Почему мы болеем. Откровенный разговор биолога с верующими и неверующими - Ольга Сорокина

Но это отнюдь не значит, что лечиться вообще не надо. Необходимо просто отдавать себе отчет в истинном источнике излечения. Батюшки говорят, что Бог дает врачей, и Он же дает лечение, поэтому его надо принимать. Недаром ведь первоначально помощь страждущим и больным оказывали в монастырях и церковных подворьях. Иноки учились собирать лекарственные травы, готовить целебные отвары и заживляющие повязки на раны и т. д. Вот моя бабушка, например, очень уважала три медицинские специальности – акушеров, стоматологов и хирургов. «Без них, – говорила она, – обойтись трудно. Повитухи всегда помогали появиться на свет; стоматологи делают зубы, чтобы жевать, питаться и удлинять жизнь. (Старый волк, когда у него выпадут все зубы, умирает.) Хирурги отрежут что-нибудь лишнее, вроде воспалившегося аппендицита, чтобы жизнь не укорачивать. Ну а всё остальное – сами, сами».

Может быть, в России шансы быть здоровыми выше благодаря тому, что сохранились среди ее жителей глубоко запрятанные христианские корни, иногда не признаваемые и не ведомые нам самим. Парадокс заключается не в том, что у нас лучше шансы понять истоки болезней и начать их душить в корне, а не бежать к врачу, когда уже требуется что-нибудь отрезать или вставить. Удивительное в том, как дисциплинированные западные культурные люди не понимают, что именно врачи меньше всего заинтересованы в их выздоровлении. В лечении – о, да! Как тут не вспомнить анекдот, приведенный ниже справа.

Сын после долгих лет учебы, продолжая врачебную династию, получает вожделенный врачебный диплом и через месяц приходит радостный к отцу:

– Папа, помнишь, того больного с астмой, которого ты не мог вылечить много лет? Теперь он здоров!

– Что ты наделал! – с гневом восклицает отец. – Благодаря ему я оплатил твое обучение в школе, в колледже и в университете! На что теперь я буду давать образование своим внукам!

В народе говорят: когда стоматологи рекомендуют какую-нибудь зубную пасту, обладающую удивительными свойствами, или особую щетку, надо отнестись к этому с особой настороженностью и спросить – а кому это надо? Знаете солоноватую медицинскую шутку о том, почему доходы стоматологов выше, чем у урологов? Потому что зубов – 32, а у урологов объект для лечения только один. Если у всех все 32 зуба будут здоровы, то им, бедным, придется положить зубы на полку (да простят меня читатели за этот маленький каламбур). И тогда, без сомнения, вперед по доходам вырвутся урологи! Опасение совершенно не напрасное. В Финляндии, например, стали добавлять в молочные продукты определенное количество фтора – и заболеваемость кариесом резко пошла на убыль. Стоматологам-терапевтам пришлось срочно осваивать смежные специальности, например ортодонтию, и придумывать новые пиар-ходы для привлечения новых пациентов. Теперь рекламируют ровные зубы и ослепительные улыбки – а что же, им теперь совсем без денег сидеть? Ставят всем подросткам брекеты и пластинки, и на время насытились и успокоились.

А вот пока стоматология не придумала ортодонтию с ее более щадящими способами отъема денег у населения, в первой половине прошлого века в Америке бытовала легенда, что свои зубы некрасивы всегда. Поэтому лучше их все удалить (так, челюстно-лицевые хирурги уже при деле), а потом вставить новые красивые искусственные – фарфоровые или позже металлокерамические (несите денежки к стоматологам-ортопедам, протезистам, зубным техникам). Ой, а может, это был их способ борьбы с безработицей, и таким способом Америка и поднялась из своей великой депрессии? Потом работодатели, правда, признавались, что белоснежная голливудская улыбка требуется вовсе не потому, что она так уж прекрасна, а потому, что подтверждает карьерные устремления своего обладателя. Практически она была чем-то сродни партийному билету в СССР, который открывал дорогу к свободной профессиональной деятельности.

Современному поколению Y, тем, кому сейчас 20–30 лет, а тем более еще более молодому поколению Z, вероятно, трудно поверить в правдивость этого утверждения на слово, просто приведу пример.

После окончания Биофака МГУ я поступила на работу в Институт переливания крови, и меня сразу как сознательного комсомольца, точнее, комсомолку, назначили – тогда это называлось «выбрали» – секретарем какого-то там подразделения. Через некоторое время ко мне подошла секретарь комсомольской организации всего института и настоятельно посоветовала подать заявление о приеме в члены Коммунистической партии Советского Союза. В те годы уже многим было очевидно, что ничего живого в этой организации в том виде, в каком она тогда существовала, нет, и все старались по возможности держаться от нее подальше. Выступали открыто только диссиденты, остальные как-то увертывались с большим или меньшим изяществом. Я, конечно, стала отнекиваться, ссылаясь на то, что пока еще недостойна, пока недостаточно политически грамотна и сознательна. Тогда Вера Павловна – так звали секретаря нашей организации – строго сказала буквально следующее: «Ну, подумайте. Вы способный научный сотрудник, вам надо расти. Защитить кандидатскую диссертацию мы вам, может быть, и разрешим, но вот докторскую, конечно, нет. У нас рулевой – Коммунистическая партия, это записано в Конституции, и она должна контролировать людей на руководящих должностях во всех областях».

Знаете, как выглядела Вера Павловна? Вижу ее как сейчас. Молодая женщина, вытянутая по вертикали, похожая на блеклое растение, которому не хватает солнца, а оно все тянется вверх к нему и никак не может дотянуться. Даже не худая, а тощая, с гладким пучком прилизанных волос и узким лицом однородного землистого цвета без всякой мимики.

А сейчас внимание вопрос: вы догадались, по какой медицинской специальности работала в нашем медицинском институте секретарь комсомольской организации и член партии КПСС? Ведь часто работающие люди становятся похожими на своих клиентов, соответственно врачи – на тех пациентов, с которыми чаще всего имеют дело. Анекдоты про психиатров, которых путают с больными, даже не буду приводить, каждый с ходу вспомнит несколько из них. Адвокаты, ведущие дела крупных бизнесменов, становятся вальяжными, и от них за версту разит дорогим парфюмом и запахом роскоши. Преподавательница вуза как будто консервируется в молодом состоянии, остается до пенсии всегда юной и живой, как студентка. А вот акушерки, принимающие роды, часто имеют пухленькие лица с круглыми щечками и припухлыми глазками – вылитые младенцы. Ну и т. д.

Так вот: Вера Павловна работала у нас в институте патологоанатомом, именно такое поприще она себе выбрала. Кто-то ведь должен вскрывать умерших людей, осматривать внутренние органы, сравнивать прижизненный и патологоанатомический диагнозы; тоже нужная и важная часть работы крупного научного медицинского учреждения. Характерно то, что члену КПСС и секретарю комсомольской организации были по жизни ближе разъятые на части трупы.

Однако Советскому государству мы обязаны не только такими патологоанатомами, а по совместительству – членами КПСС. В советское время у нас была чуть ли не лучшая в мире система общественного здравоохранения. Если кто-то полагает, что хорошее здравоохранение может быть только на Западе, он удивится, узнав, что пьедестал почета в этой сфере занимала Куба в ее социалистические времена – там были лучшие врачи и самые современные медицинские технологии. А в Советском Союзе была налажена система профилактики как нигде в мире; четкая, очень логичная педиатрия. Не буду упоминать о том, что происходит в медицине сейчас, особенно в последние годы, – плачу вместе с врачами, которые на своей шкуре знают, как обстоят дела на самом деле. «Мы-то как-нибудь выживем, – услышала я однажды горькую шутку известного терапевта, – пациентов жалко».

Наряду с замечательными достижениями в советском здравоохранении было одно большое НО. Людей приучили думать, что за их здоровье отвечает кто угодно, только не они сами: участковый терапевт, медсестра, которая придет после роддома навестить новорожденного, начальство на заводе, которое отправит на ежегодную диспансеризацию. В результате, когда настали другие времена, люди оказались неподготовленными и наивными как дети.

Как-то с друзьями из джиперской тусовки (это люди, любящие езду по бездорожью) отвозили вещи в достаточно отдаленно расположенный детский дом, куда по весенней распутице не могли проехать обычные машины. Сейчас многие стараются облегчить жизнь детей, живущих в казенных детских учреждениях, люди стали сострадательнее. Заранее разузнав, что больше всего надо его воспитанникам, подготовились пожарить с ними вместе шашлыки, пообщаться. Действительно, приехав, обнаружили, что материально у них есть все, что можно увидеть в среднестатистической семье. Они хорошо и по-разному одеты – я имею в виду, не во все одинаковое, а модно и даже со вкусом. У них большие светлые комнаты и хорошая кухня, и дети, на первый взгляд, производили впечатление самых обычных девочек и мальчиков примерно от 6 до 17 лет. Но вот в одной из комнат обнаружился шкаф с дверцей, печально болтающейся на одной петле. Когда спросила подросшего парнишку, который не отставал от нас ни на минуту, почему он его не починит, тот очень удивился и в откровенных выражениях дал информацию о пьющем слесаре, который уже месяц не может до них дойти. Вопрос «не пытались ли они сами завернуть три шурупа» очень его удивил и как будто даже обидел. «Мы не умеем», – сказал он кратко и отвернулся. Девочки проявили не меньше удивительной инфантильности. Когда за шашлыкамизашел разговор о том, что они из еды больше всего любят, они тоже были кратки. Оказалось, они любят «что дадут». Вам это ничего не напоминает?