Новый Михаил - Владимир Викторович Бабкин

вести негде. Ищем возможности.

– Почему бы вам не начать обучение Корпуса патриотов прямо на Красной площади?

– Хм… Жалкое будет зрелище.

Я сделал жест рукой:

– Не боги горшки обжигают. Пока это не претендует на смотр и на показательные упражнения кадрового полка лейб-гвардии, так что не принципиально. Пусть москвичи посмотрят на таких же горожан, которые не остались в стороне от призыва Отечества. Что касается места для реальной строевой подготовки, то думаю, в ближайшие дни у вас появится возможность заниматься этим на полигоне Николаевских казарм. А вообще, скоро потеплеет, готовьтесь к летним лагерям. Главное, обеспечьте мне в течение этой недели выход отрядов Корпуса патриотов на патрулирование улиц Москвы и Петрограда. Важен сам факт и само присутствие Фронтового Братства на улицах столиц. Это сдержит одних и воодушевит других. Обратитесь к генералу Тимановскому, пусть он подкинет вам дюжину-другую толковых фронтовиков в качестве костяка Корпуса патриотов. Да и другие фронтовые части пощипайте. И подумайте над какими-то акциями по пропаганде идей Освобождения и задач Братства. Скооперируйтесь с Министерством информации, думаю, что господин Суворин окажет вам все необходимое содействие. И еще. Мне нужна активная молодежь и активные барышни. Где-то через месяц я хочу провести учредительные съезды молодежных и женских организаций Освобождения, а для этого мне нужны толковые и адекватные люди в Москве, Петрограде и других городах, которые и станут базой для развития таких организаций. Посему – ищите людей во Фронтовом Братстве и в Корпусе патриотов, привлекайте таких людей со стороны. И немедля отправляйте их дела ко мне.

– Сделаем, го…

Я сделал предостерегающий жест и завершил визит словами:

– Запомните, Михаил Гордеевич. Темп, нам нужен темп. Мы не можем терять инициативу, а значит, двигаемся вперед, обходя очаги сопротивления и беря под контроль стратегические узлы, которые станут залогом нашей победы. Через месяц Фронтовое Братство и Корпус патриотов должны стать реальной силой в общеимперском масштабе. Организационной силой и силой, которая станет паровозом, тянущим наше общество в будущее. Не отвлекайтесь на мелочи и суету. Я даю вам карт-бланш, но хочу получить от вас результат. Срок – месяц.

Москва. Большой кремлевский императорский дворец.

17 (30) марта 1917 года

– Таким образом, можно сказать, что основные следственные действия завершены, и после некоторых технических процедур мы можем переходить к военному трибуналу, к коему относится данное дело согласно статье 12 Правил о местностях, объявленных на военном положении, на основании статьи 29 Положения о полевом управлении войск, предусматривающей право предания гражданских лиц военно-полевому суду по всем делам, направляемым в военный суд, по коим еще не состоялось предания обвиняемых суду и которые могут быть делаемы как по отношению к отдельным делам, так и по отношению к целым категориям дел, с предварительным, в последнем случае, объявлением о сем во всеобщее сведение…

– Благодарю вас, генерал, давайте без юридических подробностей.

– Слушаюсь, государь. Если коротко, то мы готовы к процедуре трибунала. Следственные действия еще ведутся, но основные показания собраны, чему очень поспособствовал господин Рейли, который стал просто неоценимым кладезем информации о подрывной деятельности против России и царствующего Дома.

Я внимательно посмотрел на Батюшина.

– Генерал, вы должны помнить, что это не закрытое заседание трибунала, а открытый процесс с адвокатами, репортерами и прочей мишурой, которая символизирует независимое правосудие. Гарантируете ли вы мне не только результат, но и безупречную картинку?

Батюшин задумался. Через некоторое время он кивнул:

– Да, мой государь! Доказательная база собрана, господин Рейли будет главным солистом, с остальными не будет критических проблем, даже если они начнут отпираться, поскольку свидетельств против них достаточно и свидетели готовы выступить в суде. Но вот только у меня нет полной уверенности в показаниях великого князя Кирилла Владимировича, уж слишком своенравно он себя ведет, явно рассчитывая на помощь великокняжеских родственников. Впрочем, это же относится и к его брату Борису Владимировичу.

Генерал протянул мне тонкую папку.

– Тут краткое извлечение из дел, государь. Все основные документы при мне, и, если будет угодно вашему императорскому величеству, то я могу предоставить все свидетельства незамедлительно.

Я пробежал взглядом листки с резюме по делу. Вроде все красиво. Но зная эту эпоху, хочется подробностей.

– Меня интересуют показания Рейли.

В этот раз папка реальной толщины, куда большей, чем я показывал Гурко еще в Петрограде. Да, после нашего приватного общения господин Розенблюм явно пошел на поправку.

Листы, листы, листы. Показания за показаниями. Свидетельства. Доносы. Местами даже чувствовалось злорадство. Видимо, не все, с кем приходилось иметь дело господину Рейли, ему нравились, и сейчас он их сдавал с явным удовольствием.

Минут через пятнадцать я закрыл папку. Что ж, Розенблюм реально идет на поправку, так что может и не помрет в этот раз. Уж больно голос у больного прорезался, да и память стала просто на зависть многим. Ну, тем, кого еще не успели повесить.

– Да, картина интересная. Сколько арестовали?

Батюшин склонил голову и затем ответил:

– Сто двадцать семь человек, включая великих князей, господ Родзянко, Милюкова, Гучкова, Джонсона и прочих.

– Кстати о Родзянко. Как дела в Государственной Думе?

Генерал кивнул.

– Беседы проведены с большинством депутатов. Материалы, предоставленные Министерством внутренних дел на каждого из собеседников, очень помогли душевности разговора с каждым.

– И?..

– Все будет нормально, ваше императорское величество. Я ручаюсь.

– Ваши бы слова да Богу в уши. Вы знаете, чем рискуете?

– Так точно, ваше императорское величество!

Эх, нет у меня возможности проверить каждое слово! Пока нет. Но даст Бог пережить все это…

– Генерал, я хочу, чтобы публичный процесс над изменниками мог начаться не позднее первого апреля. Это очень важно, вы