Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ишь, в дверях растопажился, как сосунок в люльке. Заходи в избу, посмотрю, что за врый пришел к мому лентяку.
Тяжелой шаркающей походкой Матрена подошла к Ивану, ткнула в грудь кривым сморщенным пальцем и стала бесцеремонно разглядывать лицо большими, с кошачьими зрачками, глазами.
– Да! – старуха отвела взгляд и пошамкала губами, словно выбирая нужное слово. – Заклятый. И сам заклинателем станешь. Чую, лег змей на твое сердце, но того не ведает, где пригреться хочет! – Поправила на голове платок и расхохоталась глухим кашляющим смехом:
– Не знает упырек, что день недалек…
– Я, пожалуй, пойду… Извините…
Иван развернулся, но Матрена вцепилась в рукав куртки. Иван не решился ее просто оттолкнуть.
– Думаешь, я выжила из ума? Ползет к тебе Змей, ужо и кольцами обвился, жало выставил и пасть раззявил! – Матрена приблизилась вплотную, мертвой хваткой схватив Ивана за горло необыкновенно цепкими пальцами. В глазах вспыхнули алые огоньки и…
На мгновение Ивану показалось, что его обнимает увешанная амулетами и браслетами молодая женщина, горячая и хищная царица пустынь, неуловимая, словно богиня, сошедшая с древних фресок. Запахом райских роз повеяло от ее дыхания, которое проникало в мозг, разрывая его стальными шипами. Она обвилась вокруг тела, склонилась к лицу, и кобpa на ее диадеме вонзила в висок Ивана ослепительно огненное жало. По его лицу потекла маленькая кровавая струйка, потом вторая, третья, пока кровь: не хлынула по его лицу, застилая красной пеленой видимый реальный мир…
За окном громыхнул гром. В окна ударил весенний ливень – безудержный, пьяный, стремящийся сокрушить прогнившие оконные рамы. Иван с трудом открыл глаза, пытаясь разглядеть ускользающее от взгляда избяное убранство. Но очертания были неверными, скользящими и даже светящимися по размазанным в полутьме очертаниям. Иван застонал.
– Потерпи, миленок. Сейчас приготовлю отвар, вмиг полегчает, – хлопотавшая возле печи нестарая женщина в кружевном переднике повернулась лицом к Ивану, и в ее глазах отразились яркие огоньки полыхающего в печи древесного жара.
Иван прикоснулся к виску и тут же отдернул руку, скривившись от боли.
– Да, угораздило тебя в сенях на гвоздь налететь! – женщина сняла с его лба окровавленный тряпичный лоскут и протянула большую железную кружку. – Выпей-ка моего взвару. И рана не заслезится, и боль как рукой снимет!
Храмов приподнялся с жесткого топчана и осторожно ощупал саднивший висок:
– Вы кто? Где я нахожусь?
Женщина добродушно рассмеялась:
– Я буду Матреной Емельяновной. А вы, барин, изволите быть на хуторе, что под Черною грязью.
– Да, на хуторе… Только вы же прежде были старухой, а потом… – Иван вытаращил глаза. – Вы же совсем нестарая…
– В темноте, Ванечка, и не такое привидится. Особенно если со всего размаха головой на кованый гвоздь налететь…
На самом ли деле произошедшее с ним было реальным? Или все жуткие и красочные видения и вправду всего-навсего реакция «головы на гвоздь»…
Иван огляделся. Дом был разделен надвое огромной, выбеленной известью печью. Бревенчатые стены пестрели украшениями «всех времен и народов»: потемневшая картина в дорогом багете, дореволюционные ходики, фотография Луначарского с Брюсовым в затертой рамке соседствовали с плакатами «Алисы» и «Арии», разбитыми стереодинамиками и приколоченными гвоздями пустыми банками из-под пива…
«Так вот ты какой, вид в окрестностях Бове!» – отметил про себя Иван, разглядывая потемневшее от времени полотно.
– Хороша картина, не правда ли? – Матрена Емельяновна взяла Ивана за локоть. – От бабки досталась.
– Отличная репродукция, – кивнул он. – Ваша бабушка была библиотекарем?
Матрена Емельяновна рассмеялась:
– С чего ты решил?
– Да как же! Брюсов с Луначарским на стене… Книги старинные в шкафу… А вот еще чугунный бюст Мефистофеля. Я такой же в Пермском университете видел, когда занимался в литературном кружке. – Иван не без восхищения оглядел набитую антиквариатом избу. – Откуда еще такому добру взяться на заброшенном хуторе?
– Хороший у тебя глаз… Только заклятый. При свете теней не различает…
– Это вы о чем?
– Не обращай внимания, милок, – женщина махнула рукой и встала из-за стола. – Иди к Алешке, а то этот непуть до вечерней зари проспит…
* * *Алешка лежал в дальнем углу избы, за старой замусоленной занавеской. Спал, свернувшись калачиком, на диване с резной спинкой и круглыми валиками-поручнями. Спал тревожно, вздрагивая и бормоча обрывки заблудившихся в сознании фраз. Лицо совсем невинное! Такого подстриги, причеши, надень очки – вот тебе и Знайка из Цветочного города. «А он ведь действительно любознательный и сообразительный парень. – Иван подошел к Балабанову и положил руку ему на плечо. – Окажись он в другое время в другом месте…»
– Храмыч?! Ну, ты меня уже конкретно защемил! – Алешка потер глаза. – Нет, в натуре, смотри, аж фюрер скис!
– Вставай, Алешка. Разговор есть. И давай без словесной акробатики.
– Разговором сыт не будешь, если хлеба не добудешь. – Балабанов торжествующе посмотрел на Храмова. – Ну чё, реально сказано?
– Точнее некуда, – Храмов нервно сжимал пальцы, стараясь не смотреть Балабанову в глаза. – Леха, мне деньги нужны. Очень нужны… Возьми меня в дело!
Балабанов вскочил с дивана:
– Ты что, обдолбался? Тебя к дури на выхлоп не пустят! А за такие слова нас двоих… Да ты понимаешь своей головой, что с нами будет?!
– Леша, моя мама серьезно больна. – Иван взял Балабанова за руку и силой заставил сесть на диван. – После гибели отца у нее начались серьезные проблемы с сердцем. Она думает, что мне о болезни ничего не известно, а нам еще до отъезда в Немиров кто-то подкинул в почтовый ящик ксерокопию врачебного заключения. Понимаешь, Леха, моя мама в любой момент умереть может. Ей серьезное лечение требуется. Прямо сейчас! А она со своей крохотной зарплаты деньги откладывает, чтобы у меня были хоть какие-то средства на первое время…
– Дела… Что ж ты сразу мне ничего не сказал? Слушай, давай веди ее к Матрене. Может, на твою мать порчу нагнали? Так бабуля вмиг разберется, она же у меня ведьма! Не трухай, заговорит ее плохяк без шкарёнок, на халяву!
– Леша, ты меня слышишь? Я о помощи прошу! Нам уезжать надо, немедленно. Понимаешь? Для того, чтобы мама решилась вернуться в Пермь, надо хотя бы сразу немного денег, чтобы было чем проценты заплатить. Долги у нас там остались, большие папины долги… А ты мне о порче и заговорах!
Алексей достал сигарету и закурил прямо в избе:
– Храмыч, а ты бы мог за бабло кого-нибудь замочить?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Домой приведет тебя дьявол - Габино Иглесиас - Ужасы и Мистика
- Девушка, освещённая луной - Александр Садеев - Триллер / Ужасы и Мистика
- Тайна кольца, или Здравствуй, род! - Элла Рэйн - Ужасы и Мистика
- Семь храмов - Милош Урбан - Ужасы и Мистика
- Сотни украденных жизней - Ирен Ресс - Детективная фантастика / Ужасы и Мистика
- Погрешность - Марина Инаяни - Ужасы и Мистика
- Команда скелетов - Стивен Кинг - Ужасы и Мистика
- Когда смерть не приходит - Максим Мастеровой - Ужасы и Мистика
- Великое возвращение - Артур Мейчен - Ужасы и Мистика
- Ужасная поездка - Л. А. Бирчон - Ужасы и Мистика