Азиатская Европа (сборник) - Мурад Аджи

Кичатся тем, чего у них уже нет, — старой веры!

Ближе к той вере в Бога Небесного остались, видимо, «дырники», их небольшие общины сохранились в Сибири, они самые верные вере люди, по-прежнему молятся, соединяя два пальца и глядя на Вечное Синее Небо, как на Древнем Алтае. Они сами отправились в Сибирь, потому что среди них было распространено убеждение, что «где-то на Востоке и в иных странах существуют древлеправославные епископы, не принявшие никоновских новоприменений»… Эти люди уходили в сибирскую глушь и дичали там в отрыве от цивилизации и очагов духовной культуры. Жизнью на выживание веками жили они. Однако, не получив образования, сохранить себя и потомков в такой уединенной жизни очень трудно. Даже теоретически вряд ли возможно.

Карательные экспедиции не сломили этих рыцарей духа, Иисуса Христа они не признали за бога. Другие старообрядцы признали, чем и поставили себя в ранг катаров, альбигойцев и других «еретиков», которые когда-то отличали Западную церковь. По сути, «еретическая» история Запада в точности продолжилась в России, только еретиков здесь называли иначе. Однако обряды, философия там и там были одинаковыми.

Два долгих века славянская Россия уничтожала старообрядцев, не поцеловавших греческий крест. Их пугали, морили голодом, лишали достатка. За два века многое изменилось в их общинах.

В начале XIX века по воле царя Александра I христиане казнили все их духовенство, до последнего дьячка, в ответ прихожане сами стали вести службу, следить за соблюдением обрядов и постов. Великие люди, дух которых, казалось бы, сломить невозможно. Тем не менее и среди них началась неизбежная пора забвения и разброда, она должно была случиться, как у катаров в Западной Европе, сосланных в деревни: русских тоже лишили общения с равными себе, и они тоже, в конце концов, увяли в тишине одиночества, не вызвав даже сострадания у соотечественников.

Лишь к началу ХХ века общины старообрядцев, осознав затухание своей веры, тихо, без объявлений стали признавать Иисуса Христа за Бога. Тогда власти разрешили им выйти из подполья и забыть обиды.

То были совсем иные люди — переродившиеся, как и вся Русь… Они думают, что по-прежнему говорят Исус, а получается Иисус. Только кто теперь чувствует в том разницу?

От русского к славянскому

В историю России XVII век вошел «веком смуты и раскола». Иезуиты, замутив, завоевали русское общество, лишили его устойчивости, и в нем не осталось былого единства, а значит, опасности для Запада. То был трагический итог, равносильный самому жестокому военному поражению, хотя войны, как таковой, не было. Была Смута — бунт, народные волнения, как утверждает официальная наука. И все.

Хотя русские при Романовых по-прежнему жили в своей стране, то была совсем другая страна. Как и они сами. Имена предков выходили из обихода. Их забывали и стыдились… Чудовищно, религия разводила родных людей, делала отцов и детей чужими. Повторялась европейская трагедия, только в России горе было иных масштабов.

Показательно, культуру других народов власти не трогали, ломали лишь тюрков, которые были самыми многочисленными и неспокойными. Например, у мордвы, марийцев, коми осталась прежняя вера, там христианизация началась позже. Романовская Москва взяла на прицел «татар», они отличались этнической неопределенностью, что после Смуты не устраивало Рим. Потому как не ясно, о ком шла речь. О каком населении.

Прежде Запад любого жителя Московской Руси, даже не говорящего по-тюркски, мог назвать «татарином» — за «ханифейскую» преданность вере в Бога Единого, в каждом русском он видел потомка Чингисхана. Теперь, с принятием христианства, все менялось. Язык, культура, внешний вид русских людей, их быт и имена должны были стать другими — европейскими. Не тюркскими!

В том и состояла смена религии, которая велась в стране.

Христианам не разрешили говорить на родном языке, даже между собой, их теперь считали славянами, то есть новым народом, у которого должен быть свой язык. Такова царская воля. Вместе с верой новому языку учили в церковно-приходских школах, их открывали при храмах. Новый язык назвали «славенска диалект» или говором, для русских то был чужой язык, в котором лишь отдельные слова и фразы были понятны им.

Тот язык сегодня называют польским. Его основы изложены в книге, изданной в 1638 году в Кременце близ католического Львова, «Грамматика или письменица славенска». Это смесь латинских, греческих, тюркских и каких-то еще языковых правил.

Этой книге предшествовала другая — «Грамматика» Мелетия Смотрицкого, написанная в 1618 году в самый разгар Смуты, она оказалась понятнее и приятнее московитам. Как видим, царь с помощью Запада уверенно уводил народ от его национальных корней. Имя «тюрк» уже не годилось, оно устаревало на глазах.

О появлении славянской грамоты надо бы написать главу, а еще лучше детектив, настолько лих сюжет. При ознакомлении с этими учебниками грамматики выясняется, что древнерусского языка и древнерусской литературы, как таковых, не было в принципе, потому что не было языковых правил. Просвещение славян начали не братья Кирилл и Мефодий, которых привечал папа римский, а католик Лаврентий Зизаний, составивший первый славянский словарь, его работой папа остался недоволен. Придуманные им словарь и грамматика славянского языка были малопонятны русским славянам, потому что автор не знал особенностей русской речи. Ее-то, эту неудачную грамматику, и переработал Мелетий Смотрицкий, иезуит, который всю жизнь метался между греческим и римским христианством.

Польские католики подсказали Риму имя этого школьного учителя, талантливого писателя, выпускника Виленской иезуитской коллегии. С того учебника грамматики началось его восхождение во власть униатской Украины. Очень выразительно и другое произведение этого автора «Paraenesis…» или «Напоминание народу русскому», где он призывал русских признать власть папы римского. То был один из идеологов московской Смуты.

В стране все протекало в традициях иезуитского христианства. Как в Болгарии, на Балканах или во Франции, где уже перешли на новый язык. Повторялось один в один. Царский указ, например, запрещал славянам обедать за столом с мусульманами и старообрядцами, как с нечистыми людьми. Здороваться с ними за руку, разговаривать, покупать у них товары. О совместных браках и не мечтать. Провинившихся наказывали жестоко, их лишали имущества, а иногда и свободы… Чем не Запад?

Безумством и страданием жила теперь страна, которая искала себе новую маску вместо лица. Трудно представить, что творилось тогда в России. Не террор, а что-то страшнее… В домах обязали иметь по два стола, за один садились старики тюрки, за другой — их дети-славяне. Начался раскол народа изнутри — в семьях, родах. Дети сиротели при живых родителях.

О тех мрачных страницах российской истории известно очень мало, но они были, их писали стукачи в доносах, чиновники из «аппарата» царя, организуя карательные экспедиции. Каждый их сигнал стоял на контроле. Историки так и не обработали те уникальнейшие данные, что покоятся в бездонных российских архивах, а это могло быть интересное чтение. И вполне правдивое.

Не сам же собой селился страх в сословиях русского общества?..

Бюрократическая машина царя Алексея Михайловича не только брала взятки и безмерно воровала, она старалась, лезла из кожи вон, придумывая массу ограничений и зацепок, чтобы родные люди стали неродными, чтобы общество находило в себе недовольных. Идея национального единства, которую трепетно взращивал Борис Годунов, оказалась ненужной Романовым, превращавшим Русь в колонию Запада. Ее отверг уже Михаил Романов, придавший русскому христианству совсем иной уклон.

Делалось все, чтобы люди забывали родословные и начинали вести новые. Точно как в Западной Европе, на мусульманском Востоке, потому что рецепт забвения всюду был один. В Россию его привезли братья Иоанникий и Софроний Лихуды, воспитанники иезуитских коллегий Венеции и Падуи. Это они оформили на бумаге Русскую церковь и политику царя. Это они открыли в Москве свою Духовную академию и греко-латинские школы, где готовили кадры для государственной службы новой России. «Из их учеников составилось поколение первых собственно русских ученых», — пишет христианская энциклопедия.

Это утверждение даже ошибочным назвать нельзя, оно предвзято и провокационно. Согласиться с ним значило бы забыть ту великую культуру, которая предшествовала приходу «лихудов» в Россию. Забыть те монастыри, куда принимали паломников со всего мира и учили их Божественной мудрости. Забыть книги, которые лежали в библиотеках средневекового света и по которым европейцы постигали азы науки и духовной культуры…