Немецкие субмарины под прицелом английских эсминцев. Воспоминания капитана Королевских военно-морских сил. 1941-1944 - Дональд Макинтайр

Канадцы бросились в войну с жаром и искренним энтузиазмом. Они стремились быть впереди. Их военно-морской флот в начале войны насчитывал шесть эсминцев и 2000 человек. Но, страстно желая сыграть важную роль в войне, канадский флот стремительно расширялся. Они строили для себя корветы, а в 1941 году приняли на вооружение несколько устаревших эсминцев из резерва ВМС США. К концу войны канадский военно-морской флот насчитывал уже более 400 судов и почти 90 000 человек. Такой внезапный рост привел к неизбежным последствиям: офицеры и матросы выходили в море, не получив почти никакой подготовки.

В 1941 году в портах Атлантического побережья Канады и Ньюфаундленда появилась довольно своеобразная коллекция разных военных кораблей, чьи экипажи состояли в основном из людей, не имеющих к морю никакого отношения, всю свою жизнь проживших в тысяче миль от ближайшего моря. Дисциплина на них существовала в очень причудливой форме, техническое обслуживание оборудования не выполнялось, да и пользоваться им толком никто не умел. Эти корабли создавали некую иллюзию безопасности для конвоев, которым в противном случае пришлось бы выходить в море вообще без сопровождения. Я – большой поклонник Канады и ее народа, но описание сражения на Атлантике будет неполным, если ничего не сказать о качестве некоторых боевых кораблей, которые зачастую сопровождали конвои торговых судов. Попытка Канады в кратчайшие сроки создать собственный большой флот и помочь своим испытывающим великие трудности братьям из ВМФ Великобритании и США достойна всяческих похвал. Но она бы принесла значительно более ценные плоды, если бы ее целью было не количество, а качество.

Я помню, как, командуя «Уолкером», мы шли из Галифакса с одним из канадских кораблей. Я должен был провести с ним учения, но в самый первый день оказалось, что связь с нашим спутником отсутствует. Все виды связи выходили из строя один за другим. Последней приказала долго жить батарейка из сигнальной лампы. Замены не оказалось. Я даже не имел возможности сказать командиру злополучного корабля, что я о нем думаю.

Создание этих пародий на военные корабли было грязным явлением, не достойным традиций военно-морского флота. Но по моему убеждению, все рекорды побил один корвет, который был послан ко мне в Арджентии с канадской базы Сент-Джонс, чтобы я их немного расшевелил, хотя, строго говоря, это не входило в мои обязанности. Когда этот, с позволения сказать, корабль прибыл, мы получили возможность лицезреть красочную надпись «Мы хотим уехать», украшающую боковую часть надстройки.

Но оказалось, что это еще цветочки. Вслед за этим лейтенант-коммандер Кидстон отправился с визитом к гостям. Обратно он вернулся с выражением крайнего удивления и ужаса на лице. Оказалось, что койки экипажа днем не убирают. На удивленный вопрос Кидстона капитан невозмутимо ответил, что в течение дня кто-то может захотеть прилечь отдохнуть. Матросы ходят расхристанные, словно пираты. Большинство старшин и офицеров вообще отсутствовали, хотя предполагалось, что судно вполне управляемо.

Вооружение стояло устаревшее, всюду виднелись пятна ржавчины, а глубинные бомбы приржавели к стенкам отсеков, при этом взрыватели были на месте, и вообще считалось, что они находятся в полной боевой готовности.

Первым делом пришлось провести ряд мероприятий по обеспечению безопасности этого горе-корабля. Их провел наш командир артиллерийской боевой части, следует признать, не без внутреннего трепета. Затем корвет, взяв на борт Кидстона, отправился проводить учения. В процессе их выяснилось, что по сигналу тревоги никто из команды не торопится на свои места согласно боевому расписанию. А когда в завершение сбросили одну из подозрительных глубинных бомб, она полностью оправдала свой внешний вид, взорвавшись прямо под кормовым подзором при ударе о воду.

Тем не менее благодаря умелому руководству и знающим, очень опытным инструкторам вскоре положение разительно изменилось. Уже через короткое время и корабль, и его экипаж нельзя было узнать.

Вполне объяснимо, что канадцы стремились обеспечить свои корабли собственными экипажами, причем чем быстрее, тем лучше. Но с точки зрения успешного ведения военных действий это было крайне неудачное решение. Канадские корабли сопровождения, во всяком случае до последних месяцев войны, не имели возможности встречаться с немецкими подводными лодками на равных. Их связь была очень неэффективной, радары тоже оставляли желать лучшего. А главное, они были подготовлены значительно хуже, чем матросы и офицеры в Великобритании.

Однажды я принял от канадской группы сопровождения конвой. Дело происходило в густом тумане, который держался еще двое суток. Судя по показаниям моего радара, все это время за конвоем шел неизвестный корабль. Я решил, что это какое-нибудь торговое судно стремится держаться вблизи конвоя. Но когда туман рассеялся, выяснилось, что это один из канадских кораблей сопровождения, который не только не получил сигнал от командира покинуть конвой, но даже не зафиксировал прибытие моей группы и уход своих товарищей.

Такой корабль вряд ли мог бы представлять серьезную угрозу для противника в ночной атаке. С такими вояками было сущим безумием брать на себя ответственность и принимать под охрану конвои с ценными грузами. Со стороны канадцев было бы значительно мудрее на некоторое время позабыть о гордости и постараться приобрести боевой опыт, научиться у более опытных английских моряков, а уж потом говорить о самостоятельности.

Данные о потерях говорят сами за себя. В сентябре 1942 года было торпедировано 9 судов из сопровождаемого канадцами конвоя, а в октябре 1942 года – 7 судов из конвоя, сопровождаемого смешанной группой американских и канадских кораблей. В ноябре 1942 года затонуло 13 судов, эскорт был также канадским. В декабре того же года – снова 13 судов и опять канадский эскорт.

В феврале и марте конвои, сопровождаемые канадцами, продолжали нести большие потери, хотя именно в это время немецкие подводные лодки в Атлантике получали наиболее сильные удары. В конечном счете этот период оказался переломным в ходе войны в Атлантике, поскольку вражеские субмарины потерпели самое крупное поражение на маршрутах конвоев.

Нельзя не отметить, что и некоторые эскортируемые британцами конвои понесли немалые потери. Но в нашем случае это было скорее исключение, которое в очередной раз подтверждало правило, что на флоте боеспособна только отлично обученная команда, а с канадцами это стало грустным правилом. Каждый их рейс приносил новые сведения о затонувших торговых судах.

Самое грустное заключалось в том, что на некоторых канадских кораблях сопровождения были опытные и грамотные экипажи, которые, встретившись с врагом, при обычных обстоятельствах достигали хороших результатов. Но слишком часто невозможность заранее оценить степень угрозы приводила к неорганизованной, хаотичной атаке.

Когда рядом тонут суда конвоя, в темном небе то и дело мелькают сигнальные ракеты, извещающие, что еще один корабль подвергся торпедной атаке, а вокруг виднеются спасательные плоты и шлюпки, которые подбирают с воды уцелевших и стремящихся выжить людей, трудно не потерять голову. В этой обстановке капитан не имеет возможности произвести спокойный и внимательный поиск, а это жизненно важно, если имеешь дело с вражескими субмаринами.

Справедливости ради следует отметить, что отдельные канадские корабли сопровождения достигли замечательных успехов. В сентябре 1941 года красивое преследование и хорошая атака двух канадских корветов «Чембли» («Chambly») и «Музджо» («Moosejaw») привели к гибели лодки «U-501».

В июле 1942 года канадский эсминец «Сент-Круа» («St. Croix») после классического, как по учебнику, преследования и атаки потопил еще одну лодку. В этом же месяце «Скина» («Skeena») и «Ветаскивин» («Wetaskiwin») тоже уничтожили вражескую субмарину. Возможно, самым боеспособным показал себя канадский эсминец «Ассинибуан» («Assiniboine»), который в августе 1942 года провел схватку с «U-210» на ходу.

Несмотря на постоянно изменяющийся курс и рвущиеся в непосредственной близости от мостика снаряды, орудия эсминца продолжали наносить удары по лодке, которая в конечном итоге получила серьезные повреждения и затонула.

Но тем не менее слишком часто бои, в которых принимали участие канадские корабли, были беспорядочными и весьма драматичными, когда поле боя освещалось яркими факелами горящих со всех сторон кораблей. В атаке они обычно напоминали волчьи стаи, а не организованный строй. Волков отбрасывали назад, и они отправлялись восвояси – зализывать раны, недосчитавшись некоторых своих товарищей. Конвои тоже несли большие потери.

Появившаяся в большом количестве художественная литература, повествующая о сражениях в Атлантике, большей частью представляет дело так, будто каждое движение конвоя является с большим трудом выигранной битвой, в которой потери были неизбежными.