Миры Альфреда Бестера. Том 4 - Альфред Бестер

Всего в полиции набралось четыреста десять холостяков. Этот маленький полк выстроился перед административным зданием, и ГС наплел им насчет какого-то преступника и возможного преступления, еще какую-то белиберду, сейчас уж и не помню. Естественно, насчет «Прога» он не сказал ничего — надеюсь, не нужно объяснять почему?

Что, нужно? Ну, так и быть, для отшельника с Луны скажу. Стабильность Стабильностью, но ведь человек всегда был и остается человеком. Прознай народ о «Проге» — и вокруг каждый день собиралась бы миллионная толпа, жаждущая узнать свою судьбу и результаты завтрашних скачек. А самое важное — это вопрос о смерти. Нельзя, чтобы человек знал, когда и как его настигнет смерть. Нельзя, и все тут.

От газетчиков, решили мы, скрываться не стоит — каждый, кто окажется около Центрального парка, поймет, что заваривается какая-то каша. Пока ГС инструктировал полицию, я скользнул в телефонную будку и взывал всю нашу газетную братию. Когда они появились на разных секторах экрана, я воскликнул:

— Общий привет всей шайке-лейке!

Они все негодующе загалдели, потому что три дня назад я будто в воду канул.

— Все, братцы-кролики, тишина. Слушайте Кармайкла. Ноги в руки, и чтобы через час все были у Северного входа в Центральный парк. Будет на что посмотреть!

— Это ты за три дня такие новости нагреб? — спросил «Джорнал».

— Точно.

— Не свисти, Кармайкл, — высказался «Пост». — Когда в прошлый раз ты послал нас на север, рухнул южный участок парка Бэттери.

— Нет, сейчас все железно. Никакого подвоха. Чистая сенсация. Четыре сотни полицейских маршируют туда под барабаны. Так что шевелитесь, не то пропустите шикарный спектакль.

«Ньюс» с хитрой ухмылкой посмотрел на меня и сказал:

— Ну, гляди, братишка, дай бог, чтобы ты не шутил, — а то я для тебя тоже маленькую сенсацию припас.

— Это, «Ньюси», споешь кому-нибудь другому. Я тороплюсь. — И я отключился.

В феврале, сами понимаете, темнеет быстро. Чернота собирается в небе, словно скомканный плащ. Потом кто-то его отпускает, и он быстро окутывает вас черными складками. Когда мы подъехали к парку, сумеречные складки уже расползались по небу. Полицейские высыпали из гелиостатов, и через полминуты сотни две уже прочесывали парк и выпроваживали посетителей за его пределы. А остальные формировали костяк кордона.

Мы проверяли целый час и наконец убедились: в парке не осталось ни одного человека. Как тут не проверять? Ведь если граждане получают какое-то указание, двадцать из ста почти наверняка его не выполнят, не потому, что они против, а так — из принципа, из любопытства или просто чтобы повалять дурака.

Сигнал о том, что парк пуст, поступил в шесть часов, когда на город уже опускалась темнота. Контролер, ГС и я стояли перед высокими железными воротами. Влево и вправо от нас убегали длинные светящиеся цепочки полицейских фонарей. Яркие точки мерцающим жемчужным ожерельем опоясали всю северную часть парка.

Тишина была томительной, ожидание — невыносимым. Вдруг я сказал:

— Простите, сэр, а насчет репортеров вы капитана предупредили?

— Предупредил, Кармайкл, — ответил ГС, и на этом разговор закончился. Я-то надеялся поговорить немножко, это всегда снимает напряжение.

И снова то же — холодная тишина и ожидание. Звезды над головой были прекрасны — словно кусочки радия, я даже подумал: жаль, что они не конфеты, так и хочется их съесть. Я попробовал было представить, как они гаснут и постепенно исчезают, но у меня ничего не вышло. Представить себе, как уничтожается что-то прекрасное, — это всегда трудно. Потом я попробовал посчитать полицейские фонари — сколько их во всем парке? Но бросил это занятие, досчитав до двадцати.

Наконец я сказал:

— Сэр, а что, если мы зайдем в парк и прогуляемся немножко?

— Не возражаю, — ответил ГС.

Мы прошли через ворота, но не сделали и трех шагов по территории парка, как услышали сзади окрик и топот бегущих ног. Но это был всего лишь Ярр, а с ним — двое полицейских. Полы его пальто развевались, огромный шарф срывался с шеи — он был похож на привидение. Старикан запыхался и ловил ртом воздух, а ГС тем временем объяснил полицейским, что все в порядке.

— Я… я… — пытался выдохнуть Ярр.

— Не волнуйтесь, Ярр, пока все спокойно.

Ярр сделал мощнейших вдох, задержал на мгновение воздух, потом со свистом его выдохнул. Более или менее нормальным тоном он сказал:

— Хотел попросить вас не отпускать эту парочку, если вы ее задержите. Я бы потом проверил их на Прогнозаторе.

Как можно мягче ГС объяснил:

— Мы не собираемся ловить их, доктор Ярр. Мы не знаем, кто они, и, возможно, никогда не узнаем, Нас сейчас волнует одно — сделать так, чтобы их разговор не состоялся.

В общем, в парк мы уже не пошли, вернулись к воротам, а здесь все то же: холод, тишина, томительное ожидание. Я стиснул ладони, но от холода и волнения показалось, что между ладонями у меня — ледяная вода. Небо быстро прочертила красная полоса — выхлоп ракетных двигателей лунной капсулы, а через десять секунд я услышал грохот — капсула совершила взлет с Губернаторского острова и с жужжанием полетела к Луне, Но капсула дано уже улетела, а жужжание все продолжается, и какое-то оно странное, тонюсенькое…

Я озадаченно посмотрел в небо и увидел, что над парком в центре сада с декоративными скалами лениво кружит гелиостат. Его силуэт четко вырисовывался на фоне звездного неба, я хорошо видел яркие квадраты окошек кабины. Вдруг я понял, что в середине сада есть лужайка и гелиостат вполне может на нее сесть. А там, глядишь, из него выпорхнет парочка, чтобы размять ноги и прогуляться по травке.

Я постарался не паниковать и просто сказал:

— По-моему, надо идти туда и выгнать этот гелиостат из сада.

Мы прошли в ворота и быстро зашагали в сторону сада, вместе с нами — двое полицейских. Шагов десять я прошел спокойно, потом не выдержал. Ноги сами понесли меня вперед, за мной побежали все остальные — Контролер, ГС, Ярр и полицейские. Мы пронеслись по усыпанной гравием аллейке, обогнули не работавший фонтан и взбежали через три ступеньки по лестнице.

Когда я подбежал к краю лужайки, гелиостат приземлялся, «Улетайте! Улетайте отсюда!» — завопил я и кинулся к гелиостату по подмерзшему газону, Шаги мои громыхали в тишине, впрочем, сердце под ребрами громыхало с неменьшей силой. Наверное, вшестером мы производили шума больше, чем стадо буйволов. Мне оставалось до гелиостата еще метров пятьдесят, но оттуда уже начали появляться темные фигуры. Я заорал:

— Вы что, оглохли? Улетайте живо из парка!

И тут слышу голос «Поста»:

— Это ты, Кармайкл? В чем дело?

Естественно — это были братья-газетчики. Я тут же остановился, а вместе со мной — и остальные. Я сказал ГСу:

— Извините, сэр, ложная тревога. Что будем делать с газетчиками — прогоним или пусть остаются? Они думают, что здесь отлавливают преступника.

Гротинг чуть запыхался.

— Пусть остаются, Кармайкл, — ответил он, — они помогут нам найти доктора Ярра. Похоже, он заблудился где-то в зарослях.

— Хорошо, сэр, — согласился я и пошел к гелиостату.

Дверь кабины была открыта, и оттуда в темноту струился теплый янтарный свет. Все парни уже выбрались наружу и теперь толклись около гелиостата и вели обычный газетный треп. Когда я подошел, «Пост» заявил:

— Мы привезли твою оппозицию, Кармайкл, — Хоган из «Триба».

— Как насчет матча по борьбе, а? — спросил «Ньюс». — Момент вполне подходящий. Ты сейчас в форме, Кармайкл?

В голосе его слышалась издевательская насмешка, и я подумал про себя: «Ого, наверное, этот Хоган — верзила под сто кило и мигом впечатает меня в газон; ну да ладно, пусть дорогой коллега из «Ньюса» порадуется».

Тут они выпихнули этого Хогана вперед. Смотрю, никакой он не верзила. Но я не стал об этом думать, а решил: сейчас не время для церемоний, надо все кончить побыстрее. Я прыгнул вперед в темноте, схватил этого Хогана поперек груди и кинул его на землю.

— Вот и порядок, оппозиция, — бодро заявил я. — Будем считать…

Тут вдруг я понял, что этот Хоган — какой-то мягкий. Крепкий, жесткий — но мягкий, понимаете? Девушка! Я в смущении посмотрел на нее сверху вниз, она на меня с негодованием — снизу вверх, а вся наша толпа зашлась от хохота.

Тогда я сказал:

— И дубина же я…

И тут, друзья мои, я попал в эпицентр всех мировых катаклизмов, катастроф, извергающихся вулканов и бешеных ураганов. Начал кричать ГС, за ним — Контролер, а через секунду — и полицейские. Они накинулись на меня и устроили на мне настоящую кучу-малу. Откуда ни возьмись объявился Ярр, завопил на Гротинга, тот что-то проорал в ответ, и Ярр, стиснув маленькие кулачки, принялся махать ими около моей головы. Потом, на глазах у изумленных репортеров и этой девушки, Хейли Хоган, меня вернули в вертикальное положение и увели. Не могу вам точно сказать, что было дальше — споры, обсуждения, неизбежные шум и ярость — потому что почти все это время я просидел под замком, Скажу одно — им оказался я. Да, я. Человеком, которого мы пытались остановить, оказался я. Сумасшедший ученый X, безжалостный диктатор Y, планета пришельцев Z — все эти гадости сплелись воедино во мне. Человеком, остановить которого хотела вся Земля, оказался я.