Подари мне рай - Эллен Марш

Атмосфера в затененной комнате постепенно становилась все более оживленной, даже игривой. Мора ничуть не удивилась, когда два дядюшки выбрали себе каждый по хихикающей девице и скрылись с ними в другой комнате. Море было всего семь лет, когда она покинула Индию надолго, и тогда она, разумеется, ничего не знала об отношениях между мужчинами и женщинами. Но за короткое время после своего возвращения она успела услышать немало произносимых шепотком суждений дам из военного городка о низкой морали индийских женщин. Слушала она и неприкрытые сплетни Миры, и откровенные разговоры других слуг в резиденции. Ей было понятно, что жрицы любви – самое обычное явление в таких больших гаремах, как у Валида Али, и теперь она сказала себе, что нет повода смущаться тем, что двух таких девушек увели развлекать и ублажать двух мужчин, даже если...

На этом месте размышления Моры были прерваны, и сердце у нее словно подкатило к горлу. Капитан Гамильтон что-то сказал бегуме. Потом направился прямо в тот угол, где притаилась Мора...

Мора наклонила голову и закрыла лицо покрывалом. Она позаботилась даже о том, чтобы Росс не увидел ее пальцы, не такие тонкие и смуглые, как у индийских женщин.

Но Росс не заговорил с ней. Даже не взглянул в ее направлении. Он обратился к той танцовщице, которая развлекала присутствующих своим искусством в начале вечера. Девушка с глазами темными, как терновые ягоды, улыбнулась Россу, и Мора поняла, что эти двое давно знают друг друга.

Вопреки всякой логике, совершенно абсурдно, она пришла в ярость от этой мысли. Так, значит, к ней ездил Росс в тот вечер, когда праздновали день рождения Теренса. Она уверена в этом! Какую ложь он сочинил ей, уезжая из резиденции по направлению к городу? У него, видите ли, масса работы! Ясно, что он покинул вечер только ради того, чтобы развлекаться с этим бесстыжим созданием.

К счастью, пол-лица Моры скрывала вуаль, так что Росс не смог бы увидеть краску гнева, выступившую у нее на щеках. Но глаза у нее пылали, да и голову она невольно вздернула, услышав его беспечный смех в ответ на какую-то шутку девушки.

Это оказалось почти фатальной ошибкой, потому что Росс в ту же секунду повернул голову и посмотрел на Мору. Взгляды их пересеклись, и Росс успел заметить глубокий фиалковый цвет ее глаз, пылающих негодованием.

Мора быстро опустила голову, но было поздно. Она услышала шаги Росса. Его большая тень упала на Мору, когда он наклонился над ней – так близко, что его щека едва не коснулась покрывала на ее лице.

– Если бы сахиба бегума сделала мне любезность и напомнила, где мы с вами встречались раньше...

Он говорил на хинди, и Мора, старательно изменив голос, сообщила ему как можно спокойнее на том же языке, что сахиб ошибся. Она двоюродная сестра бегумы Кушны Дев и только недавно приехала сюда из Раджастхана. Она вела очень уединенную жизнь в доме отца и никогда не встречала фиренги, то есть чужеземцев, до сих пор.

– Прошу вас извинить меня, сахиба. Цвет ваших глаз...

– Моя мать была черкешенкой, – пояснила Мора и назвала тот край, жители которого славились во всей Индии своей белой кожей и синим цветом глаз.

Она сидела, опустив голову и сложив руки на коленях, остерегаясь еще раз глянуть на него.

К счастью, Росс принял ее поведение за стыдливость девушки, привыкшей к парандже. Она явно чувствовала себя стесненно в присутствии сахиба. Пожалев ее, он извинился – просто она напомнила ему кого-то. Он надеется, что она не в обиде.

Мора покачала головой. Сердце у нее так и колотилось, и она почувствовала громадную радость, когда Росс наконец отошел от нее. Вскоре мужчины собрались уходить.

Глядя на них, девушка-танцовщица с терновыми глазами повернула свою стройную ножку так, что звякнули браслеты у нее на лодыжке. Она явно хотела привлечь к себе внимание.

Росс не обернулся и сказал Валиду Али:

– Пора.

Занавеси арочных дверей сомкнулись за мужчинами, и стало тихо.

– Ва! – воскликнула наконец бегума Кушна, и через секунду все заговорили разом.

Мора перевела дыхание. Оттолкнула от себя игральную доску и, поднявшись на ноги, покачнулась.

– Мне пора собираться домой. Как я все это выдержала...

Сама того не сознавая, она говорила по-английски. Никто ее не понял, но это и не имело значения. Дрожащая улыбка, когда она сняла покрывало, объяснила все лучше любых слов.

– Хай-май! – выразила свое согласие Кушна. – Невероятно!

Внезапно происшедшее показалось ей смешным. Она засмеялась, и этот звук развеял напряжение. Скоро смеялись все женщины, и Мора вместе с ними.

Глава 7

– Доброе утро, мисс Адамс.

Мора резко повернулась, услышав глубокий голос Росса Гамильтона, и едва не опрокинула вазу с лилиями на столике в гостиной.

Росс отреагировал мгновенно, подхватив вазу, чтобы она не упала.

– Я вас напугал?

– Нет, – солгала Мора.

Было шесть часов утра, и Мора еще не вполне опомнилась от шока после встречи с Гамильтоном в занане розового дворца. Она надеялась, что у нее будет время, прежде чем она увидит его снова.

– Меня вызвал ваш дядя, – объяснил Росс, не делая ни малейшей попытки поставить вазу на место и отойти. – Чуппрасси предложил, чтобы я подождал здесь.

Говоря это, Росс очень пытливо глядел на Мору. И стоял так близко, что она заметила слабый намек на щетину у него на подбородке.

Она облизнула внезапно пересохшие губы. Ей не нравилось, что Росс стоит так близко. Да еще этот пронизывающий взгляд – словно проникает прямо в душу и видит все, что Мора хотела бы скрыть.

– Вы не хотели бы выпить чаю, пока ждете? – с восхитительным спокойствием спросила она.

– Спасибо, нет. У меня уже был чхота хазри.

Он наконец поставил вазу на место и отошел. Мора немедленно начала поправлять лилии, словно ничего не произошло.

– Вы понимаете, что я имею в виду? – спросил он, стоя позади нее.

Она взглянула на него смущенно.

– На хинди так называют завтрак, – продолжал он. – Маленький завтрак, если быть точным. Хорошо ли вы знаете хинди?

Мора поспешно отвернулась, не желая, чтобы Росс заметил, как она покраснела. Он что-то заподозрил? Она заставила себя слегка рассмеяться.

– Боюсь, что мои знания, капитан, ограничены так называемым базарным хинди. Таким, на котором я разговаривала с торговцем в Бомбее. Помните тот случай? Все остальное я растеряла за годы, проведенные в Англии.

Она врала ничтоже сумняшеся и выглядела такой невинной, такой милой в своем полосатом утреннем платье, что Росс определенно должен был ей поверить.

– Прошу прощения, – сказал он, поворачиваясь к двери.

Прощения? За что? Мора удивилась. За то, что усомнился в ней? За то, что убедился в неосновательности своих подозрений? Но почему бы Россу сожалеть об этом?