Пропала, или Как влюбить в себя жену (СИ) - Юнина Наталья

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Притворяться спящим – оказывается дело не из легких. Но подать знак, что я проснулся – значит лишить ее возможности смотреть на меня. А то, что она это делает – неоспоримый факт. Как и то, что скоро Соня поднесет руку к моему лбу и начнет его трогать. Нет, я – не провидец, просто так чувствую. И действительно через несколько секунд я ощутил на своем лбу осторожные движения ее пальцев. Жуть как хочется перехватить ее руку и резко потянуть на себя. А дальше… простор фантазии во всеоружии. Проблема в том, с Соней этот номер не прокатит. Даже, если в ближайшем будущем она и начнет ходить, такие маневры пока не для нее. В какой-то момент она убрала руку и, не открывая глаз, я понял, что она перебирается на кресло. Открыл глаза только тогда, когда Соня оказалась уже в ванной. Смущать ее нет никакого желания, именно поэтому до того, как она покинула нашу спальню – я «спал». Дубль два – завтрак. Жуть как интересно, что будет сегодня.

Правда, о завтраке я забыл, ровно тогда, когда встал с кровати и взглянул на себя в зеркало. Все ссадины и боль в руке – ничто по сравнению с черной дырой в моем лбу, плавно перетекающей к глазу. Точнее, синей и вовсе не дырой, а огромной шишкой и гематомой. Мне досталась на удивление очень меткая и сильная жена. Да, такое лицо определенно «внушает» доверие. Одна положительная новость – с такой харей мне не придется заключать ни один контракт. За три недели эта морда должна определенно вернуть статус лица.

Сонино лицо за завтраком, во время которого она скромно подала мне тосты с сыром, источало даже не жалость, а вселенскую скорбь. Неужели все так хреново? Ну, видимо, да, раз за столом было произнесено целых пять раз «прости».

На работу ехал с каким-то гаденьким чувством. И стоило мне только выйти из машины – как на меня покосились все. Ну а зайти в кабинет и тут же попасть под цепкий взгляд Анжелы – это святое.

- Нихуяшеньки себе. Ну и морда… Это ты так огреб за то, что пытался сорвать цветок с запретной клумбы? - рассказал на свою голову. Вот же придурок. Совета хотел получить от женщины, как вести себя правильно. Получил, твою мать. Анжела такая же женщина, как я – балерина. Самый настоящий идиот. - Вот же стерва какая. А на фотках такая маленькая. Чем она тебя так?

- Камнем. И я тебя просил на материться. Вспоминай хоть иногда, что ты женщина.

- Вспоминаю, когда смотрю на такую красоту в зеркало. Мне кажется, тебе надо обратиться в полицию, - поднимаю на нее вопросительный взгляд. - Ну какая-то же есть статья за домашнее насилие в семье. Не надо стыдиться того, что тебя избила жена. Всякое бывает, но от нее надо избавляться. Давай я займусь составлением заявления на нее.

- Это случайность.

- Да, да. Жертвы домашнего насилия так и говорят, пока их до кладбища не доведут. А потом они вообще не говорят.

- Будем считать, что я оценил твой юмор. Однако я не шучу. Это реально случайность. Кыш отсюда и за работу.

- Но…

- Я сказал за работу.

Только посмотрю все ли в порядке. Только посмотрю. Повторяю себе как мантру все двадцать секунд включения аппаратуры. И убедившись, что с Соней действительно все в порядке – выключаю экран. Просидел ничего не делая пять минут, и все же не выдержал и снова включил монитор. В конце концов, что плохо в том, что я посмотрю, как она занимается с инструктором? Правильно – ничего.

Глава 17

Два месяца спустя

От постоянного перещелкивания экрана начинает в прямом смысле рябить в глазах. И это вряд ли последствия от пары бокалов виски. Палец уже жжет от ежесекундного «изнасилования» мышки. Сейчас я даже жалею о том, что в доме так много комнат. Прошелся дважды по всем помещениям, трижды осмотрел камеры на улице – и ничего. Названивать Варе, Олегу или самой Соне с вопросом «где» – нет никакого желания. Сам чувствую, что излишний контроль – путь в никуда. Хотя о чем я? Вся моя жизнь медленно и верно идет в никуда. Наступил такой момент, в котором абсолютно все кажется беспросветным. Для меня – беспросветным, потому как для Сони – все совершенно наоборот. Казалось бы, я ведь должен радоваться ее успехам, но не получается в полной мере, просто потому что я для нее кто угодно, но не муж. Сосед по комнате, которого в последнюю неделю она точно избегает. Правда, общается весьма мило. Более того, я бы сказал, что я сосед, которому временами она очень даже доверяет. На этом все. Если первый месяц ее злость, психозы и истерические загоны я списывал на трудности в реабилитации, что, собственно, так и было, то последние пару недель – этого всего уже нет, передо мной шелковая Сонечка. Шелковая Сонечка, у которой кроме готовки получается абсолютно все. И на самобичевание и другие загоны у нее нет ни минуты свободного времени. А если и есть, то меня она в эти считанные минуты либо избегает, либо принимает за какого-то дружочка. В этом и есть самая большая загвоздка. Я ей – не друг.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Чувствую, что еще какие-нибудь полгода и она ускользнет. Просто окончательно встанет, пусть и не самой уверенной походкой, но гордо поковыляет на своих двух. Я ей на хрен не сдался. Ни под каким соусом. Иногда мне кажется, что еще чуть-чуть и я сорвусь. Нарушу свои же слова и обещания и трахну ее, не взирая на то, чего хочет она. Точнее не хочет. Нет, надо называть вещи своими именами – я ее тупо изнасилую, потому что как это не вуалируй – так это и зовется. И ведь не секс мне как таковой от нее нужен, хотя уже и он становится тем, о чем так или иначе думаешь чаще, чем надо. Жизненно-необходимая потребность заключается в том, чтобы поставить на ней клеймо, а не просто иметь печать в паспорте.

Ставлю уже пустой бокал на стол и откидываюсь на кресло, прокручивая обручальное кольцо. Не так я представлял себе свою жизнь. Совершенно не так. Новый паспорт, печать, фамилия, кольцо – не сделали Соню моей женой. Это же нонсенс – спать в одной кровати столько времени и ни разу не залезть в трусы собственной жены. Кому скажи – не только не поверят, но и обсмеют. И правильно сделают. На кой черт я согласился играть в это благородство? Хотя, что уже говорить, если выбранная мной модель поведения сдержанного добряка-терпилы крепко засела в Сониной голове. Сам налажал, сам и расхлебывай. Только не расхлебать, равно как и не залезть к ней в голову. Стал себя ловить на том, что ее улыбка и преображение в последние пару недель связаны далеко не с успехами в выздоровлении и активной жизни в сети, а с очередными мечтами о алмазном мудозвоне. Так и вижу, как эта дуреха уже расписала себе в голове всю схему, как братец падает к ее здоровым ногам. Сама мысль, что Соня думает о нем – окончательно отравляет мое и без того херовое состояние. Забавно, а ведь еще полгода назад я был уверен, что рано или поздно она в меня втрескается по самое не могу. Теперь же моя уверенность, а, если быть точнее, самоуверенность очень уверенно скатывается в задницу.

Никогда не мог подумать, что буду скучать по обозленной и стервозной Соне. Но именно это я и делаю. Ощущение ненависти к моей скромной персоне было гораздо мощнее, чем все, что сейчас происходит. Какого это вообще испытывать на себе Сонину любовь? А ты позвони, Бестужев, мудозвону и узнай. Усмехаюсь в голос от собственных дебильных мыслей и вновь наклоняюсь к столу. Заполняю до краев бокал и, недолго думая, делаю большой, обжигающий глоток. А еще через пару минут открываю личную страничку собственной кошки. Упасть и не встать – у Марии есть своя личная страница в инстаграме. Могу дать руку на отсечение, что за сегодня Соня выложила, как минимум одно новое видео Марии. Ну собственно, что и требовалось доказать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

- Пизд… анская башня, - резко поднимаю голову на стоящую рядом Анжелу. - Как у нее это получается? Вот только не надо на меня так смотреть. Я стучалась, между прочим, - быстро оправдывается Анжела. - Но ты, видимо, так был занят рассматриванием детской люльки, что пропустил сей факт. Я могу поздравить тебя с пополнением? У вас родилось дитя от непорочного зачатия? - оба синхронно переводим взгляд на экран, на котором Мария, расположившаяся пузом к верху в детской люльке-качалке, активно резвится лапами со свисающим над головой шаром, напоминающим погремушку. Музыку Соня тоже к сему действу подобрала очень подходящую. - Глеб, ты тут?