Лёшка-"студент" - Александр Каменский-Мальцев

Прямо под окном на черные комья земли опустился воробей. Этот воробей смешно подпрыгнул, покосился на окно, как будто видел Лешку, клюнул что-то, интересное только ему, и взлетел. Лешка проводил его взглядом.

Он вернулся к столу, взял сигарету, но не закурил, а долго мял ее в руке, глядя куда-то вдаль.

Резко зазвонил телефон. Лешка вздрогнул, отсутствующим взглядом посмотрел на аппарат, но трубку не снял. Телефон зазвонил раз за разом. В углу комнаты на небольшой телевизионной камере, укрепленной под потолком, замерцал красный огонек.

— Ковалев! — послышался громкий голос.

— Чего надо? — ответил Лешка, по-прежнему глядя в окно.

— Почему трубку не снимаешь?

— Когда Вера приедет?

— Как только приедет, тебе первому скажем.

— Где она?

— Я не знаю.

— Вы говорили, что она сегодня будет здесь…

— Слушай, Ковалев, она, между прочим, мне не подчиняется! — с сарказмом проговорил невидимый собеседник.

— Скучно мне… — тускло сказал Лешка.

— Слушай, Алексей, ну что ты опять голову повесил? Да приедет твоя Вера, куда она денется!..

Лешка наконец прикурил свою сигарету.

— Ничего, пройдет твоя хандра, — бодро закончил голос. — Слушай, к тебе тут просьба есть…

Говоривший замолчал, но ответа не последовало. Лешка молча курил, по-прежнему глядя в окно.

— В общем, один мужчина после травмы потерял память. Врачи считают, что благодаря внушению память может вернуться. Попробуешь?

Лешка повернулся лицом к телекамере. В его глазах зажегся озорной огонек.

— Ладно! Попробую. Но за две бутылки «Наполеона». Только настоящего.

Голос растерянно молчал.

Лешка подошел к столику в углу комнаты и включил электрический чайник.

— Ох, и наглец же ты, Ковалев!.. — наконец прорезался голос.

— Я выпить хочу, — спокойно возразил Лешка.

— Да ты и так всеми благами пользуешься! Ни один заключенный не имеет того, что тебе предоставили!.. — возмущался голос.

— А вы много таких заключенных видели? — ехидно парировал Лешка. — А то отправляйте в зону, буду сидеть, как все люди…

— Ты прекрасно знаешь, что это невозможно.

Лешка не ответил.

Из носика чайника пошел пар. Лешка подошел к столику, засыпал чай в заварочный чайник и залил кипятком.

— Так попробуешь? — спросил голос.

— Коньяк.

В динамике вздохнули, и послышался щелчок выключения.

В Лешкиной комнате, совсем не похожей на тюремную камеру, было, пожалуй, даже уютно. Столик в углу заменял кухню, напротив стоял телевизор и на окнах висели симпатичные шторы.

Лешка налил дымящийся паром чай в синий бокал и сел в кресло перед окном. На колени к нему тут же прыгнул пушистый серый кот. Он свернулся уютным клубком и замурлыкал. Лешкина рука опустилась на спину кота и начала гладить его.

— Будет тебе коньяк! — опять неожиданно громко раздался голос, и Лешка снова вздрогнул. — Ты, кстати, своего кота выпускай хотя бы один раз, а не пять, как ты делаешь, а то охрана жалуется. Грозятся пристрелить…

— Пусть попробуют! С толчка потом слазить не будут, пока не оживят!.. Так и передай! — с неожиданной злостью ответил Лешка.

— Ладно, ладно, ты не психуй, их ведь тоже понять можно…

— А меня кто поймет?! — выкрикнул Лешка и вскочил на ноги. — Меня?!! Я уже четыре года здесь!.. Я тоже человек!.. И никто мне не говорит, когда мой срок кончится! Все, даже убийцы, имеют право знать конец своего срока! А я?..

— Алексей, ты успокойся!.. Успокойся…

— Да пошел ты! Козел вонючий…

Лешка резко размахнулся и кинул бокал с чаем в телекамеру. Испуганный кот в панике метнулся по комнате, заскочил на подоконник, громко мяукнул и кинулся под диван.

Красный огонек телекамеры равнодушно мерцал в сгущающихся сумерках, а Лешка опять смотрел в окно…

В комнате раздался мелодичный сигнал, над дверью зажглась красная лампочка, а Лешка, сидевший на диване, повернул голову к двери. В стальной массивной преграде, отделявшей Лешку от внешнего мира, повернулся небольшой люк, с обратной стороны которого на полочке в блестящем металлическом кювете лежал шприц. Лешка закатал рукав рубахи, взял шприц, поднял иглу вверх и выдавил небольшую каплю жидкости.

— А без этого нельзя обойтись? — с отвращением проговорил он.

— Но ты же знаешь, Алексей… — как бы извиняясь, ответил тот же голос. — Инструкция!..

Лешка вколол иглу в вену и выдавил жидкость. Положил шприц в ванночку и прилег на диван. Через минуту его глаза закрылись, а дыхание сделалось ровным и глубоким.

Минут через пять вошли двое мужчин, они переложили Лешку на носилки и вынесли в коридор.

Еще через несколько минут тяжелые ворота в сером высоком заборе медленно раскрылись, и из ворот выехала машина с синей мигалкой на кабине. Она мчалась по городу, изредка включая сирену, а внутри трое мужчин с автоматами в руках не спускали глаз с носилок, на которых лежал сверток, очертаниями похожий на человека.

Лешка открыл глаза и сел на кушетке. Он с удивлением смотрел на многочисленные приборы, заполнявшие комнату. Рядом с кушеткой на стуле лежало странное сооружение, похожее на шлем, от которого тянулись провода к ящику с несколькими мониторами и клавиатурой компьютера.

В комнату вошел черноволосый мужчина в белом халате.

— Здравствуйте, Алексей, — сказал он. — С сегодняшнего дня я буду работать с вами постоянно. К вам уже обращались за помощью в случаях, когда человек терял память, не так ли?

Лешка кивнул.

— Ну что, приступим?

Лешка снова кивнул. Говорить не хотелось, голова после снотворного оставалась еще затуманенной.

— Нам бы хотелось понять, что происходит с вами, когда вы внушаете что-то другому, ведь понять процесс — наполовину воссоздать его! А для этого вам придется надеть на голову вот это… — врач показал на шлем с проводами. — Как вы себя чувствуете?

— В голове шумит…

— Ничего, это скоро пройдет. Вам дают хорошее снотворное, оно не дает побочных эффектов.

Ученый присел на стул напротив Лешки. Его холодные глаза внимательно наблюдали, как Лешка постепенно освобождается от дурмана снотворного. В свою очередь, за собеседниками следили несколько телекамер, висевших под потолком в углах комнаты.

— Так вот, мужчина, которого сейчас приведут, попал в автомобильную аварию и забыл о себе все, — продолжал врач. — Он не помнит своего имени, не узнает родственников и только недавно снова научился ходить. Судя по всему процесс восстановления идет и постепенно он и сам все вспомнит, ну а вдруг вы сможете его ускорить?

Лешка молчал.

— Так вы согласны?

— Я уже сказал.

— Хорошо.

Врач повернулся к столу и нажал на кнопку. Сразу, как будто ждали этого сигнала, дверь открылась и в лабораторию вошел бледный худой мужчина в сером костюме. Он безразлично посмотрел на врача, перевел взгляд на Лешку, скользнул взглядом по приборам и неуверенно, подталкиваемый двумя другими медиками в белых халатах, подошел к креслу, стоявшему на середине комнаты.

Один из медиков подошел к столу, взял склянку с остропахнущей жидкостью и маленькой кисточкой помазал Лешке виски, затылок и над бровями, после чего надел шлем на голову Ковалева. Осторожно прикрепил несколько проводов на кисть, предплечье, на щеку и сел за пульт перед мониторами.

— У нас все готово, — доложил он.

— Ну что ж, начнем, — ответил врач.

Лешка встал, и провода змеей потянулись за ним. Он жестом показал врачу, чтобы тот освободил стул, взял его за спинку, поставил напротив кресла и сел. Ковалев внимательно смотрел в глаза больного и медленно, выделяя каждое слово голосом и интонацией, заговорил:

— Ничего не надо бояться. Рядом с вами друзья, они хотят вам добра, и все у вас будет хорошо. Вы меня слышите?

Мужчина быстро перебегал взглядом с Лешки на врача, на экран компьютера с разноцветными графиками, смотрел на потолок и снова на Лешку. Его взгляд не выражал ни страха, ни удивления, ни интереса, а только безразличие и пустоту.

— Вы меня понимаете? — спросил Лешка.

Врач смотрел только на Ковалева.

— А сейчас вам захочется спать, — продолжал Лешка. — Вы уснете глубоко-глубоко, во сне вы увидите свое счастье, вы хорошо отдохнете и встанете бодрым и сильным, — Лешка говорил, то понижая, то повышая голос, его слова звучали проникновенно и тепло, но мужчина, судя по его бессмысленному взгляду, все так же метавшемуся от одного предмета к другому, не понимал его слов. Лешка смотрел на него в упор. На его лбу выступила испарина, вдруг он откинулся на спинку стула и повернулся к врачу.

— Нет… Он не слышит. Не понимает… Я не смогу помочь.

— Вы не сможете? — переспросил врач. В его глазах мелькнуло злорадство. Судя по всему Лешка только что подтвердил какое-то предположение врача.