Лилипут - Игорь Колосов

— Что… что такое? — сонно пробормотал Дэнни.

— В чьей комнате слышался смех, когда Рори зашел в то утро на кухню?

— Что? — Дэнни не понимал со сна, что от него хотят.

— Ты мне говорил, что Рори выстрелил в комнату и не услышал в ответ ни звука. Это та комната, в которую через год поселили тебя, да?

— Да. У Треворов в этой комнате никто не жил, — тихо сказал Дэнни. Он дрожал от холода.

— Теперь подумай, только хорошенько подумай, не из этой ли комнаты раздался смех Лилипута, когда утром шестнадцатого августа Рори Тревор зашел на кухню и увидел, что по полу клубится дым, а по лицам его домашних сбегает что-то похожее на ручейки грязной воды? — Лоулесс почувствовал, как у него на лбу бьется жилка. Нестерпимая резь в желудке, холод, от которого он дрожал всем телом, полный упадок сил — сейчас все это как будто не существовало для Чарли. Он испытывал необычайный подъем. Кажется, его «юные» мозги до чего-то додумались, но действительно ли это свет в конце тоннеля?

— Да, — сказал Дэнни. — Из той комнаты, где у Треворов никто не жил. Смех доносился из моей комнаты! — Дэнни тут же опять заснул.

Лоулесс часто-часто задышал. При каждом выдохе изо рта вырывалось облачко пара. Значит, комната Дэнни! Чарли нахмурил брови. Почему Джек Монро не погиб сразу же, когда они переступили порог дома Лозано? Почему? Чарли держал его в кольце своих рук, прижимал к своему телу и не опускал на пол. Но… в этом ли дело? И еще… Не ошибается ли он, думая, что нашел выход?

Минуло долгих полчаса. Чарли уже не чувствовал ног от холода. Еще немного, и он вообще не сможет подняться. Он встал. Его тошнило. Боль в желудке усилилась. «Если бы сейчас был ветерок, — подумал шериф, — меня бы просто сдуло». Он посмотрел на небо. Звезды! Такое количество, которое человеческий мозг осмыслить не в состоянии. Но луны нет. Темная ночь. ТЕМНАЯ! Чарли интуитивно чувствовал, что случай, благодаря которому он попал в тоннель Лилипута, не выпал бы ему, не будь ночи, ТЕМНОЙ ночи. Когда светло, человек может видеть, а когда он может видеть… пройти по следам Лилипута невозможно. Потому что… Лилипут перемещается из дома в дом не каким-то подземным ходом, не тайным коридором, о котором не знают люди, совсем нет. Просто в ЕГО мире НЕ СУЩЕСТВУЕТ ничего, кроме ДОМОВ. Лишь для людей между домами что-то есть, но не для человечка! Нужна НОЧЬ! ТЕМНАЯ НОЧЬ! Но и в этом случае остается лишь надеяться. Ведь Чарли хотел выйти не из дома, а из… города.

«Эта ночь будет последней, — подумал он. — Если этой ночью нас не убьет холод, если не умрем от голода, то… в городе достаточно кое-чего другого». Лоулесс был уверен, что центр кишит чудовищными тварями. Наверное, сейчас там происходит истребление оставшихся в живых людей. Очень скоро монстры доберутся и сюда. Их все больше и больше, скоро они начнут пожирать сами себя, и двое детей будут для них весьма кстати. Жуки, мухи, проволока. Все размножаются чудовищными способами, даже проволока. Лоулесс не хотел знать как, но был уверен, что на Виллоу и Уэст-стрит уже полным-полно четырех-пяти-шестифутовых кусков медной проволоки, убивающих попавшихся на пути людей мучительной, медленной смертью. Как Патрика Уолса, например. Ни он, ни Дэнни не доживут до следующей ночи. Даже он, Чарли. Монстры — это порождение Лилипута, вырвавшиеся на волю, и они не посмотрят, что Лоулесс почти труп. Дома тоже недоброжелательны к нему, хотя Монро погиб, а он — нет. Они ПРИБЛИЖАЮТ его смерть, и этого уже достаточно. Нескольких раз ему хватит, чтобы однажды уже не выйти, превратившись в младенца, который ВСЕ понимает, но ходить (еще или уже — как кому нравится) не может, только ползать. Он просто не сможет открыть двери, и дом прикончит его быстрее, чем было запланировано течением болезни.

— Следующей ночи не будет, — вслух сказал Чарли. Его поразило, как ему трудно говорить. Он слабел. Конечно, есть опасность, что он погубит Дэнни, если отважится вместе с ним войти в дом Треворов — Шилдсов, как вошел в дом Лозано вместе с Джеком. Но если он этого не сделает, то это будет уже не просто возможная опасность, нет… в этом случае он ТОЧНО убьет Дэнни. Чарли нагнулся к спящему мальчику. — Просыпайся, малыш! Мне кажется, я должен кое-что сделать для тебя.

7

Унылый скрип. Лоулессу показалось, что лестница заскрипела под его ногами. Но он ошибся. Это были чьи-то тяжелые шаги. И они убыстрялись. Кто-то гнался за ним. Но ведь здесь никого нет! Однако опровержение в виде тяжелой поступи приближалось. Прошло уже пятнадцать минут, как они вошли в дом на Канзас-стрит, 29. Но Чарли, который держал Дэнни Шилдса, скрестив руки за его спиной и стараясь, чтобы мальчик не коснулся пола ногами, все поднимался на второй этаж. За ПЯТНАДЦАТЬ минут (!) он преодолел расстояние, которое должен был преодолеть за минуту даже с такой ношей на руках. Чарли недолго уговаривал Дэнни. Мальчик был очень слаб и засыпал прямо на ходу. Быстрота, с которой Чарли решился на отчаянный поступок, заставляла его самого сомневаться, правильно ли он делает. С минуту он постоял в сомнении на крыльце, поддерживая Дэнни. Ночь была темной, но тьма не была абсолютной, как на кухне в доме Лозано, поэтому Чарли кое-что заметил. Ему показалось, что на лужайке лежит что-то тонкое и длинное. Это могло быть галлюцинацией, но могло оказаться и куском медной проволоки толщиной с палец. Сомнений больше не оставалось — они рассеялись, как последние клочья тумана от порыва ветра. Рука шерифа, теперь уже рука тринадцатилетнего мальчика, легла на ручку парадной двери.

Дэнни был не самым тяжелым мальчиком из своих сверстников, к тому же он сильно похудел, но и Чарли Лоулесс уже не был сильным сорокадевятилетним мужчиной. Это был тринадцатилетний подросток, страдающий от голода, холода, испытывающий естественный человеческий страх и усталость. Однако он решил, что будет бороться до конца, пусть даже ради одного человека. Он шел через прихожую к лестнице, но с таким же успехом мог просто стоять на месте. Руки немели, Дэнни становился все тяжелее, а лестница по-прежнему была далеко. И Чарли чувствовал, что мальчику очень плохо. Наверное, так чувствуют близнецы, волею судеб оказавшиеся в разных городах, несчастье, случившееся с одним из них. «Ты не должен ничего говорить, — твердил про себя Чарли, без слов обращаясь к Дэнни, — тебя как бы нет со мной. Ни о чем не думай. Ни о чем. Дэнни совсем плох, и я, Чарли, должен спешить». Лестница приближалась очень медленно: пространство РАСТЯГИВАЛОСЬ! Но все-таки это была не Фелл-стрит.

Очень нескоро, но он все же достиг лестницы и стал подниматься на второй этаж. Нести Дэнни стало еще труднее, однако на этом участке пути время как будто восстановило свое нормальное течение, оставалось шесть или семь ступенек, когда вдруг послышался этот грохот. Погоня! Лоулесс едва не свалился с лестницы, чудом удержав равновесие. На секунду его охватила паника — все рушилось. Лоулесс замер, не в силах сдвинуться с места. Было ясно, что кто-то нагоняет их. Судя по грохоту, этот «кто-то» весил по меньшей мере раз в десять больше шерифа. На краткий миг Чарли воспылал безумной надеждой, что лестница обрушится вместе с преследователем. Но он понимал, что спасение вряд ли придет от какой-то случайности. Он заставил себя преодолеть последние ступеньки и оказался в коридоре. Шаги (от них все сотрясалось вокруг) приближались. У Лоулесса не оставалось и десяти секунд, чтобы принять решение…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});