Сталинград - Энтони Бивор

Солдаты вермахта беззастенчиво разоряли поля и огороды, мимо которых проходили. Самым предпочтительным военным трофеем считалась домашняя птица, поскольку ее было очень удобно набирать впрок и можно было быстро приготовить в полевых условиях.

Клеменс Подевильз, военный корреспондент, прикрепленный к 6-й армии, так описывал появление одного немецкого подразделения в русской деревне. Это произошло 30 июня после короткого столкновения немцев с отступающей красноармейской частью. Черные фигуры спрыгнули с танков, и тут же началась массовая «казнь». В мгновение ока вся деревня наполнилась гоготом, кряканьем, квохтаньем домашней птицы. Спустя несколько минут окровавленные тушки побросали в машины, фигуры забрались туда же, гусеницы взбили придорожную пыль, и вся колонна устремилась дальше на восток.

Союзники Германии мародерствовали не меньше, оправдывая свои действия тем, что нет ничего предосудительного в том, чтобы отобрать у коммунистов все, им принадлежащее. «Сегодня наши парни стащили три кувшина молока, – писал в дневнике капрал венгерской армии. – Женщины только-только собрались отнести молоко в погреб, как налетели мои ребята с гранатами и сделали вид, что собираются их бросить. Женщины испугались и убежали, а парни взяли молоко. Остается лишь молиться, чтобы Господь и дальше помогал нам так же, как до сих пор».

* * *

В июле Гитлер стал проявлять нетерпение из-за задержек, которые в большинстве случаев происходили по его же вине. Танковые дивизии, осуществившие прорыв и вышедшие на оперативный простор, вынуждены были остановиться – не хватало горючего. После этого фюрер, с самого начала нацелившийся на нефтяные месторождения Кавказа, окончательно убедился в своей правоте.

Желание как можно скорее добраться до вожделенной нефти толкнуло Гитлера на роковой шаг. Он принял решение изменить план всей кампании, что в конечном итоге потребовало еще больших расходов драгоценного горючего и привело к потере не менее драгоценного времени. Основополагающим пунктом операции «Блау» было стремительное наступление 6-й и 4-й танковой армий на Сталинград и окружение отступающих войск Тимошенко. Вслед за этим должно было начаться наступление на Ростов с общим направлением на Кавказ. Однако Гитлер так торопился захватить грозненскую нефть, что решил провести обе операции одновременно. Естественно, это не позволило обеспечить достаточную концентрацию войск. Вопреки советам Гальдера Гитлер перенацелил 4-ю танковую армию на южное направление и забрал из 6-й армии 40-й танковый корпус, что, конечно, не могло не сказаться на темпах продвижения к Сталинграду.

Фельдмаршал фон Бок был сильно раздосадован решением Гитлера превратить двухступенчатую операцию «Блау» в две одновременные операции. Больше того, Гитлер решил разделить и группу армий «Юг». Фельдмаршалу Листу предлагалось возглавить армейскую группировку «А», которая наступала на Кавказ, а фельдмаршалу барону фон Вейхсу досталась группа армий «Б» с 6-й армией. Прекрасно понимая, что должен испытывать фон Бок, фюрер преспокойно отправил его в отставку, обвинив в неудаче под Воронежем. В довершение всего Гитлер практически полностью изменил ход операции «Блау», поставив перед войсками совершенно новые сроки, но так и не дав подкреплений.

Внимание фюрера целиком сосредоточилось на продвижении к Кавказу. Гораздо меньше его интересовали известия о новых «котлах», организованных войсками вермахта для армий Тимошенко.

На сей раз немцам удалось добиться немногого. Дело кончилось окружением небольшой части советских войск в степях близ деревни Миллерово. Куда больший успех выпал на долю 40-го танкового корпуса, дивизии которого не теряя времени двинулись дальше на восток и уже 18 июля достигли низовий Дона, захватив город Морозовск, важный железнодорожный узел. За три дня наступающие войска вермахта прошли не менее двухсот километров.

Русских солдат, оказавшихся в плену, ожидала тяжелая судьба. Степан Игнатьевич Одиникцев, писарь из штаба 50-й кавалерийской дивизии, был одним из тех, кто попал в плен 17 июля под Миллерово. Сначала всех пленных пригнали на станцию Морозовск, затем часть красноармейцев, и среди них Степана Игнатьевича, отправили во временный лагерь. Лагерь располагался у деревни Голубая и представлял собой огороженный колючей проволокой клочок земли. «Много наших умерло тогда от голода, – вспоминал Одиникцев четыре месяца спустя, когда лагерь освободили наступавшие войска Красной Армии. – В лучшие дни нам выдавали баланду, в которой плавало разваренное зерно. Тухлая конина считалась деликатесом. Немцы безжалостно избивали пленных прикладами ни за что. Люди гибли сотнями...»

В НКВД к любому человеку, побывавшему в немецком плену, относились с большим подозрением. Степану Игнатьевичу повезло, следователь поверил ему и в конце текста допроса сделал приписку карандашом: «Этот человек похож на обтянутый кожей скелет».

Немецкое наступление развивалось столь стремительно, что уже 19 июля Сталин лично приказал Сталинградскому комитету обороны немедленно подготовить город к боям. В Ставке опасались, что Ростов-на-Дону долго не продержится. Обстановка там действительно сложилась чрезвычайно тяжелая. С юга на город нацелились войска 17-й немецкой армии, с севера наступала 1-я танковая, а части 4-й танковой армии готовились форсировать Дон с тем, чтобы обойти город с востока. 23 июля, когда 13-я и 22-я танковые дивизии немцев при поддержке гренадеров дивизии СС «Викинг» вышли к мостам через Дон, начались жесточайшие бои за Ростов-на-Дону. Советские войска сражались с отчаянием обреченных. Особенно упорно сопротивлялись части НКВД, но силы были слишком неравны. Уже к исходу следующего дня немцы практически захватили город и начали операцию «по зачистке», методично, дом за домом занимая улицы и уничтожая последних защитников. Фюрер был доволен. Повторное взятие Ростова притупило болезненные воспоминания о событиях предыдущей зимы.

* * *

16 июля Гитлер прибыл в свою новую ставку, расположенную в Виннице, небольшом украинском городке. Ставка получила название «Вервольф» (следует заметить, что немецкое слово «вольф» как составная часть имени фюрера приводила его в какой-то священный экстаз). Гитлер был уверен, что уж здесь-то ему не придется дышать одним воздухом с евреями, поскольку еще прошлой осенью полицейский батальон провел в Виннице массовые казни, стремясь очистить город от «неполноценных рас» Винница уже не первый раз становилась ареной массовых казней. В 1938 году по приказу Сталина войска НКВД уничтожили здесь более 10 000 украинцев. По злой иронии судьбы братские могилы расстрелянных граждан обнаружили именно немцы в 1943 году.

Ставка «Вервольф» представляла собой несколько больших и очень удобных бревенчатых зданий, возведенных к северу от города. Дом Гитлера, срубленный из сосновых бревен, находился в самом центре. Фюрер, чрезвычайно опасавшийся за свою жизнь, особенно когда находился на вражеской территории, имел в своем распоряжении еще и бетонный бункер. Вскоре после окончания войны офицеры СМЕРШа допросили личного телохранителя Гитлера Раттенхубера. Текст подробнейшего допроса вскоре лег на стол Сталина, который, как известно, очень интересовался мерами безопасности, предпринимаемыми немецким диктатором.

Огромные средства затрачивались на то, чтобы обеспечить Гитлеру максимальный комфорт и безопасность. Перед его прибытием гестаповцы самым тщательным образом обследовали стены домов на предмет обнаружения спрятанной там взрывчатки или микрофонов. Для обеспечения ставки продовольствием немецкая фирма «Цейденшпинер» разбила неподалеку от городка огромный огород. Персональный шеф-повар Гитлера гауптштурмфюрер Фатер лично отбирал овощи для его стола. На общую кухню овощи выкапывались под присмотром специального курьера. Перед приготовлением продуктов обязательно проводился их химический анализ, потом блюдо пробовал дегустатор, и только после этого тарелки можно было подавать на стол. Воду тоже проверяли по нескольку раз в день. Минеральную воду разливали по бутылкам также в присутствии курьера. Даже грязное белье, предназначенное для стирки, просвечивалось рентгеновскими лучами, чтобы не допустить проноса взрывчатки. В бункере всегда находились кислородные баллоны, для аварийной очистки воздуха, поскольку Гитлер очень боялся, что ядовитые испарения железобетона нанесут вред его здоровью. Гестаповцы тщательно следили за тем, чтобы баллоны были полными.

Пребывание фюрера в ставке под Винницей во второй половине июля совпало с периодом чрезвычайной жары. Температура доходила до плюс 40 градусов. Гитлер плохо переносил жару, а нетерпение, с каким он ждал взятия Ростова, отнюдь не улучшало его настроения. Фюрер постоянно подгонял Гальдера, приказывая ускорить ход операции. В конце концов он настолько убедил себя, что Красная Армия находится на пороге окончательного разгрома, что 23 июля издал Директиву № 45, фактически перечеркивающую всю операцию «Блау». В ней, в частности, говорилось: «Во время кампании, продолжавшейся менее трех недель, большие задачи, поставленные мной перед южным крылом Восточного фронта, в основном выполнены. Только небольшим силам армий Тимошенко удалось уйти от окружения и достичь южного берега реки Дон. Следует считаться с тем, что они будут усилены за счет войск, находящихся на Кавказе». Гитлер проигнорировал стратегический рационализм, на котором строился план операции, и теперь ставил перед своими офицерами новые, более грандиозные задачи. Так, 5-я армия должна была захватить Сталинград, но теперь фюрер не собирался довольствоваться только выходом к Волге и разрушением военных заводов. Паулюсу было приказано после взятия Сталинграда повернуть моторизованные части на юг и развивать наступление вдоль Волги к Астрахани и дальше, вплоть до Каспийского моря. Группа армий «А» под командованием фельдмаршала Листа, в свою очередь, должна была оккупировать восточное побережье Черного моря и захватить Кавказ.