Там, где кончается путь (СИ) - "Тёмный Доктор"

Он вспомнил, как при первой стычке в бандитами случайно коснулся головы убитого противника — и увидел его воспоминания. Аналог добычи информации при помощи поглощения?

Мерсер прикоснулся ко лбу покойника, сосредоточившись на цели. И увидел, как тонкие красно-черные нити биомассы оплели ладонь и переползли на лоб бедолаги, просачиваясь сквозь кожу. Ну же…

— Бегом в укрытие, придурки! Выброс!

Небо краснеет, а до спуска под землю еще далеко. Аномальная буря наступала им на пятки.

— Что дальше, Змей?

Человек в брезентовом плаще поверх комбинезона обернулся.

— Черт, Пашка, аномалия!

— Вижу. Не слепой.

— Черт! Кровососы!

Слышится беспорядочная стрельба. Голос одного из свободовцев продирается сквозь какофонию звуков, пытаясь навести порядок.

— … Алекс?! Эй, мутаген, ты меня слышишь?

Алекс вернулся в реальность. Он по-прежнему сидел напротив убитого свободовца, и над ним склонились товарищи. Воробей тряс его за плечо.

— Их здесь было трое, — как-то отстраненно проговорил Мерсер. — Если кровососы не убили остальных, то другие двое где-то поблизости. Павел и Змей. Они где-то здесь.

*Строчка из песни «Истребители вампиров» Сектора Газа

Глава 8. Украсть за десять минут (Алекс Мерсер)

Монстры рядом ходят, не выйдешь погулять.

Эй, чувак, харе стрелять, лучше дай поспать!

(Мария «Кейджера» Горячева — Монолитная)

— Сюда, — мы покинули технические помещения, в которых столкнулись с кровососами, и оказались в еще одном широком и плавно скругляющемся коридоре. Главным его отличием от туннеля, в который мы попали, спустившись на нижний уровень катакомб, было отсутствие «Холодцов». Хотя, как сказал Воробей, здесь есть и ярусы, которые расположены глубже — однако сейчас они затоплены.

Темнота туннелей и технических помещения казалась глухой, непроглядной и зловещей. Но то, что могло в ней скрываться, было еще страшней. Нам нужно было найти относительно безопасное место и остановиться на привал. Я отлично понимал это, и, думаю, мои спутники — тоже. Это был слишком длинный день, слишком много событий. Мы чересчур измотаны — и физически, и морально. А это значит, ввяжись мы в очередной бой — и нам придется несладко. Как минимум сильно ухудшится скорость реакции.

— Переночуем в тайнике Стрелка — если там, конечно, не завелась какая-нибудь хрень, — проводник словно прочел мои мысли. — Это достаточно защищенное место, а нам нужен отдых. Хватит нам по подвалам шастать, да и наверх сейчас не вылезешь — судя по времени, солнце уже садится.

— А хозяев тайника не принесет? — Меченый отбарабанил пальцами по стене незатейливый ритм. — Сомневаюсь, что они обрадуются чужакам.

Воробей на секунду обернулся, покривив губы в мрачной усмешке:

— Это вряд ли. Нет теперь группы Стрелка. К тому же, тайник уже перестал быть тайником — по крайней мере, для группы Шрама. А группу раскидало по всей Зоне — кто там был, Клык, Призрак, еще какие-то сталкеры. Только нет их теперь.

«Да нет, дружище, ты врешь», — неожиданно отчетливо понял я. Вспомнил Клыка, с которым несколько раз беседовал — он обмолвился, что когда-то состоял в группе Стрелка. Тот самый Клык? И ведь он тоже упоминал Призрака.

Это могло означать только одно: Воробей знает о группе Стрелка и о самом Стрелке не так уж мало — но по каким-то причинам не говорит об этом. Нет, я не собирался наглядно обличать товарища перед обманутым Меченым, но дал себе слово вызнать у Воробья все, что он об этом знает. И узнать, почему он сейчас молчит об этом.

Потом я вспомнил последний разговор с Клыком — тот рассказал, что ему пришлось инсценировать свою смерть. Может, дело в этом? Может, поэтому молчит Воробей?

Еще одна загадка. И проблема в том, что я не смогу успокоиться, пока не найду ответы на все накопившиеся вопросы. В том числе и на два главных вопроса, те самые, что задал мне Шрам: как и почему я здесь оказался? И третий вопрос — что делать дальше? Вот так продолжать сталкерствовать — или искать способ вернуться в Нью-Йорк? Все равно пока что я не смог найти ни одной зацепки. Даже не пытался найти, если честно. Потому что я не знаю, что искать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Однако пытаться вернуться было не лучшей идеей. Сомневаюсь, что Черный Дозор и ГЕНТЕК оставят меня в покое. А я потерял большую часть своих способностей — и тоже до сих пор не знаю, почему, — и без возможности регенерировать и изменять внешность я стану легкой добычей.

Хм… действительно ли не могу?

— Эй, — негромко окликнул я товарищей, — убедительно прошу не расстреливать.

Я сосредоточился на образе добитой мной жертвы кровососов. Почему именно на этом бедолаге? Наверно, вместе с чужими воспоминаниями я получил и часть тканей — все же произошедшее больше напоминало частичное поглощение, чем какую-нибудь телепатию.

Я представил, как принимаю облик свободовца — как всегда, когда нужно было сменить внешность. И с трудом сдержал ликующий возглас — мое тело окутала сеть черно-красных жгутов биомассы, а затем… затем они исчезли, и я увидел зеленые камуфляжные рукава и перчатки без пальцев. На моих руках перчаток не было, значит… получилось?

Я оглядел себя, насколько это было возможно. Определенно, теперь на мне красовалась форма «Свободы», а еще, кажется, я стал выше ростом.

Воробей и Меченый смотрели на меня так, будто я только что на их глазах одним щелчком уронил небоскреб, или вдруг внезапно оброс густой шерстью с головы до пят.

— Хрена се маскировка! — присвистнул проводник, прихлопывая челюсть на место. — Сань, ты точь-в-точь как тот покойник выглядишь. Это — то самое, про что ты рассказывал, да?

Я кивнул и вновь принял свой облик. Удача в этом «эксперименте» приободрила меня — значит, еще не все потеряно. Ведь кое-какие способности у меня еще остались. А, стало быть, у меня есть еще возможность вернуться. Но сначала я должен узнать, как и зачем здесь оказался.

— Ладно, хватит маскарада, — решил Воробей. — Идемте уже, пока не захрапели прямо здесь. До тайника, по счастью, недалеко.

Мы прошли еще метров сто, когда проводник остановил нас:

— Так, стоп машина, — он кивнул на широкую круглую трубу в стене. — Стойте здесь, я проверю тайник.

В глубине трубы я разглядел скобы лестницы.

— Странный тайник, — заметил Меченый, не спуская глаз с темного туннеля. Я уже заметил, что товарищ был готов к атаке в любую минуту. — Даже не замаскирован.

— А маскировка ему ни к чему, — пропыхтел Воробей, забираясь в лаз. — Сюда и так ходоков нет, да и только идиоту взбредет в голову лазить здесь по трубам.

Наш проводник добрался до ступенек и полез наверх. И в этот момент из трубы послышался негромкий, но абсолютно ледяной мужской голос:

— Стой. Полезешь дальше — отстрелю башку.

— Эй, в чем дело? — я приготовился к возможной схватке. Оставалось надеяться, что неизвестный не пристрелит нашего товарища. А вот голос показался мне знакомым.

— Да ни в чем, если не считать того, что какой-то упырь тычет стволом мне в морду! — несмотря на драматизм ситуации, съязвил сталкер. Зря он это сделал — незнакомец мог воспользоваться любым поводом, чтобы послать ему пулю в голову. А голос действительно был мне знаком. Я вспомнил, где его слышал — в воспоминаниях мертвого сталкера.

— Змей, — против воли вырвалось у меня. И тут же я мысленно обругал себя последними словами — ведь я просто мог бы снова принять облик того парня и… И что? Змей видел, как его товарища утащили кровососы. И тут он вдруг является без единой царапины. Нет, наш оппонент, скорее всего, примет это за морок, аномалию, воздействие контролера или что там еще?..

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Что?! — Змей явно был удивлен, и, похоже, Воробей все еще не обзавелся дырой в черепе исключительно благодаря счастливой случайности. — Слушай, не знаю, кто вы такие, но если вы приперлись по мою душу…