Хозяин колодцев - Марина Дяченко

— Но ты ведь спасла мне жизнь!

Они лежали, обнявшись, и вокруг была темнота.

— Я помнила тебя каждый день, — говорила Анита. — Я вспоминала тебя каждый час...

— Ты убежала от отца?

— Нет... Я еще не научилась убегать от него, но когда-нибудь научусь...

— Но он знает, что мы вместе?!

— Да... Он знает.

— Значит, нам надо прятаться?

— Я еще не научилась прятаться от моего отца... Даже круг, нарисованный Ножом Забвения, больше не помогает...

— Значит...

— Это мой отец велел мне принести тебе стекло.

— Как?!

— ...ничего не знала о тебе, не знала, что с тобой, не знала, где ты... Отец запер меня.

— Как...

— ...А потом он сказал, что тебя собираются убить и что если я хочу -могу отнести тебе стекло, которое уведет тебя от смерти... — она счастливо рассмеялась. — Хочу ли я... Если я хочу...

— Ты успела в последний момент, — сказал Юстин, с трудом переводя дыхание. — Но потом... куда ты исчезла потом?

— Тысячу раз в день я говорила ему, что рано или поздно убегу снова.

— Убежала?

— Я теперь буду с тобой... всегда. Он разрешил.

— Что?!

— Он разрешил. Он сказал: пусть. Он сказал, что ты ему нравишься.

— Скажи еще...

— Он разрешил. Мы будем вместе.

— Не верю, — бормотал Юстин, а теплое солнце распирало его грудь, толкалось в ребра. — Не верю... Наконец-то...

Над землянкой гулял ветер. В маленькой глиняной печке догорали угли.

x x x

Юстин топил печку всю ночь. К утру в землянке было мокро и душно, а ветер, врывавшийся в щели, превращался в пар.

— Теперь надо думать, где жить, — сказал Юстин виновато. — Если бы мы могли вернуться к деду... Но мы не можем. Князь...

— Ушастый?

— Нет, — сказал Юстин, чувствуя неловкость оттого, что Анита ничего не знает и придется ей, оказывается, объяснять. — Новый князь... его имя Арунас, раньше он был кузнецом...

И он рассказал ей все, что случилось с того момента, как на их с дедом двор заявились всадники на высоких конях, и до последнего испытания — их с Арунасом скачки на клячах.

— ...Знаешь, как наездники загоняют до смерти любую тварь, которую удастся оседлать? Вот так и мы должны были... Он нахлестывал и шпорил...

Юстин рассказывал, предвкушая, как удивится Анита, узнав, в чем на самом деле состояло испытание Звора — однако рассказ его как-то сам собой оборвался в том месте, где умирающая лошадь Арунаса грянулась о землю.

— И он победил? — спросила Анита. — А лошадь пала?

— Пала, — сказал Юстин, уже понимая, что не станет рассказывать дальше, и понимая почему. — Он победил, и... он стал князем. А я убежал, потому что всех остальных бастардов Звор велел убивать...

Анита задумалась. Юстин понимал, что солгал ей ни с того ни с сего. Просто затем, чтобы не рассказывать о ночной встрече с ее отцом. Об их разговоре. О красном шелковом флажке.

Стала бы Анита любить человека, в чьей душе чужой рукой оставлен кусочек красного шелка? Может быть, зря он утаил правду?

Может быть, Анита спросит сейчас — но почему же ты был в княжеских покоях, когда я принесла тебе стеклышко?

Она не спросила. Думала о другом:

— Князь ты или беглец — мне все равно... Где ты захочешь жить — мне все едино... Мы сможем убежать так далеко, где не только новый князь — сам Ушастый Звор нас не достанет. Мы можем жить в теплой стране, где никогда не бывает зимы, там, куда улетают эльфуши, как только у нас наступают первые заморозки... Мы можем жить хоть в людном городе, где все друг к другу добры... Хоть в горах, одиноко, где только грифы и нет ни одной живой души... Мы можем все, что захотим, Юстин. Мы заслужили... Давай поженимся завтра? Я дам знать моему отцу...

— Да, — сказал Юстин, чувствуя холодок в животе. — Конечно, его присутствие на свадьбе... обязательно?

— Ведь это он совершит обряд, — улыбнулась Анита.

— Какой обряд?

— Древний, самый правильный свадебный обряд... Чтобы не только в поступках мы не могли изменять друг другу, но не сделали бы этого и в помыслах — он войдет каждому из нас в душу и оставит там красный шелковый флажок.

x x x

По первому снегу Юстина выследили. От неминуемой гибели его спасла муха-аукалка, заговоренная дедом, поначалу увлекшая преследователей за собой. А когда охотники поняли свою ошибку — дичь была уже далеко; Юстин бежал, рассыпая за собой последние семена-обманки, слыша, как с треском врастают в промерзшую землю корни деревьев-однодневок, как поднимается частокол стволов, авось не проберутся конные...

Потом обманки кончились. Он бежал, выбирая овраги поглубже и чащобы погуще. Шел, не останавливаясь ни на минуту, не отдыхая даже ночью, будто и не зная, что такое усталость. Он шел сквозь забытый людьми лес, это была тяжелая работа — но работа куда более трудная происходила у него внутри.

"Почему, — потрясенно спрашивала Анита. — Разве ты собираешься изменять мне?"

"Нет, — твердил он сквозь зубы. — Именно потому, что не собираюсь. Именно потому, что люблю тебя и доверяю тебе... И ты мне доверяй! Безо всякого флажка в душе!"

"Но ведь это традиция, — говорила Анита и казалась при этом такой растерянной, что даже теперь, вспоминая, Юстин скрипел зубами от жалости. -Это — как клятва, — говорила Анита. — Ведь во все времена и у всех народов будущие супруги дают друг другу клятву... Ты скажешь, что не надо давать, ведь и так понятно, что они любят друг друга?"

"Клятву я могу дать и без помощи твоего отца", — твердил Юстин.

"Значит, ты просто боишься, — с облегчением смеялась Анита. — Ну что ты, это не больно и не страшно. Это вообще незаметно, вот увидишь..."

Юстин вспоминал душную ночь в княжеских покоях. Так говорил Ос, Хозяин Колодцев: "Ты боишься. Ты струсил. Ты, как ребенок, впервые увидевший лекаря". Ну конечно, как он мог забыть, чья Анита дочь...

"И потом, — говорила Анита, — ведь сегодня мы молоды... А потом пройдут годы. Впереди целая жизнь, я сделаюсь старой, а ты еще будешь полон сил... Кто знает, что может случиться?"

Юстин возмущался. Он доказывал ей и убеждал ее, что никого, кроме нее, пусть больной и старой, пусть вовсе немошной старухи, ему не надо — но она только непонимающе качала головой: "Юстин, я не узнаю тебя. Не ты ли обещал, что ради меня готов на все, что угодно?"

"Да, — говорил Юстин. — Я обещал... и я готов".

"Значит, — говорила Анита. — просто прими этот флажок, будто жертву. Пусть это будет твоя первая уступка жене... А потом и я тебе в чем-нибудь уступлю".

Тогда он сдался и сказал: "Мне надо привыкнуть к этой мысли. Дай мне время, чтобы я мог смириться с этим".

Поднялось солнце, и Анита ушла, печальная и задумчивая, но на прощание поцеловала Юстина и сказала: "Я буду ждать. Вот тебе монетка, когда решишься — брось ее в огонь..."

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});