Сборник "Последнее желание" - Анджей Сапковский

— Ты заткнешься?

— Уже молчу. Ни словечка.

Она выдержала не больше минуты:

— Господин Зигрин?

— Никакой я не господин. — Краснолюд тыркнул ее локтем. Ухмыльнулся. — Я Ярпен. Ясно? Давай поведем телегу вместе, э?

— Ясно. Можно подержать вожжи?

— Погодь, не так. Наложи на палец указательный, прижми большим, о, вот так. Левую так же. Не дергай, не натягивай слишком.

— Так хорошо?

— Хорошо.

— Ярпен?

— Ну?

— Что значит «сохранять нейтралитет»?

— Быть равнодушным, безразличным, — нехотя буркнул он. — Не давай вожжам провисать. Левую сильнее на себя!

— Как это «безразличным»? К чему безразличным?

Краснолюд сильно наклонился и сплюнул под телегу.

— Если скоя’таэли нападут на нас, твой Геральт намерен стоять и спокойно посматривать, как они будут перерезать нам глотки. Ты, вероятно, приткнешься рядышком, ведь это будет наглядный урок. Тема занятий: поведение ведьмака в конфликте разумных рас.

— Не понимаю.

— Этому-то я как раз нисколько не удивляюсь.

— Поэтому вы с ним ругались? Кто они, собственно, такие, эти скоя’таэли? Эти… белки?

— Цири. — Ярпен яростно растрепал бороду. — Это не для маленьких девчонок.

— Ну вот, теперь ты на меня злишься. Я вовсе не маленькая. Я слышала, как о белках говорили солдаты на заставе. Видела… двух убитых эльфов. А рыцарь говорил, что они… тоже убивают. И что среди скоя’таэлей не только эльфы. Краснолюды тоже есть.

— Знаю, — сухо сказал Ярпен.

— А ты ведь тоже краснолюд.

— Это уж точно.

— Почему же ты боишься белок? Они вроде бы дерутся только с людьми.

— Все не так просто, — задумался он. — К сожалению.

Цири долго молчала, покусывая нижнюю губу и морща носик. Потом сказала:

— Знаю. Белки борются за свободу. А ты, хоть и краснолюд, но работаешь в специальной секретной службе короля Хенсельта и ходишь как пес на поводке у человеков.

Ярпен хмыкнул, утер нос рукавом и выглянул с козел, проверяя, не подъехал ли Венцк слишком близко. Но комиссар, занятый беседой с Геральтом, был далеко.

— Слух у тебя что надо, деваха, прям как у сурка, — широко ухмыльнулся он. — Да ты и попонятливее тех, кому на роду написано рожать детей, варить похлебки да прясть. Тебе кажется, будто ты знаешь все? Это потому, что ты еще ребенок. Не делай дурашливых рожиц, годков тебе это не прибавит, только становишься еще некрасивее, чем обычно. Удачно, признаю, ты поняла скоя’таэлей, понравилось тебе это словцо. Знаешь, почему ты так хорошо их понимаешь? Потому что скоя’таэли тоже вроде детишек. Шпань, которая не понимает, что ее подзуживают, науськивают, что кто-то использует их ребячью дурость, подкармливая сказочками о свободе.

— Но ведь они действительно борются за свободу. — Цири подняла голову, взглянула на краснолюда широко раскрытыми зелеными глазами. — Как дриады в лесу Брокилон. Они убивают людей, потому что люди… некоторые люди творят им зло. Потому что когда-то это была ваша земля, краснолюдов и эльфов и этих, как их, низушков, гномов и других… А теперь тут поселились люди, вот эльфы и…

— Эльфы! — фыркнул Ярпен. — Уж если быть точным, как раз они-то тут такие не пришей кобыле хвост, как и вы, люди, хоть и прибыли на своих белых кораблях за добрых тысячу лет до вас. Теперь-то они наперебой лезут со своей дружбой, теперь-то мы братья, теперь-то лыбятся, болтают: «Мы сородичи, побратимы, мы Старшие Народы». А раньше ети их… хм, хм… Раньше-то у нас мимо ушей свистели их стрелы, когда мы…

— Так первыми в мире были краснолюды?

— Если быть точными — гномы. В этой части света. Потому что мир невообразимо велик, Цири.

— Знаю. Я видела карту…

— Не могла ты видеть. Никто еще не нарисовал такой карты, и сомневаюсь, что это вскоре случится. Никто не знает, что лежит там, за Огненными горами и Великим морем. Даже эльфы, хотя и похваляются, мол, знают все. Ни хрена они не знают, поверь мне…

— Хм… А теперь… Ведь людей гораздо больше, чем… чем вас.

— Потому что плодитесь вы как кролики, — скрежетнул зубами краснолюд. — Ничего вам не надо, только бы трахаться вкруг, без разбора, с кем попало и где попало. А вашим бабам стоит сесть мужику на штаны, как живот вздувается… Ну, чего покраснела, ровно мак полевой? Хотела понять? Вот тебе голая правда и верная история мира, которым владеет тот, кто удачнее разделывает другим черепа и быстрее накачивает своих баб. А с вами, людьми, трудно конкурировать как в смертоубийстве, так и в… траханье…

— Ярпен, — холодно сказал Геральт, подъехав на Плотве. — Сдержись немного, будь любезен, в выборе слов. А ты, Цири, перестань играть в возницу, загляни к Трисс, проверь, не проснулась ли и не надо ли ей чего.

— Давно уже проснулась, — проговорила слабым голосом чародейка из глубины фуры. — Но не хотела… прерывать очень, поверь, любопытную беседу. Не мешай, Геральт. Хотелось бы… побольше узнать о влиянии траханья на прогресс общества.

***

— Можно согреть немного воды? Трисс хочет умыться.

— Валяй, — разрешил Ярпен Зигрин. — Ксавьер, сыми вертел с огня, наш заяц готов. Давай котел, Цири. Ого! Полный до краев! Одна притащила от ручья такую тяжесть?

— Я сильная.

Старший из братьев Дальбергов прыснул.

— Не суди по внешности, Паулье, — серьезно сказал Ярпен, ловко разделывая обжаренного зайца на порции. — Не над чем смеяться. Она девица щупленькая, верно, но, вижу, крепенькая и выносливая. Она навроде кожаного ремня: тонкий, а руками не разорвешь. Да и повесишься — тоже выдержит.

Никто не засмеялся. Цири подошла к развалившимся вокруг костра краснолюдам. На этот раз Ярпен Зигрин и четверка его парней развели собственный костер, потому что зайцем, которого подстрелил Ксавьер Моран, делиться не собирались. Им самим едва хватало на один, ну два укуса.

— Подкинь-ка в огонь, — сказал Ярпен, облизывая пальцы. — Вода шибчей закипит.

— Вода — дурь, — заметил Реган Дальберг, выплюнув косточку. — Мытье хворой токмо навредить может. Да и здоровому тожить. Помните старого Шрадера? Жена ему однажды велела помыться, и вскорости после того помер Шрадер-то.

— Потому как бешеный пес покусал.

— А не мылся б, то и пес не покусал бы.

— Я тоже думаю, — заметила Цири, проверяя пальцем температуру воды в котле, — что ежедневно мыться — это уж слишком. Но Трисс просит, а однажды даже заплакала… Вот мы с Геральтом и…

— Знаем, — кивнул старший Дальберг. — Но то, что ведьмак… Никак надивиться не могу. Эй, Зигрин, ежели б у тебя была баба, ты бы мыл ее и чесал? Носил бы на руках в кусты, чтобы она…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});