Орден куртуазных маньеристов (Сборник) - Вадим Степанцов

7. Времена года

Весна

Кретин скворец, горластый как сирена,Воспел фальшиво радость бытия;Старик Мороз с сосулькой вместо хренаМигрировал в холодные края;

Весна с её безмозглым оптимизмомВернулась в чуть не околевший лес;Медведь, томимый в спячке онанизмом,Проснувшись, на медведицу залез;

В холодных турбулентных водах вешнихВосстала муть средь архимедных сил;Слегка погорячившийся подснежникО снег башку тупую остудил;

И люди в рецидиве эйфорииОпять о светлых размечтались днях,Простое возрастанье энтропииЗа Ренессанс по дурости приняв.

Лето

Ах лето, лето! - дым лесных пожаров,Повышенная смертность на воде;Идиллия для пьяниц и клошаров,Для муравьёв с их счастием в труде;

Дождём в четверг не мытая Россия,Угарный газ, густой и выхлопной;Пыль, пекло, мухи, гнус, дизентерия,Укус гадюки в духоте лесной;

Рабочий день проходит в полудрёме,У дома - вобла, мат и домино;Наличием кустов в большом объёмеПаденье нравов усугублено;

На лицах пот, как при любовном акте,В поту том естся хлеб чужой и свой.О лето! - время не откинуть лаптиОт голода и холода зимой.

Осень

Вандемьер. Хандра одолевает,Холодна и тяжка, как утюг.На деревне куриц убиваютПри попытке убежать на юг.

Улетают птицы и амуры;Интеллект гноится в борозде.Тучка золотая, глядя хмуро,Вновь на небо вышла по нужде.

Мокрый дуб. В маразм вошла погода.Золотая плешь на дубе том.Спать охота. Бабу неохота.Всё как в песне - девушки потом.

Это минус. Но на том спасибо.На челе мигрень играет блюз.Лес притих. В руке кошёлка, ибоВодочка с грибами - это плюс.

Боль в хребте. Хребет уже не молод.Всюду грязь и гниль, куда ни глянь.Пасмурно. Грядёт великий холод.И понятно всем, что дело дрянь.

Зима

Фригиднее таймырской снежной бабы,Зима сулит снежки, фристайл, бобслейИ прочие фригидные забавыС оргазмом в виде гриппа и соплей;

Застыли в жилах все эритроциты,На дровнях мужичок ушел в поход,И ёлочка в преддверьи геноцидаПодумала: "Скорей бы новый год!.."

Мороз и пиво - всё для аппетитаИ учащенных ходок в туалет;На южном побережьи АнтарктидыПингвины ловят ультрафиолет;

Земля промёрзла. В преисподней чертиЗавидуют клиентам адских бань.И, вечностью дыша, порядок смертиВновь наложил на хаос жизни длань.

8. Время дождя

Надо мной на бреющем полётеМузы пронеслись. Видать, к дождю.Я глядел вослед им, весь в помёте,Словно старый памятник вождю.

На душе вдруг стало как-то гадко,Вследствие чего в руке моейПоявилась мощная рогатка,Выдавшая тут же залп камней.

Матерясь и каркая от боли,Музы покидали небесаИ камнями падали на полеВ заросли полыни и овса.

"Надо же, - подумал я некстати,Собирая камни в вещмешок, -Столько было муз, и в результате -Лишь один коротенький стишок..."

9. Все формы ваши - это негативы...

Все формы ваши - это негативыЗлодейских ваших происков души.Вы просто отвратительно красивы,Вы просто безобразно хороши.

Вы так дурны, что, право, нет вас краше.Вы гнусно обаятельны, милы.А сладкое, как мёд, сопрано вашеУшам больней любой бензопилы.

Ваш бюст бесчеловечно судьбоносныйПорой способен вызвать тошноту;Ваш шаг, до омерзенья грациозный,Усугубляет вашу красоту.

Вы совершенны с вашим духом в теледо столь уродской степени, что вытак мерзостно божественны в постели,Что все желанья падают, увы.

10. Вы божественны дьявольски, Анна...

Вы божественны дьявольски, Анна,Вам к лицу полнолуния свет.Вы сегодня особо желанны,Вы мой смысл, вы мой Новый Завет.

Зеркала всех времён и народовОтразить вас почли бы за честь.Полагаю я, что сумасбродов,всех погубленных вами, не счесть.

Вы на белую розу похожи,Что в руке я сжимаю сейчас,Что, впиваясь шипами под кожу,Продолжает всё ж радовать глаз.

Но зачем же глядите так странноВы на мой кровоточащий перст?Почему вы дрожите так, Анна?Мне не больно уже, вот вам крест!..

Пусть ваш взор прекратит, моя рыбка,Полыхать столь безумным огнём!Вас чуть портит лишь он и улыбка,Вам к дантисту б сходить на приём...

Не смотрите ж, как кот на сметану,На подаренной розы укол,Ибо впредь я мешать вам не стануПредпочесть мне осиновый кол!

11. Вы в доме моём вновь сосёте мои папиросы...

Вы в доме моём вновь сосёте мои папиросыИ портите гнусною рожей своей интерьер.Но я возвращусь. И в руке моей будут не розы.Покуда не поздно, бычкуйте окурок, Жан-Пьер!

Вы в доме моём вновь мои попиваете вина,И тщетно кусает вас преданный мне фокстерьер.Но я возвращусь. Величав и суров, как дубина.Покуда не поздно, бычкуйте окурок, Жан-Пьер!

Вы в доме живёте моём на широкую ногу;Своим пиджаком оскверняете мой шифоньер.Но я возвращусь. А ведь я вас крупнее намного.Покуда не поздно, бычкуйте окурок, Жан-Пьер!

Вы в доме моём, вероятно, моею женоюСейчас обладаете вновь за узором портьер...Но я возвращусь. И возникну у вас за спиною.Покуда не поздно, бычкуй свой окурок, Жан-Пьер!

13. Вы склонны думать, муж быть должен сильным...

Вы склонны думать, муж быть должен сильным,Решительным и блещущим умом,Пусть не богатым, но любвеобильным,И в переносном смысле, и в прямом.

Вы, право же, мне льстите, мэм. К тому же,Слегка иначе я смотрю, увы,На то, каким быть должен выбор мужаДля женщины такой, как, скажем, вы.

Хорош тот муж, что глуп как сивый мерин,Богат, немолод, глух, подслеповат,Тот, что в жене-красавице уверен,Сам будучи уродлив и горбат;

Тот, что бывает всякий раз в ЕвропеПо важным государственным делам,Весь круг забот о вашем гардеробеНи с кем не разделяя пополам;

Тот, что своей дражайшей половинеОтводит в жизни роль земной оси,Тот, что её возводит в ранг богиниС частичной импотенцией в связи;

Тот, что свою утратив даже веру,Не попадет в мишень ни из ружья,Ни, более того, из револьвера -Вот муж, которым был бы счастлив я.

14. Где придавят безобразно...

Где придавят безобразноБеды как борцы сумо,Так, что тезис "жизнь прекрасна"Превратится в "жизнь - дерьмо"

И труизм "Бог есть" в итогеПерейдет в иной труизм,Мы, слегка к себе жестоки,Принимаем атеизм.

Но поскольку кредо этоВ общем-то претит уму,Даже фразу "Бога нету"Мстительно, в подкорке где-тоАдресуем мы Ему.

17. Диссидентом слыть приятно...

Диссидентом слыть приятно,В диссидентство лестно впасть,Но лишь там, где травояднаСуществующая власть.

Так Спартак, герой отважный,Был отнюдь не идиот -Ждал, покуда Сулла страшныйСам на пенсию уйдет.

Не на Грозного озлилсяРазин, похмелясь с утра;Пугачев как прыщ развилсяНе на теле у Петра.

И Ильич, решив отдатьсяКровной мести и борьбе,Ни при Сталине рождатьсяне посмел, ни при себе.

Камикадзе одержимымБудет полный лишь баран,С тираническим режимомБьются там, где добр тиран.

Вот порой и остаетсяГоворить со вздохом "пас",Ибо задница даётсяЧеловеку только раз.

18. - Для чего я на свете живу...