как раз и мог заинтересовать Куратора. Я отправил в Центр фотографии из мобильника Эне Трийну. Это наш главный козырь и улика. Посмотрим, что скажут эксперты.

– Патрон! – Ожидать чего-то, сидя на месте, было не в характере Вадима. – Ответа можно еще сутки или двое прождать! А у нас уже есть один конкретный адресок, по которому определенно нужно наведаться.

– Это ты о деревенских родственниках Крууса? – Гера задумался. – Согласен, не вижу причин откладывать.

Аракчеев радостно потер руки:

– Тогда мы прямо с утреца… – Он посмотрел на своего молчаливого друга. Снайп кивнул. – А там и до Палдиски можно прокатиться. Точно говорю: билетик тот в кармане не просто так завалялся!

– Господи, Вадька, сколько лет тебя знаю, а все такой же неугомонный! – Талеев покачал головой. – Интересно, когда ты в цирке выступал, как тебе удавалось под барабанный бой неторопливо метать кинжалы в свою очаровательную помощницу?

Вадим хмыкнул, опустил глаза в пол, а потом искоса посмотрел на Гюльчатай. Та, не сдерживаясь, улыбалась во весь рот.

– Ну, чего смеешься?! Подумаешь, чуть-чуть поэкспериментировал…

– Ребята, я чего-то не знаю, да? – поинтересовался Талеев.

Вадик совсем надулся и проворчал:

– Галка, не смей!

Но остановить развеселившуюся девушку было уже невозможно.

– Понимаешь, командир, я как-то посетила питерский «Цирк на Фонтанке». Исключительно, чтобы лично лицезреть единственного и неповторимого, – она рукой указала на Аракчеева, – так, по крайней мере, называли его в афишах, в грандиозном и уникальном номере «Дом летающих кинжалов»…

– Галина!!!

– Я что-то не так излагаю? – невинно поинтересовалась Гюльчатай. Вадим лишь обреченно махнул рукой. – То-то! Тем более что номер действительно великолепный. И апофеоз: под куполом цирка в луче прожектора полуобнаженная красавица распята на большом деревянном круге, а балансирующий на канате маэстро с расстояния десятка метров…

– Тринадцать с половиной, – уточнил Аракчеев.

– …начинает метать в нее большие и тяжелые кинжалы. Публика замирает, барабанный бой… Слышен свист летящего кинжала… Потом глухой удар, когда он с силой вонзается в толстое дерево… Публика разом облегченно выдыхает… Всем понятно: кинжалы самые настоящие! И вновь дробь… свист… удар… И так двенадцать раз! На минимальном расстоянии от беззащитного девичьего тела острые ножи образуют замкнутую линию! Честно признаюсь, я тоже замирала и облегченно вздыхала каждый раз. – Алексеева и сейчас перевела дыхание. – Это, так сказать, «утвержденный план» номера. Но в тот именно раз наш неугомонный и торопливый друг решил, видимо, ускорить процесс. «Чуть-чуть поэкспериментировал». Думаю, подавляющее большинство зрителей не обратило внимания на новации исполнителя, но мне сразу стало как-то не по себе, когда я увидела, что после восьмого кинжала великий маэстро берет ножи в обе руки! Тут он на секунду задумался, а потом уверенно добавил еще по одному смертоносному орудию в каждую руку!! А еще я успела перехватить взгляд его распятой жертвы… Знаешь, Вадька, ты – гад! Эти полные неподдельного ужаса глаза девушки еще долго будут меня преследовать.

– А какой великолепный финал получился!

– О да! Молниеносный взмах обеих рук – и все четыре кинжала одновременно вонзились точно в предназначенные для них места.

Аракчеев гордо оглядел всех собравшихся:

– Такого не выполнял никто в мире!

Гюльчатай уже не улыбалась.

– А бедную девчонку ассистенты выносили с арены на руках…

– Под шквал аплодисментов!

– …потому что, когда из-под купола опустили вниз деревянный круг, она была в глубоком обмороке! Если бы не удерживающие ее веревки…

– Подумаешь, в кои веки раз обошлись без «комплимента»!

– Поясню: «комплимент» – это выход артиста на аплодисменты зрителей после окончания номера. – Гюльчатай грозно посмотрела на Аракчеева: – Девицу в это время в гримерке откачивали!

– А тебя кто просил туда соваться?! Воспользовалась знакомством со мной и прилетела, фурия! Это наши, цирковые дела, понятно?

Галя неожиданно улыбнулась:

– Знаешь, командир, этот энерджайзер до сих пор не раскололся, как с ним поступила дирекция цирка…

– Это мое дело!

– ….только на оставшуюся неделю гастролей «Летающие кинжалы» срочно заменили дрессированными тюленями.

– А потом все-таки вернули!

– Ты действительно неисправим! – Она придвинулась к Аракчееву и наклонилась к его уху. Потом громким шепотом поинтересовалась: – А перед девицей вину загладил?

– Ну, цветы, конфеты, шампанское, ужин в хорошем ресторане…

– Да я не об этом. – Гюльчатай еле сдерживала смех. – Ты ей цирковое трико собственноручно стирал?!

– Что? Как?! Грязные инсинуации!

Под общий хохот за столом Алексеева с трудом выговорила:

– Вадечка, ты забываешь, что я была в гримерке уже через пять минут. Такое амбре ни с чем не спутаешь!

– Тьфу на тебя, зараза!

Аракчеев вскочил с дивана и пулей вылетел в коридор.

Отсмеявшись и утерев выступившие слезы, Талеев вернулся к прерванной теме:

– Значит, план такой. С утра, – он посмотрел на часы: 2.50, – Снайп и Вадим отправляются на мызу. Сестра Крууса очень подробный план нарисовала, так что проблем с поисками не будет. – Аракчеев слушал указания, прислонившись к косяку двери, не заходя в номер. – Предупреждаю: никакой самодеятельности! Выжали максимум информации из вежливого разговора – и домой. Ну, можно чайку попить. Кстати, не забудьте по дороге заскочить в магазин и закупить всяких кексиков, печенюшек, конфет. Сестра говорила, что старики это любят. Можно ликерчику для деда. Для деда, я сказал! – Гера строго посмотрел на Вадика. – А не для деЛа. И никаких Палдиски! – Он смягчил тон. – Поймите, ребята, я сам догадываюсь, что ниточки туда тянутся. Тем более надо собрать максимум информации, прежде чем соваться туда. И не только из разговора со стариками на мызе. Нужен и отчет экспертов по фотографиям, и… еще один очень существенный источник имеется…

Гера помолчал и с усмешкой добавил негромко:

– Как в воду глядел наш капитан 1-го ранга. Если уж вляпались в Эстонию, зови на помощь военно-морской флот. Такого эксперта по Палдиски, как Серега Редин, мы нигде больше не найдем.

– А мне-то что делать, командир? – поинтересовалась Алексеева. – Может, с ребятами?

– Нет. С утра ты отправишься к Эне Трийну. Да поработай предварительно над своей внешностью. Таллин – город маленький, а тебя наверняка очень хорошо запомнили сразу несколько человек. – Гера хмыкнул. – Если ты не отбила у них способность вообще что-то запоминать. Поможешь девушке вспомнить своих дальних родственников. Причем дальних в прямом смысле слова: чем дальше от столицы, тем лучше. Выберешь на свое усмотрение самый безопасный способ добраться до них. Ну и… убедишься, что Трийну отбыла в указанном направлении. Обговори с ней возможность связи. Потом я тебя найду. Все ясно? – Гюльчатай кивнула. – И мгновенно звони мне в случае… любых неожиданностей. Нам нельзя допустить повторения сегодняшних событий. Это и вас касается, молодые люди! Осторожность и еще раз осторожность.

* * *

Поспать удалось не более двух часов. Наверно, поэтому сидевший на месте пассажира Вадим был мрачен и неразговорчив. Даже ругаться сквозь зубы он начал только на втором часу путешествия, когда автомашина свернула с асфальтированной трассы сначала на вполне еще приличную дорогу с покрытием из залитого гудроном щебня, а потом и вовсе вырулила на неширокую сельскую грунтовку.