Непристойные предложения - Уильям Тенн

чем на Земле. Да, что бы отдал профессор Фронак, лишь бы оказаться на нашем месте!

— Со мной он может поменяться хоть сейчас. И я ему за это еще и приплачу. Никогда не считал, будто любоваться красной пустыней — значит здорово проводить время. Ничуть не вдохновляет. Кстати, а где же марсиане?

— Покажутся, Пол, покажутся. Нас сюда послали за сорок миллионов миль не пустыню украшать. Придержи лошадей, приятель.

Но мне не пришлось придерживать их долго. На краю горизонта показались две точки: одна в воздухе и быстро приближающаяся, а вторая — ползущая по земле.

Летящее пятнышко превратилось в зеленый пузырь размером с тот, что мы видели в бухте. У него не было ни крыльев, ни реактивных двигателей, ни других видимых приспособлений для полета. Он просто летел, и все.

Когда пузырь приблизился к нам, то, что двигалось по пустыне, было еще далеко.

У нашего нового приятеля имелись и глаза — если это и в самом деле были глаза, — но только не черные пятнышки, плавающие внутри, а торчащие наружу штуковины, напоминающие дверные ручки. Однако, когда существо замерло над верхушкой серого пузыря, у нас возникло уже знакомое ощущение, словно эти глаза заглядывают нам в голову и читают мысли.

Ощущение это длилось около секунды. Затем существо коснулось коробочки, что-то с ней сделало, и музыка смолкла. Тишина показалась нам лучше всякой музыки.

Когда существо опустилось вниз и нырнуло под наш пузырь, пройдя сквозь песок с такой легкостью, словно пустыня была сделана из миража, Пухляк вручил мне парочку припасенных ножей и сам вооружился тремя.

— Будь наготове, — прошептал он. — Эта штука может вылезти в любой момент.

Я не стал ехидно шутить насчет пригодности нашего оружия, потому что стало трудновато дышать. К тому же ножи придали мне хоть какую-то уверенность. Я понятия не имел, куда мы пойдем, если нам придется сражаться с этими существами и мы сумеем их одолеть, но мне было приятно держать в руках нечто, хотя бы отдаленно напоминающее оружие.

К этому времени до нас добрался и марсианин, перемещавшийся по песку. Он приехал на одноколесной машине, полной проводов, всяких штучек и потрескивающих моторчиков. Мы не могли его как следует разглядеть, пока он не вылез и не встал напротив нас.

А когда он это сделал, увиденное нам не понравилось — уж больно странным оказалось развитие нашего сюжета.

Марсианин не был зеленым и пузырчатым. Он напоминал очень тонкий и гибкий цилиндр высотой примерно нам по пояс — синий с белыми полосками. Чуть ниже середины цилиндра свисало около дюжины щупалец, а в верхней его части виднелись отверстия и выступы — наверное, уши, носы и рты.

Вся эта конструкция стояла на пьедестале совсем маленького цилиндра, снабженного, как мне показалось, дном-присоской для лучшего контакта с песком.

Когда наш зеленый друг закончил свои дела под доставившим нас пузырем, он вылез из песка неподалеку от Йо-Йо и его машины. Ио-Ио на секунду застыл, затем словно раскис, стал совсем гибким и низко согнулся, раскидав щупальца по песку.

То был не поклон. Такое поведение напомнило мне виляющую хвостом собаку.

— А ведь они могут оказаться двумя разумными расами Марса, — тихонько предположил Пухляк.

Парень со щупальцами еще обнимал песочек, а зеленый пузырь уже поднялся в воздух и улетел в том направлении, откуда явился. Это весьма напоминало поведение такого же пузыря в бухте, только сейчас он улетел, а на Земле скользнул над водой и погрузился. Но в обоих случаях все было проделано столь быстро и небрежно, что выглядело откровенно оскорбительно. В конце концов, в нашем штате я не какая-нибудь там голь перекатная: один из моих предков мог приплыть в Америку на первом корабле с колонистами, если бы не сидел в это время в тюрьме.

Цилиндр повернулся и смотрел вслед медузе, пока та не скрылась. Затем очень медленно развернулся обратно и взглянул на нас. А мы нервно переступали с ноги на ногу.

* * *

Наш гость принялся выгружать из машины на песок какое-то оборудование. Потом стал вставлять одну детальку в другую, соединять одну хреновину с другой фиговиной, и вскоре на свет появилась дикая на вид угловатая блестящая машина. Цилиндр переместил ее вплотную к серому пузырю, доставившему нас на Марс, забрался в машину и поковырялся внутри щупальцами.

Вокруг машины появился маленький пузырь, соприкасающийся с серой дымкой нашего.

— Шлюз, — догадался Пухляк. — Он делает шлюз, чтобы войти, но не выпустить при этом наш воздух. На Марсе-то атмосферы, считай, практически нет.

Пухляк оказался прав. В серой стенке пузыря чуть выше уровня воды появилось отверстие, куда протиснулся парень со щупальцами и на некоторое время завис в воздухе, разглядывая нас.

Внезапно цилиндр с плеском плюхнулся в воду и скрылся с глаз. Мы подбежали к борту и посмотрели вниз.

Цилиндр сидел на дне, протянув все щупальца к макрели, которая отчаянно работала хвостом, уткнувшись носом в серую стенку. Из отверстия на поясе цилиндра поднималась цепочка пузырьков.

— Хотел бы я знать, чего он хочет от бедной макрели? — удивился я. — Он ее до смерти напугает.

Не успел я договорить, как сине-белый марсианин стал всплывать, поднялся над бортом и опустился на палубу, мокро чмокнув присоской.

В нашу сторону развернулись два щупальца. Мы попятились. Одно из отверстий выше пояса цилиндра растянулось и изогнулось, словно рот заики.

— Вы… э-э… разумная форма жизни с Земли? — услышали мы рокочущий и поразительно низкий бас. — Я… э-э… не ожидал сразу двоих.

— Английский! — одновременно завопили мы.

— Правильный язык? Э-э… кажется, да. Вы… э-э… из Новой Англии, но английский — правильный язык. Этот язык в меня дрифанули, чтобы я смог правильно подстроиться. Извините меня. Я… э-э… ожидал только одного и не знал, какая вы форма жизни — морская или сухопутная. И я… э-э… сперва подумал, что… Разрешите представиться: мое имя Близел-Ри-Ри-Бел.

— А мое Майерс. — Пухляк шагнул вперед и пожал щупальце, привычно беря ситуацию в свои руки. — А это мой друг Пол Гэрланд. Полагаю, вы явились предъявить нам счет за обед?

— Предъявить счет, — отозвался Близел. — Настроить. Сделать выбор. Объяснить. И еще…

Пухляк поднял руку-окорок и помахал перед Близелом. Тот смолк.

— А куда подевался второй марсианин?

Близел сплел два щупальца косичкой.

— Не другой… э-э… марсианин. Я марсианин… э-э… и представитель марсианского правительства. А Он-Из-Шойна — посол Шойна.

— Шойна?

— Шойна. Галактической нации, для которой наша система лишь провинция. Шойны — нация нашей и других галактик. И они же, в свою очередь, часть еще более крупной нации,