Край чужих земель - Марьяна Брай

и веточку одну, все равно спроси, можно ли.

— А как они ответят? – я поняла, что сеанс адекватной беседы закончен и теперь начался бред, но обижать или путать старушку, что была младше меня лет на двадцать, я не хотела.

— Как всегда - ветерок на лице почуяла, значит, это они шепнули, что можно.

***

Вечером я разложила семена капусты на тряпке, прикрыла и, смочив, прибрала в угол, где нет солнца. Так дело пойдет быстрее. Надеясь за день отыскать хорошее место для своих посадок, я готова была с завтрашнего дня и сама взяться за лопату. Если даже никто помочь не соизволит, небольшой рассадник перекопать я смогу. Бирк привезет навоз от конюшни. А пока эта мелочь всходит и крепнет, начну готовить под нее поле. Глаза боятся – руки делают, - шептала я сама себе. Голодать я точно не собиралась, и капуста мне в этом помогла бы как ни один другой овощ.

У нас ее на засолку с гряд убирают, порой, когда кочаны в шапке снега стоят. А местный климат мне не показался жестким. Значит, если ухаживать, все успеет созреть. На похлебку точно наберется.

Переночевав на своем привычном месте, утром позавтракала кашей с молоком, не дожидаясь братьев. Бирк уже запряг лошадку и ждал меня у входа. Телега оказалась вполне годной, крепкой – чувствовалась рука хозяйственного человека. Я уж думала, придется ехать на развалюхе.

С волосами этим утром я управилась сама. Высокий хвост завернула в пучок и прихватила шпильками. Пока Лидия помогала с платьем, велела ей приготовить комнату родителей, в которой я твердо решила жить сама.

Мы выкатили за ворота, проехали мимо деревни и резко повернули вправо. Дальше был деревянный мост через реку. И там я увидела нашу крепость с внешней стороны. Река и правда, будто подмывала стену, за которой виднелась лишь крыша.

Здесь, в низине, солнце уже палило. Я прикинула, что начинающее зарастать, как и дорога, поле слева вполне подойдет. Недалеко от деревни, рядом река, которая весной, скорее всего, разливается до края поля. Да и ближе к вечеру солнце спрячется за гору, и можно будет поливать урожай, уже не боясь, что через пару часов все пересохнет.

— Здесь сеяли свежие семена, не проверенные. Господин сам следил за ними. Старался выводить те, что лучший урожай дают, - заметив, что я внимательно рассматриваю место под посадки, вставил Бирк.

— Значит, отец сам интересовался этим?

— Да, и даже в плохой год у него был урожай. За семенами его ехали даже из дальних королевств, - не без гордости ответил слуга.

Через десять минут дома не было видно, потому что дорога начала спускаться с возвышенности. Река текла рядом с еле заметными, зарастающими травой полосками, накатанными когда-то. Еще в лучшие времена.

Бирк рассказывал, что здесь раньше пыль стояла столбом от телег, на которых везли зерно для посева, ехали люди в поля, а осенью везли богатый урожай.

— Чем пахали землю, Бирк? – надеясь, услышать, что приспособления все же имеются, спросила я.

— На волах, а теперь и их нет. Остались орала. Но не ребятишек же в них впрягать, - не без горечи сказал он.

— А соседние земли? Может, можно у кого-то взять пару волов, чтобы вспахать?

— Далеко, госпожа. Пока их приведешь, и лето закончится.

— Ладно, а лопаты у нас остались? Грабли?

— Это есть. Мы и сами можем починить кое-что, - уже повеселее продолжил Бирк.

— А река к середине лета не мелеет? – меня этот вопрос интересовал больше всего. Потому что руками поливать все это поле мы будем до морковкиного заговенья, как и ту самую морковку.

— Нет, госпожа. Это уже она до осени так и простоит. Весной половину поля заливает, а господин говорил, что и хорошо – ил намывает, от него пользы много.

Да, про ил я слышала. Это, считай, тот же самый навоз, только речной. В нем и фосфор, и влагу в почве помогает удерживать.

Первый столб высотой метра в три я заметила сильно после обеда. Выбитые по верху кольца говорили, что это не стоящее тут годы сухое дерево, а рукотворный памятник чему-то важному.

— Вот и достигли мы конца земель ваших, госпожа. Дальше, за столбом-то уже совсем другое королевство.

— А река? Она, получается, на нашей стороне?

Мы сошли с телеги, подошли к берегу. На другой стороне я рассмотрела не один, а целых три столба.

— Красить их надо, да руки не доходят. Раньше цветы специальные собирали. Ими и ткани красили, и на столбе полосы выводили. Значилось, что на той стороне уже охотиться ни-ни.

— А та сторона, значит, к этой реке не должна подходить, правильно?

— Воды напиться, лошадей напоить – пожалуйте, а рыбалить нет. Если дальше ехать, там леса, потом опять поля. Все ваше. А вот уже за полями река переходит на другую сторону границы. Там и мост есть. Дорога раньше проходила между королевствами. Граф подорожный сбор имел.

— А теперь? Не ездят по дороге?

— Ездят, но редко. Караулить не станешь. А когда земли графа заканчиваются, дорога становится королевской.

— А на наших землях? Не королевская? – уточнила я.

— Была, и если граф с нее брать будет подорожный налог, то и расчищать должен. Пару лет уже ее не вырубали. Молодые деревца быстро захватывают место под небом.

Мы напились воды из реки, и она оказалась прозрачной, чистой. Снующие у берега мальки рассыпались в разные стороны, как только я разувшись, вошла в воду. Бирк решил, что я собираюсь купаться и вернулся к карете. Река широкая. Наверно глубокая в середине.

Подоткнув платье, я забрела по колено. Умылась и всмотрелась в другой берег. там явно угадывались поля – ровное зеленое море колыхалось от движения ветра. Река давала жизнь этим землям, и рачительный хозяин ни за что не забросил бы их.

— Край моих земель, - прошептала я. – Край чужих земель, которые неожиданно оказались моими. Ну, ничего, подождите, отдохните год, а потом мы и вас причешем, удобрим, обработаем так, что краше вас и не найдется в этом мире.

— Обратно едем, или до моста хотите? Тогда там заночевать придется, госпожа.

— Нет, Бирк. То, что я хотела найти, я нашла. Едем обратно. Дел у нас с тобой невпроворот, - отозвалась я, выйдя на берег. Обсушила ноги, обулась и залезла в