Тайны Парижа - Пьер Понсон дю Террайль

— Тридцать тысяч франков! — воскликнул виконт, у которого помутилось в глазах. — Ах! Если вы сатана, то поспешим заключить договор — моя душа принадлежит вам!

Женщина, переодетая в мужской костюм, пожала плечами.

— Ваша душа никогда не стоила столько, — заметила она. — И к тому же я не сатана. Но если вы хотите завтра получить тридцать тысяч франков…

— Что я должен для этого сделать? — спросил этот человек, у которого страсть к игре убила чувство чести.

— Выслушайте меня, — возразила незнакомка. — Вы никогда не узнаете, кто я, зато я знаю — кто вы.

Виконт сделал движение.

— Мне ни к чему рассказывать вашу жизнь, которая мне известна почти изо дня в день. Вы принимали участие в ужасном обществе…

Виконт быстро вскочил.

— Оно называлось обществом «Друзей шпаги».

— Это правда… Но откуда вы это узнали?

— Это безразлично. Каждый из семи членов… ведь вас было семеро — не правда ли?..

— Да, семеро.

— Каждый из вас обладал особенным, известным только ему способом удара шпагой…

— И это совершенно верно.

— Ваш излюбленный удар был в горло, от которого не умирали, но навеки теряли голос.

— Да, — утвердительно кивнул головой виконт.

— Итак, — продолжала незнакомка, — мне нужен такой удар и за него-то я и хочу заплатить вам.

— Вы его… покупаете… у меня?

— Да, за тридцать тысяч франков.

— Но… кому я должен нанести удар?

— Человеку, которого я укажу вам. Вы вызовете его под каким-нибудь предлогом и завтра же утром будете драться с ним. Если он убьет вас — вы будете избавлены от необходимости проделать это самому, как вы только что собирались.

— А если… я убью его?

— То вы не получите ничего, — сухо возразила незнакомка. — Я хочу, чтобы он потерял голос, но его смерти мне не надо. Жизнь человека не стоит тридцати тысяч франков.

— Этот человек, вероятно, певец, — смеясь, заметил виконт, — если вы так дорого цените его голос?

— Нет, — ответил незнакомец, — идемте…

Юноша повел игрока в казино; они вошли в залу, где игра в «trente-et-quarante» шла с одиннадцати утра до одиннадцати вечера.

Переодетая незнакомка окинула стол внимательным взглядом.

«Он еще здесь!» — сказала она себе.

— Человек, которого вы должны вызвать — это тот, кого я попрошу поставить за меня. Прощайте! Вы не увидите меня больше. Сегодня вечером, вернувшись домой, вы найдете письмо; в нем будет лежать чек на тридцать тысяч франков, по которому вы можете получить деньги в банкирской конторе гг. В. и Б. в Бадене. Если завтра вы исполните условия нашего договора, то чек будет оплачен сполна; если же нет — то вы не получите ничего.

Переодетая женщина подошла к столу, у которого граф д'Асти, стоя, наблюдал за игрой и сам испытывал капризы фортуны.

Мнимый молодой человек положил ему руку на плечо.

— Извините, милостивый государь, — сказал он, — я слишком мал ростом, а потому ничего не вижу. Не будете ли вы так добры поставить этот луидор на черное?

И он протянул графу д'Асти золотой. Граф взял луидор и положил на стол. Черные взяли.

— Вы выиграли, — сказал граф, — отдавая незнакомцу два луидора.

— Благодарю вас, сударь, — произнес молодой человек, — вы принесли мне счастье… Бог наградит вас за это!

И незнакомец вышел из игорной залы.

VII

Виконт де Р. почувствовал большое облегчение, узнав графа д'Асти. Таким образом, человек, на которого ему указали и которому он должен был нанести за тридцать тысяч франков удар шпагой в горло, принадлежал к числу тех, которые некогда играли ужасную роль убийц.

«Неужели действительно существует Провидение?» — подумал виконт де Р., до тех пор помышлявший лишь о наживе.

Он призадумался на минуту, и его решимость поколебалась. Но звук золота и монотонный голос крупье, объявлявшего результат игры, поразил его слух.

— Тридцать тысяч франков! — пробормотал он. — Я буду благоразумен, и у меня окажется возможность играть еще месяца два, может быть, даже более… и притом кто знает? Может быть, мне повезет…

Игрок направился к двери и встал так, чтобы очутиться на дороге графа.

— Господа, — возгласил крупье, — последняя серия, играйте!

Д'Асти, который еще ни разу не ставил, крикнул:

— Двадцать пять луидоров на черное! Черные взяли раз, другой, три раза.

— Максимум! — крикнул крупье.

— Ставлю все, — ответил граф д'Асти.

Черные выиграли еще раз шесть подряд; банк был сорван.

— Справедливо говорят, — с горечью прошептал граф, бросая семьдесят тысяч франков билетами и золотом в свою шляпу, — что несчастье в любви приносит счастье в игре…

И игрок, удаче которого завидовали и удивлялись человек пятьдесят или шестьдесят, удалился в бешенстве и отчаянии.

На пороге залы какой-то человек, скрестив на груди руки, ждал его с насмешливой улыбкой на губах.

— Мое почтение, граф, — произнес он. Граф отступил, узнав виконта де Р.

— Что вам от меня надо? — резко спросил он его.

— Мне надо поговорить с вами!

— Извините, но мне кажется, что нам не о чем разговаривать, милостивый государь.

— Граф, — холодно продолжал проигравшийся виконт, — вы сорвали банк.

— Какое вам до этого дело?

— А я проиграл.

— Уж не хотите ли вы занять у меня? — с иронией спросил граф.

— Конечно, нет.

— В таком случае доброго вечера и желаю вам всего лучшего.

— Еще минутку. Вы выиграли — я проиграл. А знаете почему?

— Вероятно, мне везет, а вам нет.

— Нет, не потому. Я проиграл потому, что вы принесли мне несчастье.

— Прибавьте, что совершенно невольно и что я сожалею об этом.

— О! Постойте, — продолжал виконт, — я еще не кончил. Сегодня утром я обращался к одной ясновидящей.

— А вы верите им?

— Конечно. И она сказала, что если я убью вас, то мне повезет, и вот теперь я хочу убить вас.

Граф вздрогнул и пристально посмотрел на своего собеседника.

Во всякое другое время граф д'Асти ограничился бы тем, что пожал бы плечами, оттолкнул виконта и отправился своей дорогой. Но теперь он был так расстроен и утомлен жизнью, так полон того отчаяния, о котором говорит Данте, что с грустной и покорной улыбкой принял вызов виконта.

— Конечно, — заметил он, — раз вы хотите драться, я не имею достаточно веских причин отказать вам в этом. Я так же мало ценю жизнь, как и вы; быть может, Провидению угодно, чтобы мы оба погибли от шпаги, мы, получившие благодаря ей средства к жизни. Вы убьете меня, а кто-нибудь другой убьет вас.