Барин - Роман Соловьев

уж будешь биться,

Сердце, тронутое холодком,

И страна березового ситца

Не заманит шляться босиком…

Дух бродяжий! Ты все реже, реже

Расшевеливаешь пламень уст

О моя утраченная свежесть,

Буйство глаз и половодье чувств…

Удивительно, но я по памяти вспомнил полностью и исполнил нетленное творение Сергея Есенина.

Растроганный цыганский барон встал с кресла и подошел, он даже слегка прослезился.

– Благодарю от души… это самая лучшая песня, которую я только слышал…

Мне тут же поднесли серебристую чарочку и запеченное мясо на тонком ломтике хлеба. Я опрокинул чарку и закусил, приобняв барона. Снова начались танцы, а я медленно прошел и сел на бревно.

– С вами все хорошо, Андрей Иванович? – участливо спросила генеральша.

– Лучше быть не может…– Меня неожиданно начало накрывать и я похлопал по карману.– А где мой мобильный?

– Что? Я не понимаю вас, здесь очень шумно…

Дальнейшее я уже помнил смутно. Чарка водки точно оказалась лишней. Я пытался танцевать со всеми, обнял молодую цыганку, она вырвалась и убежала. Пожилой цыган отвел меня в сторонку, он что-то рассказывал, но я его совершенно не понимал… Снова танцы, песни, крики. Я и вправду сильно опьянел. Пару раз падал и поднимался, пытаясь отыскать своих спутниц. Последнее что я помнил, как меня тащили два молодых кудрявых цыгана, а я еще подумал что сейчас украдут меня в табор и сделают конокрадом… Надо же, барин-конокрад…

… Когда я проснулся, то почувствовал, что в горле ужасно пересохло. Я осторожно приоткрыл глаза. Стояли еще предрассветные сумерки. Попытался приподняться и только сейчас заметил, что на моей левой руке лежит чья-то кудрявая головка…

Я сразу узнал княгиню. Она лежала на боку, хорошо хоть в платье. Я тоже одет, значит, между нами наверняка ничего не было.

Совершенно ничего не помню.

Я заметил на столе спасительный графин с водой, осторожно освободил руку и привстал. Налил водички в стакан и залпом выпил. Какая вкусная водица с похмелья! Ведь знал дурак, нельзя много пить, мне вообще нельзя больше двух рюмок… опять наступил на те же грабли!

В коридоре послышались тяжелые шаги, в двери сразу громко постучали. Княгиня подскочила и удивленно посмотрела на меня.

– Андрей Иванович?

Неожиданно ударили чем-то тяжелым и дверь настежь распахнулась. В комнату ворвался высокий мужчина с щегольским усами, в сером теплом френче.

Он застыл на пороге и поначалу не мог произнести ни слова.

– Ошиблись номером? – невозмутимо спросил я.

Княгиня побледнела.

– Петя?! Петенька, душа моя, не виновата я. Этот подлец-помещик напоил и затащил меня в номер…

– Прошу немедленно объяснится, сударь…– страшно произнес мужик.

Он стоял и грозно смотрел на меня, сжимая огромные кулаки.

– А кто вы такой?

– Князь Петр Ильич Ягупов. Супруг этой женщины.

– Она… правду говорит. Я действительно напоил и затащил ее в номер…

– Что же… тогда я требую сатисфакции!

– Что?!

– Послезавтра на рассвете, у Вороньего Камня. Стреляться будем из пистолетов.

– Да, конечно… – пробормотал я.– Обязательно буду…

Княгиня побледнела, зажав ладонью рот.

– А сейчас прошу вас немедленно покинуть комнату,– глухо произнес князь.

Я обулся и уже собирался уйти, когда князь окликнул:

– Сударь, вы так и не представились. С кем я буду стреляться послезавтра?

– Помещик Андрей Никитин…

Я быстро вышел в коридор. Вот так попал…

Прямо как в любимом фильме: «Доведут тебя когда-нибудь бабы и кабаки до цугундера…»

В холле дремал пожилой управляющий. Он осторожно приоткрыл глаза когда я выходил, но ничего не сказал. Площадь подметал пожилой дворник. На берегу желтели цыганские шатры. Костер еще слегка дымился. Я заметил спящего медведя, свернувшегося калачиком, словно большой кот. Мальчик спал рядом, на соломенном тюфяке.

На площадке стояли две крытые кареты, я узнал Парамона, он старательно мыл порожки щеткой с мылом.

Я подошел к кучеру:

– А где генеральша Попова?

– Уехали полчаса назад…

Голова просто раскалывалась с похмелья.

Меня окликнул смешливый мужичок с бородкой:

– Барин, ехать-то куда? – он показал на двухместную бричку за углом гостиницы.

Я медленно подошел к бричке:

– В Тимофеево, в гостиницу. Только медленно. Сильно не трясись…

– Жбан ломит, барин?

– Есть немного…

Извозчик усмехнулся и протянул флягу:

– Попейте рассольчик…

Я выпил и почувствовал как в горле сразу перестало сушить, в голове начало постепенно проясняться.

– Божественный нектар… Поехали…

Когда мы тронулись, я сделал еще несколько больших глотков.

– Ты как в воду глядел мужик, прямо подлечил меня…

Извозчик усмехнулся:

– Я господ из Слободки уже третий год по утрам вожу, рассольчик это первое дело. Как приедем – закажите свежий куриный бульончик, выпейте стаканчик хорошей водки и будете как новенький…

– Мужик, а где находится Вороний Камень?

– Так это на излучине, за городом. Я это место всегда стороной объезжаю…

– Почему?

– Там иногда господа стреляются. Часто убивают кого-то… жуткое местечко… Пантелей однажды ночью господ вез и видел у Вороньего Камня призраков с красными глазами…

Я задумался. И что же у вас все так сложно, господа дворяне? Ну почему просто не набить морду сопернику, так нет… нужно обязательно стреляться или друг в друга острыми шпагами тыкать…

Когда в голове у меня окончательно прояснилось, я неожиданно понял, в какую серьезную неприятность попал… Ну какой, на хрен, из меня дуэлянт?!

Глава 9

Когда я вошел в номер, Герасим сидел на стуле и зашивал штаны большой цыганской иглой. Он посмотрел на мою опухшую физиономию и крякнул:

– Барин, а Прохор Петрович всегда тоже неплохо погуляли!

Из комнаты вышел Прохор с фиолетовым синяком под глазом.

– Андрей Иванович, мы за вас волновались… почти всю ночь очей не сомкнули…

– Кто тебя так?

– Да пустяки, один пьяный дурак в трактире…

– Герасим! – окликнул я.– Штаны зашьешь и сбегай вниз. Пусть куриный бульон принесут.

– Так я уже зашил, барин. Прямо сейчас бегу…

Когда Герасим ушел, я кратко рассказал Прохору о своих похождениях и о том, что меня вызвали на дуэль.

– Так у вас было что-то с княгиней?

– В том-то и дело, что не помню. Цыгане водкой напоили до потери памяти.