Вампиры. Антология - Стивен Джонс

— Послушай. Что это ты мне тогда сказала в «Башмачке», а?

— Это ты о чем, дорогой? Снимай пальто. Оно все мокрое.

— Не трогай меня. Лучше я останусь мокрым.

— Как тебе будет угодно, — ответила Салли, сняла платье и встала перед ним в корсете. — Я просто хотела тебя согреть.

— Согреть, значит? Так что ты там мне говорила насчет мужа?

Она села возле него и провела языком по губам.

— Я лишь сказала, что девушке нужно заботиться о своем суженом, Реджи.

Он обратил на нее затуманенный взор.

— Ты, должно быть, сошла с ума, — сказал он.

— Вовсе нет. Ты же обещал на мне жениться, мы были как раз на этой самой кровати, и я намерена добиться, чтобы ты это сделал, мистер Реджи Каллендер.

— Приснилось, — сказал он.

— Что?

— Кто-то из нас просто грезит. Кто это тебе сказал, что я на тебе женюсь?

— Ты сам, дорогой. Ты говорил, что, когда умрет твой дядюшка и ты сможешь распоряжаться состоянием, ты поможешь мне стать честной женщиной. А теперь он умер, верно? Ты, я вижу, очень тяжело перенес его кончину, у тебя ведь такое доброе сердце, но все пройдет, и тогда мы поженимся. Ты же любишь меня, правда, дорогой? Ведь другой у тебя нет?

Он обнял ее скорее по привычке, чем в порыве страсти.

— Конечно же, у меня нет другой, — сказал он.

— Нет? — Салли толкнула его на кровать и дала ему пощечину посильнее, чем тому человеку в «Хрустальном башмачке». — Как насчет мисс Фелиции Лэм?

От потрясения Каллендер ничего не смог ответить.

— Держи, — сказала Салли. — Выпей джина.

Она достала бутылку из-под вороха платьев и протянула Каллендеру. Он вытащил пробку и влил себе в глотку полбутылки.

— Вот-вот, — сказала Салли. — Привыкай к этой мысли. Ты думал, я просто глупенькая девчонка. Да вы все о нас так думаете, да? Ну вот и мы делаем все возможное, чтобы защитить себя. Помнишь девицу по имени Элис? Горничную твоего дяди? Мы с Элис были подругами. Она мне все про тебя рассказала. Ну что же, я не буду бранить тебя за твои маленькие забавы, Реджи. У меня ведь тоже что-то было. Забудем Элис, пусть ей и перепало больше денег твоего дядюшки, чем мне за все это время. Но я не дам тебе жениться на этой Фелиции Лэм.

Каллендер отхлебнул из бутылки еще и закрыл лицо руками. Спирт обжигал его кровоточащие десны. Вечер складывался вовсе не так, как он рассчитывал.

— Я, знаешь ли, однажды ее видела, — сказала Салли. — Девственница голубых кровей, с большущими глазами и крошечным ротиком. Такому мужчине, как ты, она не пара. Она, могу поспорить, и по малой нужде не поднимет юбки!

На этот раз Каллендер дал пощечину Салли. Потом он взял шляпу и трость и заковылял к выходу.

— Я люблю эту женщину, — сказал он.

— Любишь, значит? — заорала Салли. — Посмотрим, сколько любви вам достанется после того, что произошло сегодня, мистер Каллендер! Теперь она не захочет иметь с тобой ничего общего! Ты мой! Думаешь, я два года ложилась под тебя ради одного удовольствия? — Она бросилась вслед за ним, крича ему в ухо.

Каллендер, как это умеют делать пьяные, с достоинством ответил:

— Ты ничем не сможешь помешать этому браку. Мы с тобой больше никогда не встретимся.

— Я вам уже помешала! — завопила Салли. — Я послала ей записку, вот что я сделала. Письмо, в котором я рассказала, кем ты мне был. Сейчас она все уже наверняка прочитала, так что никакой любви между вами теперь быть не может!

Каллендер отпрянул к двери. Он не мог вынести мысли, что за столь недолгое время лишился целых двух состояний. Не задумываясь, даже и сам того не желая, он ударил Салли в лицо своей тростью из черного дерева.

Она как-то растерянно всхлипнула. В свете свечи он увидел, что своим ударом превратил ее правый глаз в кровавое месиво.

Салли поднесла руку к лицу, и что-то упало и осталось у нее в руке. Она упала на колени и завыла.

Каллендер пришел в ужас. Он наклонился, чтобы поднять ее, но она оттолкнула его и поползла по полу, громко вопя.

Это было невыносимо. Он снова ударил ее, на этот раз по макушке, но она только закричала еще громче.

Каллендер нанес ей еще два удара. Трость сломалась, и Салли рухнула на пол. Вопли прекратились.

Каллендер сбежал вниз по ступеням и выскочил на улицу. Он встал в проходе между домами, под дождем, и его несколько раз вырвало. Сначала ему показалось, что он вот-вот помрет, но после рвоты в голове у него начало проясняться. Гроза уходила, молнии, казалось, сверкали где-то в нескольких милях.

Уже почти возле собственного дома он понял, что держит в руке только половину трости. Не веря своим глазам, он уставился на обломок. Каллендер попробовал было убедить себя, что вторую половину он обронил где-то на улице, но с мрачной уверенностью осознал, что она так и лежит возле Салли Вуд. А ведь по ней, наверное, его смогут опознать. Каллендер слыхал о том, что в Скотленд-Ярде с недавнего времени работают сыщики, которые самыми хитроумными способами ловят любых преступников. Он не мог рисковать: нельзя было оставлять за собой следов.

Обратный путь стал для него мукой. Он готов был сделать все, что угодно, только бы не идти снова к Салли Вуд, но понимал, что нужно поторопиться, поскольку ее тело обязательно обнаружат. И до этого момента он должен успеть вернуться туда и снова уйти. Ему было страшно подумать, что случится, если его застанут там, возле трупа, но он никак не мог избавиться от этой мысли. Ему хотелось выпить. Его уже тянуло зайти домой за бутылкой, но ноги несли его обратно к «Хрустальному башмачку». В голове у него был такой сумбур, что он дошел до места, так и не успев собраться с мыслями.

Несколько гуляк стояли возле входа, изнутри доносились приглушенные звуки музыки. Все было так, будто ничего и не произошло. Они точно ничего не знают, а?

От этой мысли Каллендер на мгновение оцепенел, а потом попятился в темный переулок. Впервые в жизни он опасался быть замеченным. Но все же было безумием оставаться в нескольких футах от места преступления и никак не пытаться замести следы. Он поглубже надвинул шляпу и поднял воротник, будто от дождя, и с непринужденным видом вышел на улицу и быстрым шагом повернул за угол.

Он взглянул на одинокое окошко Салли, где все еще горел свет. Никто не поднял тревоги, вокруг все явно спали. Он осторожно толкнул входную дверь, благодаря неведомые силы, заставившие его второпях не закрыть за собой дверь. Прислушиваясь к любому шороху, он прокрался вверх по ступеням. «Тихо как в могиле», — мрачно подумал он.

И так он вслушивался в тишину до самой двери Салли. И тут он расслышал звук, заставивший его похолодеть сильнее, чем под дождем. Каллендер понимал, что это всего лишь его собственное воображение, воспаленное чувство вины, но все же он мог поклясться, что узнает мелодию. Эту самую песню исполняла в «Хрустальном башмачке» Салли менее часа тому назад. Кто-то будто напевал вполголоса.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});