Порнограф - Сергей Валяев

— Зачем?

— Пусть будут, Сосо.

— А это видел, Вано, — и скрутил два шиша перед моим носом, похожие, между прочим, на револьверные дула «Кольта»: великого уравнителя шансов для всех желающих поиграть в рулетку с судьбой.

Обидевшись, я повторил, что, если мы хотим цапнуть господина Жохова за его причинное место, то, пожалуйста, я никому не помеха и даже буду рад успеху мелких шантажистов.

— Я — мелкий шантажист, да? — оскорбился мой друг. — Да, кто ты такой?.

— А какой ты шантажист?

— Я?.. Я — крупный.

Смеясь, я выразил по этому поводу сомнение, что окончательно вывело князя из себя: он схватил меня за грудки. Понятно, что я начал вырываться, как дрессировщик из объятий циркового мишки в минуту его, зверя, буйного помешательства, вынужденного валять дурака в клетчатых штанишках и в цветном жабо при неприятном скоплении орущей публики.

Наши милые женщины, решив не оставаться в стороне от схватки по принципиальному вопросу, повиснули на наших руках, точно офицерские жены на перекладине во время пересдачи норм ГТО. Если кто и не принимал участия в этом бедламе, так это господин Могилевский, почесывающий с философской отрешенностью кота. После того, как наша композиция распалась, он, философ, заявил, что все будет, кроме бронежилетов. Что все, спросили мы хором. Все по списку, но в разумных границах. И я не стал уточнять границы возможностей коммерческого директора нашей группы, зная его с лучшей стороны. Если он почувствует перспективность дела, то сделает все, что в его силах. И даже более того.

На этом официальная часть нашего профсоюзного совещания закончилась, началась частная. Само собой пришло решение, что жизнь, которая не опасна, недостойна того, чтобы называться жизнью. И тот, кто не рискует, не пьет шампанского. И не ест рябчиков с ананасами.

Пришлось мне бежать в магазин за шипучим напитком, чтобы праздник не покинул больше нас. Закусывая шампань ананасными ломтиками, напоминающими по вкусу сладкую репу, мы стали вырабатывать план будущих действий. На бумаге и в мечтах все выходило красиво. Действуя, как благородные карбонарии, мы экспроприируем нечестно нажитый капитал, отдаем большую его часть в бюджет на оплату труда учителей, медиков и шахтеров, а себе оставляем сумму на командировочные расходы и отдых. На теплых островах в Карибском бассейне, которые, кажется, находятся в Бермудском треугольнике смерти.

Я всегда подозревал в себе организаторские способности с криминальным креном. Наверное, это присуще провинциалам, решившим во что бы то ни стало покорить первопрестольную? Конечно, последнее дело кивать на время, однако факт остается фактом: времечко убойное, как в прямом, так и переносном смысле. Идет напряженное накопление первоначального капитала, а это не занятия по макраме. Жизни и судьбы прошиваются пулевыми очередями, автомобили и люди в них корежатся от фугасных взрывов, кровушка льется, точно клюквенный сок на театральных подмостках. Только существует незначительное отличие: герой, павший на ревматические доски сцены под аплодисменты зала, после успеха и закрытия занавеса возвращается домой к жене и детишкам, пьет на кухне прокисший кефир и, глядя на звездную сыпь ночного неба, грезит о роли Принца Датского или Дездемоны, а вот как быть с тем, кто собственным броне-бритым затылком сплющил пулю, но заряд пластита не оставил ему шансов продолжить свою полезную деятельность на благо нового общества. Занавес бытия колыхнулся у очей и все — пи… дец, как точно выражается наш справедливый народец. То есть печальное и скорбное небытие со всеми вытекающими неприятными последствиями для физической оболочки, разлагающейся в удобном ореховом гробу, доставленному прямым рейсом из гангстерского Чикаго, где эти предметы первой необходимости научились клепать ещё со времен Великой Американской депрессии.

У нас тоже Великая депрессия, только своя, доморощенная. В который раз мы идем своим петляющим и кровавым путем, неизвестно куда могущим завести притомленную опытами нацию. Одно понятно гражданам, чтобы выжить необходимо мимикрировать к предлагаемым условиям, иначе ноги протянешь. И похоронят тебя без всяких почестей в общей могиле в качестве «неизвестного». А кому хочется предстать перед веждами Господа без личного Ф.И.О? Поэтому каждый и выживает, как может: кто милостыню просит у секс-шопов, кто помойки разгребает в поисках жирных рябчиков, кто дерет горло, требуя свои кровные за год труда, кто просветительские лекции читает за гонорар в полтора-два миллиарда рубликов, то бишь в 287 тысяч $, кто региональные войны за нефть начинает и кончает, кто заводики и фабрики успешно прибирает к своим рукам, кто на заслонках газовых мордастым мироедом сидит, кто ссуду в банке получает и рубит «небольшую» дачку в Англии на пятидесяти акрах да обзаводится «BMV 750i» для лечебных прогулок.

То бишь все проблемы решаемые, главное, чтобы было здоровье. Да чтоб удача, эта капризная дева, благожелательно скалилась на твои попытки поставить её в позу Трендэленбурга, удобную для разговора по душам.

Так что, господа, ничего нет случайного в мире. И если мне, затрюханному порнографу, было суждено забраться на крышу разваливающегося дома и оттуда заснять малопривлекательные картинки из жизни высокопоставленных жоп, то это, значит, кому-то было нужно? Кому? Мне? Вам? Обществу любителей мексиканского тушканчика? Не знаю-не знаю. Одно лишь хочу засвидетельствовать: осточертело зависеть от обстоятельств, когда приходиться выступать в массовке у размалеванного задника жизни. Больше не хочу. И намереваюсь играть главную роль. Если не рефлектирующего Гамлета, то гробовщика Горацио у чужой могилы. Для некоторых современных хамов, считающих, что они уже обрели бессмертие.

Меж тем друзья, мною организованные, предприняли необходимые действия и к вечерней зорьке наша группа уже имела в наличии: подержанный автомобиль «Вольво» 1985 года выпуска, два сотовых телефончика, набор шпионской радиоаппаратуры, один дамский пистолетик французского производства, пуляющий газовыми облачками, освежающих навязчивых кавалеров, одно удостоверение сотрудников службы безопасности частного сыска и одну электрошоковую палицу. Я задумался: с таким арсеналом можно было брать крепость городка Козельск, что когда-то уже случалось в нашей многострадальной отечественной истории. А вот как действовать в нынешних условиях?

— Бронежилетов нет, — обиделся Могилевский. — Я и так выполнил программу максимум, как анархист в семнадцатом.

Мы похвалили товарища за рвение, однако всем коллективом пихаться в одной колымаге дело никудышное. Нам нужен тактический простор и возможность контролировать ситуацию с нескольких самостоятельных позиций. Меня поняли и задумались над вопросом, где ещё добыть транспортное средство?

— Ой, — вспомнила Александра, — у нас на даче старенькая «Победа», мне дед её подарил. Как танк.

Для полного счастья именно Т-34 нам и не хватало, чтобы вести прицельную пальбу термитными снарядами по бастионам государственной Думы, как это уже случалось в нашей многострадальной, повторюсь, отечественной истории. Но, как говорится, не всякому картиночка с клубничкой, надо быть скромнее в своих желаниях: «Победа» так «Победа».

— А БМВ нет? — вспомнил я утренний дворик и лимузин в нем, как чудное явление.

— Это не про нашу честь, Ванечка, — решительно отрезала Сашенька и мне пришлось свою ревность, как йехуанский клок, упрятать с глаз долой. В дальний уголок души своей, если выражаться красиво.

К нашему удивлению, «Победа» оказалась на ходу. Это выяснилось, когда мы всей веселой бражкой на дребезжащей и разваливающейся скандинавской тачке пробились в дачно-сосновую местность, застроенную кирпичными хоромами. Территория садово-огородного кооператива «Зареченские зори» (название условное) была огорожена концентрационной проволокой по всему периметру и мы были вынуждены прорываться под корабельные сосны со скандалом у КП. Отставники в камуфляже решили, что прибыла банда террористов с огнеопасной республиканской окраины, чтобы подорвать к чертям собачьим все секретные дачные объекты, воздвигаемые с напряжением всех народных сил и средств. Однако после того, как прозвучала паролью фамилия одного из выдающихся деятелей коммунистической партии Советского Союза (б) и Александра была признана правнучкой товарища М., наш путь продолжился.

Встречала нас прислуга: дряхлый сторож Тема и две бабулики-сиделки Варвара и Дуся. Обрадовались живым людям, коих не видели давненько, вот только господин Любошиц наезжал по случаю, а так кинуты, сынки, признался Тема, за ненадобностью вместе с Хозяином. Александра повинилась и поспешила на мансарду, где переводил дух бывший член сталинского правительства. А мы со сторожем потопали к гаражу, где и была обнаружена «Победа» в законсервированном виде, похожая на армейскую банку тушенки, донельзя промасленную солидолом.