Неизвестный Шекспир. Кто, если не он - Георг Брандес

Но все это не имеет для нас особенного интереса, так как Шекспир не повинен в психологии, или, вернее, в ее отсутствии.

Значительнее ли его участие в создании «Генриха VIII»? Пьеса явилась впервые в издании in-folio 1623 г., заключая собой ряд «хроник». Первые четыре действия построены на основании хроники Холиншеда, последнее действие основано на «Церковных актах и памятниках» Фокса, именуемых обыкновенно «Книгой мучеников», и затем, косвенно или непосредственно, на «Жизнеописании кардинала Вульси» Джорджа Кавендиша, которое существовало только в рукописи тогда и которым заметно пользовались Холиншед и Холл.

Намек на пьесу о Генрихе VIII встречается впервые в книгопродавческом регистре под 12 февраля 1604–1605 гг., где говорится об интерлюдии «Король Генрих VIII», хотя здесь имеется в виду, по всей вероятности, плохая, фанатическая протестантская пьеса Роули. Затем такая пьеса упоминается в известном письме о пожаре, происшедшем в театре «Глобус» 29 июня 1613 г. Водном письме Томаса Лоркина к сэру Томасу Пикерингу, написанном в последних числах июня 1613 года, говорится: «Не далее как вчера, когда Бербедж и его труппа давали на сцене театра «Глобус» пьесу «Генрих VIII», несколько пушечных выстрелов оповестили торжество. При этом загорелась соломенная крыша, и огонь распространился с такой быстротой, что за два часа театр сгорел дотла (публика была слишком занята своим собственным спасением)». В одном письме сэра Генри Воттона к племяннику, от 6 июля 1613 года, сказано: «Оставляю в стороне политические дела и расскажу тебе, что случилось на этой неделе в театральном мире. Актеры короля давали новую пьесу «Все — правда», в которой изображались некоторые эпизоды из царствования Генриха VIII. Драма была поставлена в высшей степени пышно и эффектно. Сцена была покрыта коврами, и на ней появлялись рыцари св. Георгия или рыцари Подвязки, гвардейцы в затканных золотом мундирах и т. д. Всего этого было совершенно достаточно, чтобы опошлить и осмеять на некоторое время королевское величие. Когда Генрих VIII приблизился в маске и с большой свитой к дому Вульси и переступил за порог, послышалось несколько выстрелов. От бумаги или материи, которой были заряжены эти пушки, загорелась соломенная крыша. Сначала все сочли показавшийся дым незначительным и продолжали внимательно следить за пьесой. Вследствие этого огонь распространился внутрь театра, охватил все здание, и менее чем в час весь дом сгорел дотла».

То обстоятельство, что в прологе подчеркивается трижды каким-то демонстративным образом, что в пьесе изображается сущая правда, доказывает, в связи с другими совпадающими подробностями, что трагедия, упоминаемая здесь как новинка, была наша пьеса «Генрих VIII».

До 1850 года никто не сомневался в том, что эта пьеса, которой едва ли кто восхищался, написана одним только Шекспиром. В наше время никто больше не разделяет такого взгляда. Теперь вопрос об этой пьесе находится почти в таком же положении, как о драме «Два благородных родственника». Многие из современных компетентных критиков утверждают, что Шекспир не написал в ней ни одного стиха. Тонкий наблюдатель Эмерсон обратил в своей книге «Representative Men», там, где он говорит о «Генрихе VIII», внимание читателей на то обстоятельство, что здесь заметно два различных ритма шекспировский и более незначительный. Одновременно Спеддинг напечатал в журнале «The Gentleman’s Magazine» в августе 1850 года статью, изданную им впоследствии под другим заглавием «Кто написал шекспировскую пьесу о Генрихе VIII?». Здесь он также указывает на два различных вида стихов и утверждает, что в одной группе видна манера Флетчера. В 1874 году к нему примкнули Флей и Фернивалль.

Чтобы понять смысл этих исследований, пусть читатель вспомнит следующую простую эволюцию пятистопного ямба. В английском языке не существует контраста между мужскими и женскими рифмами. Первая попытка внести в белый стих некоторое разнообразие состояла в том, что к первоначальным 10 слогам присоединялся один лишний (double-ending) В «Генрихе VIII» на каждые сто стихов встречается 18 таких Бен Джонсон пытался восстановить старую манеру версификации, но должен был в конце концов подчиниться новому обычаю. Флетчер употребляет 11-сложный стих часто с такой правильностью и преднамеренностью, что впадает порой в однообразие и явную манерность

В последних произведениях Шекспира насчитывается 33 одиннадцатисложных стиха на 100, у Мессинджера 40, у Флетчера 50–80 и даже больше. Но Шекспир все чаще и чаще переносил мысль, начинающуюся в одном стихе, в следующий. Особенно в драмах, возникших в самый мрачный период его жизни, господствует этот стиль. У него стих оканчивается теперь все чаще и чаще вспомогательным глаголом, союзом или наречием. В каждой из последних пьес Шекспира попадается около ста таких стихов. В «Цимбелине» даже 130. Его преемники впали в крайность. Драмы Мессинджера, которые короче шекспировских, содержат около 150 или 170 подобных стихов. Если сравнить стиль Флетчера с метрическим стилем Шекспира, то первый покажется далеко не мужественным. Если стиль Шекспира похож на ионический, то стиль Флетчера коринфский. Эти два стиля трудно смешать. Запутаннее становится вопрос в том случае, если оба стиля встречаются вперемежку в одном и том же произведении, т. е. в «Генрихе VIII». Перед нами та же дилемма, как при разборе «Двух благородных родственников» — оставил ли Шекспир, умирая, неоконченное произведение, дополненное потом Флетчером, или же этот последний построил план пьесы, а Шекспир принимал только некоторое участие в работе, оставляя и дополняя отдельные сцены? Для меня первая возможность не существует. Нет, не Шекспир построил эту пьесу. Нет, не мог он написать этого произведения, лишенного целости и единства.

Но в самом ли деле встречаются в этой драме такие части, которые должны быть приписаны ему? Вопреки Ферниваллю и Саймонсу, я утверждаю «да» Не следует, во-первых, пренебрегать тем фактом, говорящим в пользу такого мнения, что Геминдж и Кондел включили пьесу в первое издание in-folio. Во всех остальных случаях никто не сомневается в том, что они были лучше нашего посвящены во все тайны шекспировского авторства. Ни одна из пьес, включенных ими в первое издание in-folio, не была заподозрена в подложности. Только самые веские причины могут нас, следовательно, заставить отказаться от «Генриха VIII». Однако единственный аргумент, приводимый обыкновенно против этой драмы, заключается в ее недостатках, в отношении слабости даже тех отрывков, о которых только и может быть речь, а это далеко не основательный довод. Шекспир, сотрудничая с другим писателем, не отдавался всецело своей работе, не призывал на помощь все свои силы и не давал свободно расходиться своему воображению. Ведь случай с «Генрихом VIII» не единственный в своем роде. А с другой стороны, в тех местах, которые ему приписываются большинством английских критиков, встречаются явные аналогии с теми работами, которые написаны в этот же период им и только им одним

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});