Цепная Реакция - Евгения Шамшина

произнес поверженный сын.

Они сели в машину. Он завел двигатель. Потом обнял свою спутницу.

— Сильно испугалась? — Девушка утвердительно потрясла головой. Он чувствовал, что она скрывает свои эмоции.

Он поцеловал её в макушку.

— Откуда он узнал… — Тихо прошептала Саша.

Мужчина сначала не понял, но не успел открыть рта.

— Он, когда набросился на меня, то сказал, что раз можно папочке, то можно и ему. Он уже все знал о нас…

В машине повисло холодное, разрывающее молчание.

— Что теперь будет… — Едва слышно прозвучал её голос, и она закрыла глаза.

— Мне все равно… — Ответил Крылатов, глядя вдаль. Девушка поднялась и посмотрела на него. Он взглянул ей в глаза, и снова повторил. — Мне все равно.

И дело было в том, что он говорил правду. В некотором роде ему словно стало легче, что все вскрылось. Огромный кирпич свалился с плеч. Не нужно было больше врать никому, выкручиваться. А главное, он мог быть с Сашей всегда, если она этого захочет. А вот в её голове пазл не складывался. Перед любимым мужчиной предстоял страшный скандал, с разбором полетов. А виной всему служила она со своей любовью. И именно она разрушила все. Сломала жизнь целой семье. Ей стало страшно и стыдно. Она вжалась в сидение, глядя за окно, на вечерний город. Но страшнее всего было то, что она не знала насколько все серьезно с его стороны. Ведь это «все равно», это пустой звук… Просто слова… Просто пара слов… Ничего не значащая пара слов…

Он остановился у её дома, оперся о крыло пыльного джипа. Он был сосредоточен и серьезен. Саша подошла к нему, и осторожно прильнула к его груди. Он обнял её, затем поцеловал, как всегда нежно. Она не могла понять, что твориться сейчас в его голове.

— Иди… — Улыбнувшись, сказал он, кивнув на её темные окна. — Жаль поужинать, сегодня не получилось. — Засмеялся он.

— А как же ты? Ты поедешь домой… — Она смотрела на него своими бездонными глазами, добрыми и наивными.

— Нет… — Задумчиво произнес он. — Домой я не поеду… Это точно. Сниму номер в гостинице. — Голос его стал увереннее и он улыбнулся. — В наше время это, к счастью, не проблема.

— Оставайся у меня… — Совсем тихо, не своим голосом предложила она. У самой пересохло в глотке, и на секунду, она подумала, что это кто-то другой сказал.

— Ну, правда, что. — Засмеялся он. — Ты сейчас от страха в обморок грохнешься! Ничего со мной не случиться, переночую в номере.

Саша взяла его за руку, и потянула в подъезд. Он и хотел было возмутиться, но сопротивляться не стал. Лишь щелкнул кнопкой сигнализации. Поднялись наверх. Аппетита не было у обоих. Но Крылатов попросил сварить ему кофе, раздумывая в этот момент, почему человек такая скотина. Ведь ему даже было ничуточки не стыдно. Он уже предвидел, как сынок в красках рисует своей матери все подробности. И все равно, его больше заботило, что он здесь сейчас с Сашей. Вновь наедине. И что он хочет ее, пожалуй, еще сильнее, чем неделю назад. Она сварила кофе, налила его в фарфоровую чашечку. В её квартире даже тишина была домашней, уютной. Потом он слышал, как она что-то делает в спальне. Остановившись в дверном проеме, он увидел, как она собирает книги, которые располагаются везде: и на полу, и на кровати. Некоторые из них открыты, другие лежат друг на дружке.

— Точно блаженная. — Произнес он, остро ощущая свои чувства к ней.

Она улыбнулась, убрав непослушную прядь от лица.

— Располагайтесь, чувствуйте себя, как дома. Вам не привыкать. — Засмеялась она. — Вы меня простите, но я в душ.

Он кивнул. И уставился на свой пиджак, так и висящий на том же стуле. Эта девушка поражала его до глубины души. Он любил её, и понимал, что её любовь гораздо чище и светлее. Он слышал шум воды, и думал о том, что она подумает о нем, если он ворвется к ней в ванную. Но дальше мыслей это не зашло. Затем он подумал, что тоже неплохо бы ополоснуть с себя пыль дня. И тут вспомнилось лицо сына, сидящего на полу и утирающего разбитый нос. Он видел картинки детства, как забирал его из роддома, и впервые купал. Как боялся даже дышать на крошечный сверток. А сегодня он был готов убить своего тридцатилетнего сына, такова была его ярость, ослепленная ревностью. Он очнулся от голоса хозяйки дома:

— Я тебя спрашиваю, ты пойдешь в душ? — По её лицу, он понял, что она спросила уже не один раз.

— Да, да… Да, пойду…

— Чистое полотенце там есть.

И он пошлепал в теплую нагретую ванную, с запотевшим зеркалом. Долго просто стоял под струей воды, потеряв счет времени, утопая в мыслях. Когда он вышел, завернутый в полотенце, натягивать на себя обратно костюм желания не было. Саша стояла у окна в спальне, и теребила подаренный кулон. И он точно знал, что думает она о сегодняшнем инциденте. Он щелкнул выключателем. И комнату освещал лишь свет от уличных фонарей, проникающий сквозь тюль. Девушка же не шевельнулась. Он подошел, обнял её сзади, погружая в теплоту своего влажного тела. Она со вздохом, сложила свои ладони на его руки.

— Прекрати переживать. Все уже случилось.

— Но это же неправильно.

— Сашенька, в нашей жизни очень много происходит разных вещей. И большинство из низ такие, что мы не можем на них повлиять.

— Ты должен быть с семьей. Ведь они тебя любят… А я… Я люблю тебя… Но ты им нужен…

— Ты меня гонишь?

— Нет, нет, что ты! — Вскрикнула она. — Для меня каждый час без тебя, словно разлука длиною в год. Но ведь кроме меня есть еще и…

— Есть ты, и есть я. — Оборвал он её на полуслове. — Меня больше ничего не интересует. Я люблю тебя, и пусть это звучит смешно. Но ты моя, моя женщина. Я не хочу тебя ни с кем делить, я хочу быть все время рядом. Но если ты хочешь, чтобы я ушел, я уйду. Ты только скажи.

— Дорогой мой… — Повернулась она к нему лицом, он обнимал её. — Родной мой. Любимый мой. — Её пальцы скользили по его лицу, рисуя линию его морщин. — Ты самый близкий человек. Единственный мой… Я твоя и только твоя… Ты можешь убить меня… — Посмотрела она ему в глаза, и от этого взгляда у него побежали мурашки. — Я приму это… Ты можешь унизить меня…Можешь ударить… Я в твоей власти… Ты для меня все. Мой