Первая осень - Ал Коруд

рот «оппозиционерок». Видимо они надеялись, что их сейчас начнут уговаривать уезжать со всеми, но эра милосердия закончилась, так и не начавшись.

Бежали они достаточно резво. Через Бронницы караван выехал на Малое Московское кольцо и проскочил дальше до Куриловского поста. Погода в конец испортилась, пошел мелкий дождь, видимость на дороге уменьшилась. Что, в общем, было как раз на руку беглецам. Пачин поддержал предложение институтского Совета двигаться в западном направлении, возможно даже и в Европу. Институтские гуманитарии наивно полагали, что там народ все-таки будет вести себя цивилизованней и такого явного бандитизма не допустит. Можно будет вполне спокойно жить на фоне европейских пасторалей. Эдуард Петрович посмеялся, конечно, над розовыми соплями интеллигентов, уж кому не знать про европейские хищнические «правила игры», как не ему. Но глубоко в душе был согласен, что от чисто наших то «волчьих» нравов держаться лучше все-таки подальше. Он не был сентиментальным романтиком, но его детство пришлось на «золотые застойные» годы, и нынешняя внешне благообразная капиталистическая действительность не вызывала в его душе никогда никаких иллюзий.

Через несколько часов колонна свернула на Калужское шоссе и проехала до Большого кольца, там уже они повернули на север. В автомобилях эвакуационной колонны царило уныние, ведь остался позади хоть какой-то налаженный быт, а впереди светила полная неизвестность, окутанная вдобавок флером смертельной опасности. Переночевали беженцы рядом с Ермолинским аэродромом. Парни Лютого сразу выехали на разведку, так как Денис Кораблев со своими бойцами просто валился с ног. Мосевский сам полночи отдежурил на Кольце. Они очень боялись погони, но ночь прошла вполне спокойно. Погода утром опять сменилась, засветило яркое солнце, стало по-летнему тепло. У всех беженцев понемногу поднялось настроение, людям казалось, что беда в этот раз обошла их стороной, и они вырвались из лап смертельной опасности. Но жизнь в очередной раз показала свою темную изнанку.

Беда случилась после обеда. Караван находился не в постоянном движении, а шел некоторыми урывками. Сначала проводилась разведка, затем машины большой колонной выходили на трассу и предельно быстро преодолевали разведанный участок. Затем снова шла разведка. Такая манера езды всех уже порядком утомила, среди людей начались споры и препирательства. Поэтому Пачин, чтобы быстрее выехать на трассу М1, настоял на движении по Большому Кольцу. Большинство народа его поддержало и Кораблеву пришлось пойти на уступки.

И вот в районе Головинки они нарвались на грамотно организованную засаду. Разведка успела только сообщить, что их обстреливают. Потом связь пропала, вообще вся, в эфире шли только какие-то помехи. Пачин сразу приказал развернуть колонну обратно и у Колодкино они снова свернули на запад. На помощь Кораблеву бросилась только группа Лютого. Самовольно. Через полчаса они вышли на связь, помехи к этому времени прекратились. Вскоре Делика Реутовских догнала основную колонну на подъезде к Вереям. Из вездехода выскочила разозленная донельзя Наталья Плотникова и, размахивая пистолетом, подбежала к Пачину. Только благодаря реакции Лютого тот оказался не застрелен. Из машины вынесли окровавленного Кораблева, он был без сознания. Кровь им удалось остановить, но пуля попала в грудную клетку, там и осталась. Требовалась квалифицированная медицинская помощь.

Мосевскому удалось кое-как успокоить ребят Лютого, и коротко обсудив маршрут, все двинулись дальше. Сам Петр с Лехой Миленниковым и его братом ехали позади на мощном Порше-Кайен. Время от времени они останавливались, залезали на высокие здания, опоры электропередач, проверяя, есть ли за ними погоня. Все здорово находились на нервяке.

За ужином же Плотникова в красках рассказала о последнем бое разведки. Погибли все, кроме ее и Дениса. Она выпала из машины еще в самом начале боя, после взрыва гранаты, очнулась от громкой стрельбы. Рядом с ней находился Денис, он ее и оттащил за кирпичную стену автобусной остановки. Они вместе отстреливались минут двадцать, потом раздались выстрелы с тыла и Дениса ранили. Наталья же с дикой яростью выпалила весь пулеметный рожок в сторону нападавших и, похоже, завалила-таки прорвавшихся противников. Больше, во всяком случае, с тыла не стреляли. Зато спереди раздались множественные гранатные разрывы. Это подоспели ребята Лютого. Парни уже кое-чему научились за прошедшее время, поэтому действовали размеренно и верно. Сначала ошеломили нападавших выстрелами из одноразовых гранатометов, выкинули дымовые шашки, затем подскочили на вездеходе прямо к остановке. Там они быстренько загрузили Наталью и Дениса, и, прячась за домами, ушли на трассу. Сергей Миленников успел только увидеть сожженную машину разведчиков и несколько тел рядом с ней. Еще несколько тел в сером лежали прямо у дороги. Денис все-таки успел дорого продать свою жизнь.

Плотникова всю дорогу находилась в автобусе рядом с любимым, меняла повязки, обтирала горячий лоб. Все знали об их отношениях — любовь с первого взгляда на обломках рухнувшего мира. Настроение в колонне после потери разведчиков стало подавленным, люди в открытую винили Пачина в гибели разведчиков. В отряде беженцев росла общая напряженность. Эдуард Петрович появлялся теперь на людях только в сопровождении телохранителей. Но двигаться дальше было необходимо, поэтому бразды правления отдали на время Николаю Митину. Тот работал в прошлой жизни заведующим кадрами в большом банке, а в Родниках оказался случайно, в гостях у родственника. Но организаторские способности и умение ладить с нужными людьми быстро вознесли его в местный Совет, где со временем он оказался не последним человеком.

Новый руководитель каравана решил провести «мозговой штурм», после которого они поменяли маршрут и послушали совет Лютого, который предложил двигаться только по ночам. Водители повесили на каждую машину сзади маленький узконаправленный фонарик. А на передовом автомобиле двигался Сергей Миленников с прибором ночного видения, доставшимся ему в качестве трофея. Скорость передвижения заметно снизилась, но они двигались дальше, и это было главное. Всем хотелось как можно быстрее вырваться из ставшего смертельно опасным Подмосковья.

В течение дня и ночи их колонна через Медынь и Юхнов выехали, наконец, к Вязьме. Следующую ночь они ночевали в небольшой придорожной гостинице. Тут же была выслана во все направления разведка. Группа Лютого тогда к своему удивлению обнаружила компанию оригинальных личностей, живущих прямо на железнодорожном вокзале. То ли хиппи, то ли наркоманы, но мужики в возрасте и веселые. В момент катастрофы они отдыхали в деревне Пыжовка, что около Вязьмы. Там кроме них оказалось в момент Катастрофы еще насколько выживших, в основном, старики и дети, оставленные на лето у пенсионеров. А компания хиппи, весело погуляв в опустевшем городе, так в нем и осталась. Никого из чужих в окрестностях они за эти дни не наблюдали. Девушка Лютого Марина настояла на разведвыезде в Пыжовку.