В плену у призраков - Джеймс Герберт

— Майкл, ты же сказал, что у тебя сегодня вечером встреча с настоятелем и потому ты вернешься поздно.

Кейт наконец начала догадываться, в чем дело.

— Значит, это дело рук вас обоих? Это вы устраивали все эти безобразия в церкви! Господи! Как же вам не совестно издеваться таким образом над мужем, миссис Клеменс?

— Кто там? Кто вы?

Кейт вышла вперед, по-прежнему держа фонарик направленным на мужчину, словно луч света был оружием в ее руках.

— Я Кейт Маккэррик, миссис Клеменс. Из Института экстрасенсорики. Вчера я была у вас вместе с Дэвидом Эшем.

— Но… но что вы здесь делаете? — женщина, словно боясь вот-вот упасть, ухватилась рукой за косяк двери.

— То, что вы изменяете мужу, это, конечно, ваше личное дело, — заговорила вновь Кейт, входя в полосу льющегося из открытой двери света. — Хотя, Бог свидетель, о ваших похождениях известно всему городу. Но осквернять церковь и тем самым доводить мужа до нервного срыва — это уже нечто совсем другое. — Она наконец выключила фонарик, и мужчина с облегчением потер глаза. — Зачем вы так мучаете своего мужа, миссис Клеменс? Чего вы хотите этим добиться?

— Она сошла с ума! — воскликнул мужчина, которого Розмари называла Эриком, злобно глядя на Кейт. — Ты просто ненормальная! — рявкнул он на нее.

— Думаю, вам обоим придется объяснить очень многое, — спокойно ответила Кейт. — Полиция не церемонится с…

Она вдруг замолчала, и все трое как по команде повернулись в сторону серой громады церкви, откуда снова донесся звон колокола.

Эш поднимался по каменным ступеням внутри колокольни, подгоняемый тяжелым гулом колокола, таким громким в замкнутом пространстве лестницы, что Дэвид буквально оглох. Он торопливо взбирался все выше и выше, освещая себе путь фонариком, уже задыхаясь и чувствуя боль в ногах. Он споткнулся, ободрав ногу о камень, но тут же снова бросился вперед, полный решимости (хотя в душе уже почти знал правду) выяснить наконец, что за «призрак» посещает церковь Святого Марка. Он чувствовал, что в этом храме Божьем происходит что-то нехорошее, что в нем царит нездоровая атмосфера, но был абсолютно уверен, что дьявол здесь ни при чем. Разложение — сейчас ему в голову не приходило никакое другое слово — связано со слабостью человеческой натуры, а не с богохульством призраков. От преподобного Клеменса паства отворачивалась отнюдь не по вине церковного здания и не по причине духовного падения.

Добравшись до второго яруса, Эш остановился, чтобы передохнуть, и опустил фонарь. Дальше ступеньки были деревянными и скрипели — ему придется подстраивать шаги под удары колокола и эхо от этих ударов. Сквозь люк и отверстия для веревок над головой просачивался тусклый свет свечи.

Эш не стал больше задерживаться. Ему предстоял самый опасный отрезок пути, а звон колокола достиг своего апогея и стал поистине оглушительным.

Мерцающий свет наверху исчез, словно кто-то намеренно заслонил свечу. Эш поднимался очень медленно, придерживаясь рукой за верхний ступеньки лестницы. Наконец он добрался до люка и предусмотрительно пригнулся, только чуть-чуть высунув голову. Тень человека в капюшоне на противоположной стене казалась огромной.

Эш пролез через люк и увидел стоявшего на коленях спиной к нему человека, одетого в балахон и что-то делавшего возле стены.

Нестерпимо громкий колокольный звон все звучал и звучал, хотя колокола оставались неподвижными, как и скорчившийся у стены человек.

— Немедленно выключите! — рявкнул Эш, не в силах больше выносить этот ужасный грохот. Но человек, похоже, не слышал его.

Эш рванулся к нему, забыв о страхе и кипя от ярости.

— Выключите! — снова крикнул он и включил фонарик, направив его луч на фигуру человека на камнях.

Незнакомец на мгновение застыл на месте, потом медленно обернулся.

Эш держал в вытянутой руке фонарик, словно это был заряженный пистолет.

В первый момент ему показалось, что под капюшоном никого нет, — такая чернота царила внутри. Но луч фонарика высветил вдруг лицо.

— Выключите! — в третий раз приказал Эш, хотя понимал, что из-за оглушительного гула услышать его невозможно. Он уже готов был оттолкнуть скорчившегося человека и одним ударом заставить этот чертов механизм замолчать, ибо не мог больше выносить буквально сводящий его с ума грохот, эхом отдававшийся от стен и оттого еще более громкий в замкнутом пространстве колокольни. Но даже не слыша ни слова, викарий понял, чего требует от него Эш. Он пошарил за стеной и щелкнул выключателем.

И в ту же минуту пришло облегчение, хотя прошло еще какое-то время, прежде чем стихло эхо.

— Теперь пусть разбираются сами, — сказал Эш, когда вместе с Кейт они шли через кладбище к «Саабу». — Мы свое дело сделали, а все остальное — их проблемы.

Помощник настоятеля бесшумно закрыл за ними дверь дома викария, где сам настоятель в это время беседовал по душам с викарием.

— Отчет о результатах исследования Института не принесет ему пользы, — грустно сказала Кейт.

Она была подавлена не столько потому, что все дело яйца выеденного не стоило и свелось к обыкновенной человеческой слабости и моральному падению, сколько из-за симпатии, которую она испытывала к викарию, из-за сочувствия к нему.

— Это уже не наша проблема, — резко ответил Эш. — Ему следовало обратиться за помощью к своему начальству.

— Тебе не кажется, что викарию не так-то просто признаться в том, что его жена переспала с половиной мужчин в городе?

— Ну уж не с половиной, — пожал, плечами Эш. — Но их было достаточно, чтобы дать пищу для сплетен. Мне кажется, что за все эти пересуды за его спиной он ненавидел своих прихожан даже больше, чем жену.

— Но имитировать одержимость нечистой силой…

— Он хотел, чтобы церковь Святого Марка закрыли навсегда. Он мечтал уехать отсюда и начать все сначала. Разве можно его винить?

Кейт открыла водительскую дверь, а Эш обошел машину, сел в нее с другой стороны и провел ладонями по лицу.

— Я совершенно разбит, устал как собака.

— Пожалуйста, не засыпай на обратном пути, мне нужен собеседник ночью. — Она взглянула на часы. — Точнее, уже утром. — Кейт захлопнула дверь. — Ты знал обо всем с самого начала?

— Нет, — устало покачал он головой. — Но подозревал Он отнюдь не похож на неврастеника. Сейчас уже нет смысла отправлять на анализ залитый кровью покров, но голову даю на отсечение, что это кровь животного. Уверен, что где-нибудь поблизости в поле или в реке мы могли бы обнаружить парочку трупов бродячих собак или кошек.

— Это ужасно! Ведь он служитель Господа!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});