Аритмия (СИ) - Джолос Анна

Девочка, заинтересовавшаяся антиутопией, а не бабским глянцевым журналом, продолжает приятно удивлять.

— Зачем миру читающие люди? Ими сложно управлять, ведь книги пробуждают разум, — пожимаю плечом. — Брэдберри напечатал этот роман на арендованной пишущей машинке. За девять дней. Сидя в полуподвальном помещении библиотеки Лос-Анджелеса, — рассказываю я.

— Ты читал его?

— Естественно.

— Так я и думала.

— Хватит мне зубы заговаривать.

Начинаю злиться. Какого дьявола она заводит со мной светскую беседу? Условия, как бы, к этому не располагают.

— Я и не заговариваю. Просто страшно… что ты уйдешь.

Дура. В этом твое счастье.

— Так и не сказал спасибо за подарок, — расстроенно щебечет спустя пару минут.

Все еще ждет благодарности? Ну-ну. Держи карман шире.

— Я оставил его в подъезде. И твои идиотские шары тоже.

Молчит. Обиделась. Бьюсь об заклад, мой ответ оскорбил ее до глубины души. Почти уверен в том, что подарок она выбирала долго и тщательно.

— А что там было? — интересуюсь максимально безразлично.

Не отвечает. Молодец. Все-таки остатки гордости дают о себе знать.

— Много денег потратила? Я верну.

Сопит от недовольства, но держится.

— Мне пора. Проболтаешься кому-нибудь об увиденном или услышанном — пожалеешь. Вывезу в лес. Или брат твой пропадет после занятий. Посмотрим по обстоятельствам.

Встаю. Осматриваю шкаф. Не задохнется точно, по собственному опыту знаю. Да к тому же, зазоры наверху с пол пальца. Исключено.

— Советую включить мозги и не вибрировать понапрасну. Надеюсь, ты меня услышала.

Выхожу из раздевалки и выключаю свет. Девчонка по-прежнему храбро молчит. Не ноет, не истерит, не рыдает. И это в какой-то степени заслуживает уважения. Хотя, возможно, все гораздо проще, и она просто пытается проверить меня на человечность.

Точно мимо.

Ее шмотки нахожу на скамейке в женской раздевалке. Бросила все и побежала на помощь. Вообще не предусмотрительно с ее стороны.

Забираю себе кое-что из одежды и замечаю мерцающее пятно в шкафчике. Допотопный мобильник. И да, он и впрямь разрывается от входящих. А время-то еще детское. Семь.

Ромка.

Мамочка.

Папуля.

До тошноты эта сладко-приторная карусель, клянусь…

Последний абонент особенно настырный. И я решаю ответить.

— Алло.

— Кто вы? И почему у вас телефон моей дочери? — тревожно басит папуля.

А он довольно вежлив… Обращается ко мне на «вы».

— Добрый вечер. С Дариной все в порядке. Волноваться ни к чему.

— ГДЕ МОЯ ДОЧЬ? НЕМЕДЛЕННО ПЕРЕДАЙТЕ ЕЙ ТРУБКУ! — громогласно требует ее отец.

— Она сейчас в душе, перезвонит вам позже. Когда оденется…

Батя Арсеньевой подвисает, а я тупо сбрасываю. И совсем не удивляюсь, когда он начинает трезвонить снова.

В этот же момент приходит сообщение от «Ромки».

«Даш, ты дома? Ян отпустил тебя? Я переживаю».

Переживает. Не ушел бы, если бы это было так.

Печатаю «да» и отправляю.

Телефон без пароля — зло. Все равно что открытая нараспашку парадная дверь. Заходи и бери все, что хочешь.

Скидываю многочисленные вкладки, и палец замирает над экраном, когда на глаза неожиданно попадается мой аккаунт в инстаграм.

Еще и шпионит.

Прекрасно.

Ну ничего. Совсем скоро желание интересоваться моей жизнью отпадет само собой…

Глава 13. Да придет спаситель

Дарина

Странное дело. Вот он оставил меня одну в кромешной темноте, бросив напоследок несколько ядовитых фраз, а я вместо того, чтобы обидеться и начать тихо ненавидеть, чувствую нечто совсем иное. Сочувствие. Искреннее и неподдельное. Потому что по ощущениям ситуация куда печальнее, чем кажется на первый взгляд…

Встаю и выпрямляюсь во весь рост. (Насколько это позволяет верхняя полка). Ощупываю все углы и думаю о том, что предпринять. Мне надо выбраться из этого шкафа, чтобы попасть домой.

Вот интересно, а где, собственно, Рома? Сам же меня здесь закрыл! Да еще и по указке Яна. А это, между прочим, совсем не красит его в моих глазах…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Эй!

Что есть сил стучу по железной махине.

— Я здесь! Выпустите меня!

Пытаюсь навалиться на дверцу тяжестью своего тела, но это, увы, ровным счетом ничего не дает.

Несколько раз, изловчившись, пробую ударить по ней ногами.

Тщетно… Такое ощущение, что я непросто заперта на ключ. Кажется, будто снаружи еще что-то мешает…

— Выпустите меня! Ау!

Мой крик эхом отскакивает от стен.

Ну и где охранник?

— Помогииите! Кто-нибудь! Я здесь! Выпустите!

Активно надрываю связки еще минут пятнадцать-двадцать, а затем, тяжело дыша, опускаюсь вниз и стискиваю от досады зубы. Надо бы кричать без устали и перерыва, но я больше не могу. Выдохлась.

Черт… До последнего думала, что он не уйдет. Однако прогадала.

Немного отдохнув, снова принимаюсь шуметь. В школе сейчас идеальная тишина, и меня по-любому должны услышать, даже учитывая тот факт, что я нахожусь в дальнем крыле и на цокольном этаже.

Или не должны?

По спине ползет мерзкий холодок. Только сейчас до меня доходит тот факт, что ночной сторож сидит там, при въезде, в помещении КПП, а не в самой школе.

Нет. Нет. Нет.

Прислоняюсь лбом к холодной, гладкой поверхности.

Получается, что охранник может меня услышать только при условии, что начнет совершать обход.

«Супер».

Но ведь начнет же? Рано или поздно…

В общем, только этой мыслью я себя и успокаиваю. Потерявшись во времени, по очереди впадаю то в стадию злости, то в стадию отчаяния.

Я охрипла от крика. Глаза устали от темноты. Тело ноет и ломит из-за неудобной позы. И, честно говоря, надежда на то, что я выберусь отсюда до утра, тает подобно пломбиру на солнце.

Смирившись, устраиваюсь поудобнее и роняю голову на колени. Не замечаю, как засыпаю, а в какой-то момент у меня явно начинаются галлюцинации.

Спросонья мне кажется, что я кого-то слышу, да и дышать вдруг становится значительно легче.

— Даша! Дарин!

И голос этот совсем близко-близко…

— Даш! Тебе плохо?

Разомкнув веки, с удивлением обнаруживаю, что дверцы шкафа открыты.

Чудеса!

— Даш. Ты в порядке?

Щурюсь от яркого света. Растерянно моргаю и лишь спустя несколько долгих секунд фокусирую взгляд на однокласснике.

— Хочешь воды? — протягивает мне маленькую пластиковую бутылку.

— Да пошли вы к черту! — выбиваю ее из его рук и предпринимаю попытку подняться.

Сделать это удается не сразу. Ноги затекли и гудят, а голова как-то странно кружится.

— И все-таки я тебе помогу. Иди сюда.

Отказываться от предложенной помощи глупо, потому и не возражаю, когда меня, словно тряпичную куклу, достают из шкафа и усаживают на скамейку.

— Сколько…

— Что?

— Времени сколько? — хватаю парня за руку и устремляю встревоженный взгляд на циферблат.

Двенадцатый час. Мне конец.

— Даш… С тобой все нормально? — Камиль приседает напротив и внимательно всматривается в мое лицо.

— Нормально. Только голова болит, — потираю переносицу.

Снова предлагает мне бутылку, и на этот раз я решаю глотнуть воды. Так кричала весь вечер из места своего заточения, что в горле пересохло просто ужасно.

Закручиваю крышку. Жадно вдыхаю прохладный воздух и пододвигаю к себе кроссовки. Они с меня попадали, когда я боролась с Беркутовым.

Обуваюсь, смущенно поправляю узел на полотенце. Встаю с лавки и, минуя коридор, плетусь в сторону раздевалки для девочек.

Мой спаситель идет следом, но предусмотрительно останавливается за дверью.

— Как ты здесь оказался? — спрашиваю, первым делом проверяя свой телефон.

Сел, конечно. Заряда оставалось совсем мало, уже тогда, когда я уходила в душ…

— Вернулся, как только узнал, что ты еще в школе.