Соблазнение Аида (ЛП) - Хамм Эмма

Глупые мысли. Она была тут в плену не хуже, чем дома пару недель назад.

Порой она задавалась вопросом, знала ли мама, что она пропала. Деметра могла неделями не говорить с дочерью. Может, это был такой период. Она могла не заметить, что Кора не вернулась с Артемидой и Палладой.

Она легла на бок, подложила ладони под голову и смотрела на темные шторы вокруг ее окна. Черные, как все в Подземном мире. Эбонитовое, как ночь, или темно-синее в тусклом свете, падающем с пасмурного неба.

Аид пытался несколько раз зайти к ней. Он всегда с уважением стучал в дверь, кашлял и спрашивал, впустит ли она его. Кора ценила его доброту, но не была уверена, что могла видеть его.

Ей нужно было разобраться в своей голове. Она не могла страдать из-за того, что ее выбор ей не нравился. Но это место было таким…

Она села, волосы разлетелись в стороны, торчали от тока. Тени были слишком близко для комфорта, она не помнила такого, когда они только прибыли. У рек был голубой свет.

Может, было больше лучей в других местах Подземного мира, и она просто еще мало видела.

Встав с кровати, она накинула тонкий гиматий поверх просвечивающего одеяния. Тут хотя бы было не так холодно, как говорили.

Она старалась не смотреть на дверь, пока продумывала побег из комнаты. Аид пока вел себя с уважением, и она знала, что вела себя грубо, ведь они теперь были женатой парой. Она знала, что он ожидал.

Брак давал мужчинам преимущество. Она должна была сидеть рядом с ней на троне. Греть ночью его постель, когда он позовет. Вместо этого она заперлась в комнате и отказывалась выходить.

Маленькая злая часть, которая сжигала поля пшеницы, когда Кора злилась, хотела увидеть, что случится. Сорвется ли он, когда она откажет богу в правах на ее тело? Он проявит себя таким же, как его родня?

Она укуталась в шаль плотнее. Пока что Аид проявил себя отличающимся от других олимпийцев. И он держался на расстоянии с уважением, как и когда они только решили стать парой.

Кора не знала, должна была она радоваться или злиться.

Ей нужно было больше времени, чтобы привыкнуть к этому месту, а не… к нему. Она не могла сделать все сразу, и он не мог ожидать от нее такое. Так она себе говорила.

И потому она озиралась в комнате в поисках другого способа выйти. Кто знал, сторожит ли ее тот пес у двери, расскажет ли он хозяину, что она вышла.

Другим вариантом было только окно. Кора выглянула на пропасть в четыре этажа и дорожку к другой реке внизу. Она не знала, к какой именно, хотя не слышала вопли. Наверное, там была Лета, река забвения. Она могла запить еду той водой и забыть, что вообще приходила в это место.

Ее мать назвала бы это драматизмом. Ей нужно было перестать вести себя по-детски и сосредоточиться на задании.

Кора прикусила губу. Пока что ей не получилось вырастить что-нибудь в этой комнате. Но там был свет, хоть и тусклый. Может, она вырастит что-то, что смягчит падение.

Она вытянула руку и воззвала растение, которое могло жить тут. Она думала, что это будет что-то кривое и гадкое. Растение пещеры с сочащейся жижей. На ее глазах мох стал густой мягкой кроватью, которая ждала ее падения, хотела принять ее в объятия. Маленькие белые папоротники сияли посреди густого мха, такие яркие, что она видела их на высоте в четыре этажа.

— Ого, — прошептала она. — Я не знала, что вы тут растете.

Она почти слышала эти растения в голове. Словно в них были духи смертных или больше жизни, чем в тысячах растений над землей. Они звали ее, ждали, чтобы обнять ее.

Не было времени на колебания. Кора задрала ткань, заправила ее в пояс пеплоса, приготовилась к следующему шагу. Падать с такой высоты будет непросто, но она не хотела никому попасться, бродя по замку.

Она выпрыгнула из окна и полетела вниз. Ветер свистел в ушах, на миг она лишилась дыхания в легких. Она собиралась разбиться?

Папоротники поймали ее, вытянувшись, опустили ее на кровать из густого мха. Они были почти как пальцы, погладили ее бока и волосы, а потом отпустили. Она была целой, ни единой царапины или синяка.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Кора посмотрела на окно, откуда упала. Оно было очень высоко.

— Спасибо, — шепнула она. — Вы были очень добры.

Растения растаяли под ней, и она осталась лежать на камне дорожки. Мох и папоротники пропали туда, откуда появились, но она все еще чувствовала их нежные мысли. Может, тут было не так плохо, если растения были такими добрыми.

Черные колонны замка окружали ее. Некоторые были обычными, к каким она привыкла, но другие были вырезаны жуткими фигурами мужчин, пытающихся удержать огромный вес на спинах. Некоторые были красивыми женщинам и богинями, сжимающими графины, откуда лилась вода. Одна привлекла ее взгляд.

Там был мужчина, оголенный по пояс. Хитон низко свисал на его поясе, повязанный на бедрах, а не на плече. Его темные волосы были прямыми, ниспадали вокруг плеч, как вода. Белый мрамор его тела сиял в свете, словно творец отполировал его. Черные мраморные крылья тянулись за ним, каждое перо было так хорошо вырезано, что она видела тонкие линии, где они когда-то были растрепаны.

А потом он пошевелился.

Она охнула и попятилась от него, ее спина врезалась в другую колонну. Статуя направилась к ней со злой усмешкой.

Не статуя. Она видела красивых мужчин раньше, и они были настоящими.

— Здравствуй, — сказал мужчина. Его голос был хриплым, словно кто-то перерезал его горло, и оно зажило неправильно. — Я все думал, когда я встречу новую королеву.

Она сглотнула.

— Меня зовут Кора. А тебя?

Он рассмеялся, и звук был как ногти по сточенному камню.

— Танатос. Тот, кого забыли смертные.

Танатос. Бог Смерти. Его дыхание пахло как гнилая плоть, его прикосновение могло убивать. Даже Деметра боялась его острых зубов и опасной улыбки. Он мог забрать жизнь бога, если хотел.

Тяжело дыша, она попыталась попятиться дальше от жуткого существа, но оказалась в ловушке. Танатос раскрыл широко крылья, окружил ее ими, и Кора не могла сбежать. Она не должна была покидать свою комнату. Аид предупреждал, что тут были существа, которые могли ей навредить, которые…

— Танатос, — рявкнул голос. — Ты пытаешься запугать девочку? Ты уже знаешь, что слухи заставили олимпийцев бояться тебя. Уверена, она слышала достаточно о твоем ужасном прошлом.

Женщина вышла из теней. Эта была темной, как ночь. Ее волосы были обсидиановыми, а ее кожа была цвета древних деревьев в лесу. Синий свет Подземного мира придавал ей блеска, или это сияла магия вокруг нее. Она заплела волосы в тысячу тугих нитей, на концах постукивали бусины. Кора пригляделась и поняла, что каждая бусина была вырезана как череп. Один ключ, похожий на скелет, покачивался на ее шее, и маленькие шарики, как лучи луны, создавали ореол вокруг ее головы.

— Геката, — прошептала она.

Богиня ведьм. Еще одна жуткая фигура, которой поклонялись смертные. Она видела, как они жертвовали щенят этой женщине, и она всегда плакала, когда они делали это.

Геката ткнула локтем бок Танатоса через его крыло.

— Видишь? Я же говорила, что смертные болтают обо мне.

— Я не смертная, — возразила Кора.

— О, мы знаем, милая. Но тебя растили почти как смертную. Мы следили за тобой долгое время, — Геката указала на Танатоса. — Он одержим подглядыванием за другими богами, а ты была зрелищем. Твоя мать долго тебя запирала.

Это были жуткие боги? Это были две фигуры смерти, которые пугали смертных и богов?

Кора нахмурилась.

— Я думала, вы оба должны быть намного…

— Страшнее? — спросила Геката.

Танатос оскалился в усмешке.

— Чудовищнее?

Она скривилась, хмурясь и поджимая губы.

— Да. Но вы такими не кажетесь.

Геката снова ткнула Танатоса локтем в бок.

— Видишь? Я говорила, что она умнее, чем казалась.

— Я и не говорил, что она простая, — проворчал он.

— Нет, ты говорил, что она будет деревенской простушкой после того, как выросла с Деметрой. Теперь плати, — Геката протянула ладонь, и Танатос опустил туда пару монет.