Танатонавты - Бернар Вербер

Удивительно, но ее, казалось, совершенно не смущало большое число погибших подопытных на начальной стадии проекта. У нее была странная логика: она могла бы, не дрогнув, убить несколько человек, если бы в далеком будущем это помогло спасти жизни других людей.

– Как бы я хотела быть Феликсом, – повторила Амандина. – Он такой храбрый и красивый.

Я надулся. Зачем так преувеличивать? Храбрый – может быть, но красивый? Этот питекантроп?

– На том свете ему, наверное, пришлось перенести ужасные испытания…

Она сама становилась красивее, когда говорила о Феликсе.

– Что будем делать дальше? – спросил я, чтобы сменить тему.

– Увеличим число запусков. Рауль уже сообщил Меркассьеру, что у нас хорошие новости. Президент хочет поздравить нас лично. Он уже звонил начальнику тюрьмы, чтобы нам подобрали еще сотню кандидатов в отряд танатонавтов.

Амандина была так довольна, словно мы обсуждали не продолжение экспериментов, а серию зажигательных вечеринок.

– Мы победили, – мурлыкала она.

68. Полицейское досье

Фамилия: Кербоз

Имя: Феликс

Цвет волос: редкие, светлые

Рост: 195 см

Особые приметы: высокий, на лице шрамы

Примечание: первый танатонавт, вернувшийся в мир живых

Слабое место: низкий уровень умственного развития

69. Читая прессу

Скандал: президент Люсиндер ставит опыты над заключенными

Нам пришлось провести длительное расследование, прежде чем объявить президента Люсиндера величайшим преступником нашего времени, превзошедшим жестокостью Ландрю и Петю[11]. Президент Люсиндер, глава государства, избранный большинством французов, хладнокровно дал разрешение на убийство людей, которых даже в глаза не видел.

Его жертвы – заключенные, которые хотели только одного: чтобы им дали возможность искупить свою вину. Президент оправдывается: он убивает для того, чтобы изучать смерть.

Оказывается, у нашего президента есть удивительное хобби… Нет, это не гольф, не экзотическая кулинария и даже не нумизматика, это – смерть!

Заручившись поддержкой сообщников – министра науки Меркассьера, безумного профессора биологии Рауля Разорбака, анестезиолога-недоучки Мишеля Пэнсона и медсестры-карьеристки Амандины Баллю, – президент Люсиндер приступил к бесчеловечным экспериментам.

По предварительным оценкам эта «бригада программируемой смерти» уже отправила на тот свет сто двадцать три заключенных, и все это ради того, чтобы наш президент-самодур удовлетворил свое нездоровое любопытство.

Похоже, мы вернулись во времена варварства, когда римские императоры распоряжались жизнью беззащитных рабов. Несчастных убивали сотнями, чтобы проверить, не оживит ли их кусок хитона Иисуса Христа.

В наше время, однако, нет ни императоров (хотя Люсиндер и сравнивает себя с Цезарем!), ни рабов. Во всяком случае, так мы думали до сих пор. Мы были убеждены, что нами руководит всенародно избранный президент, чья главнейшая обязанность – заботиться о благосостоянии народа!

Возмущенный начальник тюрьмы Флери-Мерожи, не в силах выносить того, что в подвалах его исправительного учреждения растет гора трупов, в эксклюзивном интервью нашей газете рассказал о творящихся злодеяниях, и оппозиция тотчас потребовала лишить Люсиндера президентской неприкосновенности. Парламент создал комиссию для проверки изложенных выше фактов.

Большинство опрошенных министров отказываются верить происходящему, но некоторые из них уже пообещали подать в отставку, если комиссия получит неопровержимые доказательства массовых убийств.

Что же касается Меркассьера, то министр науки, не дожидаясь результатов расследования, бежал вместе с женой в Австралию и скрылся там от правосудия.

70. Столкновение с толпой

Эйфория сменилась горечью. Окрыленные удачей Кербоза, мы взлетели, чтобы тут же упасть под градом обвинений и улюлюканье толпы.

Начальник Флери-Мерожи отлично справился со своей задачей. С каждым днем дело приобретало все большую огласку. Газеты начали массированную атаку. Первые полосы пестрели призывами сдать на опыты нас самих. Опросы показывали, что 78 % населения считало, что нас нужно немедленно упечь за решетку.

Началось уголовное расследование. Нас по очереди вызывали в суд. Мне обещали снисхождение, если я дам показания против своих сообщников, но я держал язык за зубами. Думаю, остальным говорили то же самое.

Явившись с обыском, полиция перевернула мою квартиру вверх дном. Они даже полы вскрыли. Можно подумать, я прячу трупы под паркетом!

На собрании нашего жилищного кооператива меня любезно предупредили: «Чтоб к концу месяца духу твоего здесь не было!» Консьержка объяснила, что из-за меня во всем квартале упали цены на недвижимость.

Я не осмеливался выходить из дому. На улице за мной бежали дети и кричали: «Мясник Флери-Мерожи, мясник Флери-Мерожи!» Чтобы поддержать друг друга, мы стали регулярно собираться у Рауля, который относился ко всему происходившему с полной невозмутимостью. Эти мелкие временные трудности не остановят ход Истории, считал он.

Хладнокровие Рауля было тем более удивительным, что его выгнали из Национального центра научных исследований. Его машину взорвал неизвестно откуда взявшийся «Комитет выживших узников». На двери его дома огромными красными буквами было написано: «Здесь жирует мерзавец, загубивший 123 невинные души».

Однажды, когда мы пытались подбодрить друг друга, вспоминая полет Кербоза, в дверь Рауля позвонил мужчина в шляпе, надвинутой на глаза. Это оказался сам президент Люсиндер. Мы познакомились, и он сообщил последние новости. Ничего хорошего мы не услышали. Усевшись во главе стола, как на совещании, Люсиндер сказал:

– Друзья мои, грядет настоящая буря. То, что мы уже пережили, ни в какое сравнение не идет с тем, что нас ждет. Мои друзья переметнулись во вражеский стан и собираются свести со мной счеты. Им нет никакого дела до погибших заключенных, но они страстно желают заполучить власть. Бывших друзей я опасаюсь больше всего: они знают, как до меня добраться. Сожалею, что втянул вас в это дело, но мы знали, чем рискуем. Эх, если бы только нас не предали этот прохвост Меркассьер и безмозглый начальник Флери-Мерожи!

Итак, президент опустил руки. Я был на грани отчаяния. Рауль же и глазом не моргнул, даже когда булыжник разнес вдребезги еще одно окно в его гостиной. Он налил нам виски.

– Вы все заблуждаетесь. Никогда обстоятельства не были столь благоприятны для нас, – заявил он. – Если бы не эта непредвиденная утечка информации, мы бы все еще возились, как крысы, в тюремном подвале. Но теперь мы стоим на пороге великого дня. Господин президент, весь мир склонит голову перед вашей отвагой и вашим гением.

Люсиндер скептически усмехнулся:

– Что вы, голубчик! Я теперь никто. Не стоит мне льстить.

– Нет-нет, – настаивал мой друг. – Мишель был прав, когда сказал, что надо было как можно быстрее сообщить прессе о наших достижениях. Феликс Кербоз – герой. Он заслуживает известности и признания.

Президент все еще не понимал, куда клонит Рауль. Но я уже догадался и поддержал друга:

– Надо атаковать, а не сидеть в обороне! Все вместе, сообща, против дураков!

Сначала мы напоминали группу подпольщиков, которых вот-вот схватят враги. Но постепенно все изменилось. Да, нас мало, но мы с характером. Может, мы не были гениями, но мы пытались изменить мир. Сдаваться нельзя! Амандина, Рауль, Феликс, Люсиндер – никогда еще я не испытывал такого чувства локтя.

71. Греческая мифология

Греческого солдата Эра Памфилийского оставили на поле битвы, решив, что он убит. Он очнулся в комнате с четырьмя проемами: два выходили в небо, а два другие – на землю. На небо поднимались добродетельные души. На землю спускались тени. Через один проем преступные души отправлялись вниз, через другой поднимались души, покрытые пылью и прахом.

Эр увидел, каким наказаниям подвергали несчастных грешников. Потом он достиг чудесного места, где стояла огромная колонна – мировая ось. В сопровождении душ Эр пришел в долину Леты, где течет река Амелет, воды которой несут забвение.

Тут раздались чудовищные раскаты грома, и Эр вернулся к жизни на погребальном костре, к великому ужасу окружающих. Он поведал, что видел страну мертвых и вернулся оттуда целым и невредимым. Его рассказам никто не верил. Все презрительно поворачивались к нему спиной.

Отрывок из работы Фрэнсиса Разорбака «Эта неизвестная смерть»

72. Полный вперед!

Скандал приобрел совершенно дикие масштабы. Во всех газетах были напечатаны фотографии нашего ангара, который журналисты называли «лабораторией запрограммированной смерти». В холодном свете ламп-вспышек помещение выглядело зловеще, словно пыточная камера. На переднем плане откуда-то возникли окровавленные ланцеты и клещи с прилипшими волосами.