Подземелье - Ваня Мордорский

том, что Кая умерла.

С этим Зур’дах не мог ничего поделать. Драться он уже не хотел — это бы ничего не изменило, поэтому стиснув зубы он молча шел, стараясь игнорировать подобные раздражающие взгляды.

Пусть думает что хочет. Я убил ту тварь и никто бы из них с ней не справился. Это они трусы, а не я.

* * *

Несмотря на то, что в отряде царило ощутимое напряжение все обходилось без ссор и драк. Мрачный и напряженный вид Драмара не предвещал ничего хорошего тому, кто бы затеял подобное. А дети уже слишком хорошо знали, когда со стариком шутки плохи, безошибочно улавливая его настроение.

Единственный вопрос, который все волновал — сколько им еще идти?

Но задал этот вопрос Саркх:

— Сколько еще? — переспросил Драмар, как будто удивленно, — Если нас не сожрут по дороге, то пару недель.

Сказанное заставило Зур’даха встрепенуться. Как и остальных.

Так скоро?

Не может быть!

Несколько недель казались совсем небольшим сроком, особенно после стольких-то месяцев безостановочного пути.

На какое-то время все стали спокойнее и одновременно оживленнее. Наверное поэтому Зур’дах один раз не выдержал. Увидев в очередной раз как Сарик с Саркхом тыкают в него пальцем, что-то приговаривая, он быстро их догнал. Те сразу умолкли, а гоблиненок, пожалуй, впервые после драки дал волю своим глазам, дал крови прилить к ним. Глаза в миг почернели — их заполнила непроглядная тьма.

Он не собирался им ничего говорить, только припугнуть — он уже знал, какой устрашающий эффект производят его глаза.

На пару мгновений вместо двух мальчиков он увидел лишь тьму и две пульсирующие светом точки — их сердца.

Саркх вздрогнул и судорожно сглотнул. Сарик и вовсе на шаг отступил. На лице обоих застыл испуг, который Зур’дах увидел, отключив глаза. Реальность приобрела обычный, нормальный вид.

— Зур’дах! — прикрикнул на него Драмар, обернувшись.

Он прищурил глаза и вернулся в конец отряда.

Желания лезть в драку не было даже сейчас — он и так знал, что с седьмым кругом стал сильнее их всех и ощущал это каждой клеточкой своего тела. Теперь Саркха можно было не бояться.

Но также он теперь прекрасно понимал: эта сила — капля в море, по сравнению с силой тварей Подземелья, любая из которых может его спокойно убить. После встречи с многоножкой он осознал это еще отчетливее.

Этого мало.

Но косвенное влияние семи кругов он все же ощущал. Зур’дах заметил, что вообще не устает от ходьбы даже в таком быстром темпе. Если раньше после полудня ходьбы усталость резко и сильно наваливалась, придавливая к полу, то теперь же он видел как уставали другие, а он все еще оставался полон сил.

Через какое-то время он захотел вновь сосредоточиться на паучьей крови и ее изучении, но времени на это просто не оставалось. Драмар эти последние недели пути делал совсем короткие остановки, а для ощущения крови требовалась какая-никакая концентрация и время.

Это там, возле пещеры, кровь отзывалась по малейшему желанию, сейчас же все было иначе.

Единственное, что он мог тренировать в таком режиме — это нюх. Постоянно концентрируясь на запахах Зур’дах научился выделять и разделять их. Когда все внимание было на нюхе, он мог на расстоянии двадцати шагов от себя различить запах конкретного цветка, гриба, или ползущего слизня, даже иногда пролетающих мимо насекомых. Это было сродни тому, как прищуриваться глазами, присматриваясь к букашке.

Но когда ему вновь хотелось отдохнуть от вообще каких-либо запахов, он действовал по-старинке — затыкал нос кусочками одежды.

Тоннель тем временем медленно и неуклонно менялся, превращаясь в подобие каменоломен, которые они когда-то прошли: он стал шире, а по бокам появились крупные, высокие проходы, в большинстве своем полузаваленные грудами камней.

Хорошо хоть дорога впереди была без крупных завалов, лишь мелкие камни, которые они легко перелазили.

Кайра вновь несколько раз вернулась к разговорам о Кае и чем больше времени проходило, тем неохотнее Зур’дах говорил о произошедшем. Он соврал Кайре, что похоронил девочку, и ему стало за это стыдно. Он не мог ей сказать, что от Каи не осталось даже тела — только пепел, часть которого была на его руке и уже давно рассеялась по воздуху.

От нее не осталось ничего.

Произошедшее в пещере слилось в один неразличимый комок, но слова про новую жизнь, про перерождение он помнил и цеплялся за них.

Инмар…может и он…

Нет, за Инмара его душа не болела, что-то было правильное в тех могильщиках, что-то вечное, чего он понять пока не мог.

Он поднял голову и посмотрел вперед.

Нас осталось мало. Шестеро.

Зур’дах, замыкающий отряд, постоянно оглядывался, но не из страха, а просто потому, что позади оставалось все…каждый из умерших, все они были брошены в бесконечных тоннелях подземелья.

Он и сам мог умереть уже много раз, остаться с остальными, но что-то его постоянно спасало, помогало выжить, будто ведя к какой-то цели, ведя дальше.

Только сейчас, вспоминая и переживая все, он понял, что ближе Каи ему не был никто, даже Кайра, которая нравилась всегда. Кая стала чем-то большим: чем-то близким, особенным, таким же родным, как умершая мама.

У Зур’даха не было сестры, но если б была, наверное он бы испытывал те же чувства, что и Сарик. Ту же боль. Будто от сердца оторвали кусочек и выбросили.

Хорошо, что они забрали ту жуткую боль. — подумал Зур’дах, вспомнив пауков-огневок.

— Не отставай! — раздался голос Драмара, заставивший гоблиненка встрепенуться.

В своих размышлениях он застыл как вкопанный и сжимал сорванный темный бутон цветка. Теперь уже полностью смятый.

Зур’дах громко вздохнул и кинулся к остальным.

* * *

Еще через неделю Драмар перестал так торопиться и они стали останавливаться чаще. Немного ели, пили, достаточно отдыхали и продолжали путь. Старик стал намного спокойнее, даже само тело будто расслабилось, избавившись от постоянного напряжения.

Он срывал