Последний алхимик - Владимир Контровский

— Вполне.

— Тогда я пошёл, — Зелинский поднялся. — К серьёзным людям нельзя опаздывать. До вечера — тогда и расслабимся. Трепещите — Алхимик со товарищи гулять будут!

«Я могу дождаться, пока он уйдёт, — размышлял Свиридов, — и тогда уже… Но это будет нечестно. Вася мой друг — он должен меня понять…».

Тем временем Мегабайт взял с журнального столика пакет с золотом и взвесил его на ладони.

— Пожалуй, не стоит тащить всю кучу, — сказал он, — возьму половину. Бережёного бог бережёт.

— Вася, — медленно проговорил Саша. — Я должен сказать тебе одну вещь…

Зелинский замер — что-то в голосе друга заставило его насторожиться.

* * *

— Я тебя слушаю, — Мегабайт был серьёзен. — Даже сяду для пущей важности.

— Сияющих вершин, — произнёс Алхимик, садясь в другое кресло, — не будет, Василий Сергеевич.

— Это ещё почему? Машина поломалась?

— Да нет, работает исправно, — Саша качнул головой, — вот только…

— Что «только»? Ты уж договаривай друг сердешный, коли заикнулся!

— Безнадёжно это всё, — Свиридов тяжело вздохнул. — Самообман. Да, ты сделал всё, что мог, и даже перевыполнил взятые на себя повышенные социалистические обязательства, как когда-то говорили.

— Так в чём тогда проблема?

— А проблема в том, что продолжать синтез золота — это просто изощрённый способ самоубийства, друг мой Вася. На золоте держится исполинская система, и она сотрёт нас в порошок, как бы мы не пытались ей противостоять. Это только в боевиках лихие супермены в одиночку крушат злодейские иерархии — в реальности такого не бывает. Конечно, если борются две структуры, личные качества какого-нибудь Джеймса Бонда имеют значение, но только в том случае, если за ним — организованная сила. А мы с тобой вдвоём — как бы мы не старались себя обезопасить, система победит, потому что она система.

— А можно ближе к телу, как говорят в постели, без этих лирических отступлений? — В голосе Мегабайта явственно слышалось раздражение.

— Можно. Бесконтрольный синтез золота частными лицами угрожает существованию всей экономической системы, господствующей на нашей планете. Мы с тобой заноза, Вася, и организм неизбежно выдавит эту занозу. С нами не будут вести никаких переговоров — нас попросту уничтожат. Скажу больше, эта штука, — он показал на «драконью голову», — она ведь не только синтезатор. Это прежде всего неисчерпаемый источник энергии, которую можно использовать по-всякому. Как ты думаешь, нефтяные магнаты — и наши, и не наши, — очень обрадуются появлению подобного энергоисточника?

— Не нагнетай, Александр Николаевич, — Зелинский пренебрежительно махнул рукой. — История нашей державы полна примерами того, как ловкие авантюристы исхитрялись годами водить за нос правоохранительные органы и при этом жить да радоваться. Сиди тихо и не зарывайся — правило простое. Разумная предосторожность — это да, без этого никак.

— А ты уверен, что сможешь вовремя остановиться? Золото — оно умеет сводить с ума, тому тьма примеров из истории не только нашей державы. Вспомни, что ты у меня спросил — «А больше?».

— Так на кой хрен я тогда городил весь это компьютерный огород? Зря старался?

— Ну почему же зря? Два кило золота — тебе за какую-нибудь из твоих программ так платили? И эта программа будет использована.

— Знаешь, Саня, если я скажу, что чётко улавливаю нить твоих рассуждений, это будет наглая ложь.

— Всё очень просто, Вася. Я хочу избавить этот мир от проклятья мёртвого дракона.

— Какого дракона?!

— Мёртвого. Читал я тут одну сказочку, ещё по весне. Правда, не знаю, чем там дело кончилось. Вот я и решил придумать этой сказке счастливый конец…

— У тебя с головой всё в порядке? — ласково осведомился Мегабайт. — Ты с ней, того, не поссорился, часом?

— Мне не нравится этот мир и царящие в нём порядки, — спокойно сказал Алхимик, не обращая внимания на иронический тон приятеля. — Мне не нравится, что девушки сгорают мотыльками на золотом огне, не став счастливыми жёнами и матерями. Мне не нравится, что молодые парни ложатся под пулями ради того, чтобы потоки мутной отравы превращались в денежные потоки. Мне не нравится, что мужчины покупают женщин, а женщины оценивают мужчин только по толщине кошелька. Мне не нравится, что всё продаётся, и всё покупается, в том числе и лучшие человеческие чувства. Мне не нравится, что люди превращаются в…

— Так, — прервал его Зелинский. — У тебя есть на примете другой мир? Или ты намерен изменить этот?

— Другого мира я не знаю. Я хочу изменить этот.

— И каким же образом, позвольте спросить?

— Нажатием мышки, которое запустит твою программу для любознательных. Через месяц по всему миру разинут пасти десятки тысяч «драконьих голов», а через два планета утонет в золоте. Золото обесценится, а заодно и все прежние энергоносители. Система рухнет. Во все времена учёные что-то делали, изобретали, а их изобретениями пользовалась власть — так, как ей, власти, заблагорассудится. Вспомни Стругацких — орёл наш дон Рэба отобрал у отца Кабани мясокрутку и стал делать нежный фарш в Весёлой башне. И так было всегда. А я хочу, чтобы энергия времени стала доступной всем и каждому.

— Счастье для всех, даром? И пусть никто не уйдёт обиженным?

— Да, Вася. Тебя это удивляет? Разве люди не заслужили счастья?

— Нет, не заслужили, — уверенно произнёс Василий, — посмотри вокруг, Саша. Когда люди узнали огонь, они начали жарить на нём мясо и диссидентов, желающих странного. А сумма счастья в этом мире ничуть не увеличилась. Да, мир встанет на уши, будет биржевая паника, экономический кризис, даже, может быть, дело дойдёт до вооружённых конфликтов. А потом — потом всё возвратится на круги своя, и последних золототворителей торжественно повесят при большом стечении народа. Причина не в золоте как таковом, а в головах людей — этой простой истины не понимали братья-луддиты, крушившие ткацкие станки в Англии восемнадцатого века. К тому же есть и другие универсальные ценности — кроме золота.

— Условная единица? — Свиридов усмехнулся. — Так она и есть условная! Цена на золото за последние двадцать лет выросла вчетверо, и тысяча долларов сегодня — это не та же тысяча пятнадцать лет назад. Что, разве кусок угля, который сегодня стоит — в условных единицах — на порядок дороже, чем в прошлом веке, приобрёл какие-то новые свойства, сделавшие его более ценным? И самое главное — психологический эффект. Когда рухнет Золотой Идол, люди поймут…

— Да ни хрена они не поймут, кремлёвский ты мечтатель! — досадливо поморщился Мегабайт. — Как были баранами, так баранами и останутся — их не переделать. Пробовали уже… А ты не подумал, что энергию времени тут же попытаются использовать в военных целях? И тогда твоя «драконья голова» выплюнет такой огонь, который сожжёт весь мир!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});