Подвиги Слабачка - Алексей Артов

– Сами пусть прыгают!

– Вот тогда и поглядим, что у них там вырастет!

– И вырастет ли что!

Но самостоятельно сбросить или упасть никто не решился.

Восхождение по ступеням пустоты

А обретшие крылышки, забыв обо всём на свете, взмыли вверх к неведомой никому (кроме Слабачка) вершине!

Они взлетали выше и выше, оставляя ниже себя очередной камень, ожидая увидеть наконец последний наивысший из них – блистательный кристалл. Но нитка камней, уходящая в облака, всё так и не кончалась, а вершины башни всё так и не было видно.

Старик-ветер, вначале помогавший им, теперь больше мешал. На высоте, где власть туч, ему самому трудно летать и, тем более, поддерживать других. Он так же, как и крылатые муравьи, дрожал от холода небес, не пускавшего сюда тепло земли. Ему уже не хватало сил дуть сразу во все стороны. А ещё недавно, он поднимал их всех, стоило ему надуть свои безмерные щеки. Но теперь, возвышая одних, он дул против других, лишая их сил и кидая вниз.

Муравьи-летуны на своих неокрепших и неумелых ещё крылышках стали выбиваться из сил. Многие из них опускались на башню и не могли нарадоваться тому, что отдыхают, даже забывая о том, что нужно подниматься ещё выше. И только небольшая кучка продолжала полёт вверх, кажущийся бесконечным.

Вдруг они заметили, что там, в вышине, полоска камней, ведущая в бесконечность высот, заканчивается. И что ещё выше не было уже не только камней, но и самой вышины, а были только непроницаемые туманы небес.

В муравьях-летунах проснулась новая сила – сила надежды! И они, в порыве радости, необыкновенно резво взмыли ввысь и даже перелетели вершину башни, оказавшись уже над ней…. «Над башней! Они!» Да, тут, в гуще облаков, уже они (они!) были над башней, а не башня над ними! Они, они теперь смотрели сверху вниз на тот камень, который был последним, был выше всех! И они опустились на этот камень, отражающий их не такими, какие они есть, который был вершиной!

Но, приземлившись и чуть переведя дух, летунчики с необыкновенной жадностью стали всматриваться по сторонам. Первый раз в жизни, чтобы увидеть что-то или кого-то они не поднимали голову и глаза вверх, а опускали их вниз. Ибо внизу было всё и все. Ибо они были выше всего и всех, даже выше птиц! И все, которые были не среди них, были ниже их и поднимали голову и глаза на них.

На последнем камне. В миражах туч

Но оттуда, на последнем Кристалл-камне, откуда видно всё, не было видно сейчас ничего! Взобравшимся закрывали виды те, что видны отовсюду и везде – облака! Но своим темно-серым туманом облака, закрывая этим заворожённым пришельцам с земли всё снаружи, раскрывали себя изнутри.

То, что вдруг стало происходить, крылатых героев страшно напугало и удивило одновременно, отчего остолбенев и забыв про крылышки, они чуть не попадали вниз. На высоте небес, в тумане туч и облаков они увидели… увидели то, откуда они… они… только что… поднялись?!.. Они увидели… травку, веточки, лужицы и… и свои домишки, своих товарищей, и летающих жучков, мошек, стрекоз и разных когтисто-клыкасто-пушистых, но… но которые были… были почему-то ненамного или намного больше, или меньше своих настоящих размеров, были, как будто увеличены или уменьшены. Проходящая кошка, которая, не заметив, могла наступить на муравьев, сейчас была их меньше, и настолько, что сами муравьи могли бы её не заметить и раздавить. Кто-нибудь из увеличенных жуков или муравьёв шли прямо на них, и были при этом такими большими, что не замечали их и наступали своими большими лапами на них, и должны были вот-вот раздавить их! Но вдруг чудовища проходили сквозь них, как и небесный туман. Много жутких моментов испытали крылатые муравьишки.

Но вдруг окружающий мир неимоверно быстро изменился. Вокруг них уже плавно летали (а точнее плавали) невиданные ими животные без лап и когтей. Было много невиданных разноцветных растений, которые плавно покачивались. Сверху шёл мерцающий свет, как будто через какое-то отверстие.

Муравьишки не знали, что всё, что видят, было видом со дна океана. Но, находясь на дне океана, они дышали, как на земле! А страшные и никогда невиданные ими существа, плывя прямо на них, уже не страшили их. Догадались крылатые крохи, что, если те наплывут на них, то проплывут сквозь них. И звери без когтей наплывали на них, как будто не видели их, и… и правда, проплывали сквозь них.

Но и эти глубины океана вскоре начали постепенно растворяться вместе с исчезающим туманом туч-облаков. Всё больше пробивалось солнечного света и синего неба. И вот, появилось – солнце! Солнце! Ставшее намного ближе, больше и жарче! Настолько жарче, что, казалось, могло теперь ослепить их, сжечь им крылья и их самих… Но своим жгучим теплом оно их только радовало. Только солнце оставалось над ними, и только на него, подняв свои головки, они продолжали взирать слепо-радостно снизу вверх.

Но, когда их головки опустились вниз, от удивления все даже подпрыгнули, замахав крылышками и отпрянув от края! Оказалось, что они были на такой огромнейшей высоте, что даже солнечным днём земли почти не было видно! Зато было видно, как нескончаемо много этой земли и как она прекрасна!

Те, кто был на башне всех ближе к земле, видели землю лучше, но земли видели меньше. Одни из них угадывали свои жилища, свои стройки и уже предполагали их новые места, и где можно набрать камушки, веточки, песочек… а другие, застыв, казалось, навсегда от удивленья, смотрели на равнины и холмы, на расположенные на них поля и леса, на огромные ленты и лужицы воды, удивляясь бесчисленности растений, их разнообразию и многоцветности, в красках вечерней зари…

Схождение с достижения

Все на всех уровнях уже не рвались вверх. Все застоялись и залюбовались. А когда настоялись-налюбовались, то у всех на всех уровнях башни начался долгий и не менее трудный путь приближения к земле. И даже у муравьёв-летунов не было сил и желания и смелости спускаться на крылышках.

Многие из недостигших последнего камня, спускаясь и находя очередной выступ, за который можно было ухватиться, или на который можно было опереться, умудрялись ещё и поговорить:

– Мы мечтали подняться и быть выше всех, быть над всеми…

– Да, а теперь мечтаем опуститься до уровня всех и сравняться, как и прежде, со всеми…

– И со всеми быть!

Кто-то падал: «Аааа…!» Кто-то спотыкался и еле удерживался за камень, шатаясь на ветру. Таким помогали.

– Но мы никогда уже не будем, как все!

– Да, мы слишком много видели и испытали!

– И так будет до тех пор, пока все не побывают там, где побывали мы!

– Тогда и все остальные станут, как мы!

– А когда все остальные станут, как мы, то и мы станем снова «как все»!

– Но всё равно, там, где побывали летуны, и то, что они там увидели, там побывают и то увидят далеко не все!

– Да, не все смогут обрести и крылья, как они!

– Крылья – это только для них!

– Точно – это теперь только их!

– Вот эти-то поэтому-то навсегда и останутся не как все!

А кто-то, схватившись за камень, продолжал держаться за него всеми лапками и не двигаться.

– Почему ты не уменьшаешь расстояние с землёй?

– Он боится!

Одни отвечали:

– Боюусь!

И лапки у таких дрожали.

– Я не знаю, чего я хочу! – пищали другие.

– Почему?

– Потому что я хочу сразу то, чего сразу быть не может.

– И поэтому думаешь, что твоё желание несбыточно, да?

– Да.

– И какое оно?

– Ползти вниз и карабкаться вверх.

– Но в твоём одном желании целых два.

– И что?

– Надо выбирать.

– Нет, я люблю своё одно желание, состоящее из двух.

– Но пока твоё одно желание из двух не уменьшится, не перевесит другое, ты так и будешь продолжать стоять и дрожать.

А другие стоящие и дрожащие отвечали:

– А у меня нет никакого желания.

И только те, у кого желание состояло из одного, а таких было почти все, продолжали удаляться от облаков.

Очень часто, чтобы не сорваться и не ударить собой землю, они ползли по тем, кто пытался сразу двигаться и вверх и вниз и по тем, кто ещё не имел никакого желания.

Когда по таким проползали не один, не два, а уже сотни муравьишек, то желание у кого появлялось, у кого начинало состоять из одного, и они тоже начинали двигаться только в одном направлении – в направлении, отдаляющем от солнца.

Вокруг кружили листочки-лётики.

Некоторые башнелазики, которые сильно уставали, срывались вниз в надежде обрести крылышки. Но крылышек они не обретали. Кое-кого из таких самоубийц спасали листочки-лётики, успевая подставить свой листочек-батутик под стремящегося к гибели. Но все из тех, кто приблизились мордочка к мордочке вплотную к гибели, с этой гибелью так и не встретились, потому что падали всё равно на что-то мягкое: на кустики, на кучу муравьёв или на охапки травы.

Любопытство не рискнувших

Утопавших от облаков спрашивали: «Ну, что там?» «Ну, как там?» И поднявшиеся ниже всех чаще всего отвечали: «А возвысьтесь сами и увидите». А взошедшие выше всё больше молчали!