Левенхет - Владимир Калашник

class="p1">— Так, значит, это ты дружишь с призраками? — спросил он.

— Я не дружу с ними, — немного растерянно сказал Марк, — ну, просто, я…

— Глор Всемогущий, Бракас, он всё время будет так мямлить, или же умеет разговаривать нормально?

— Это одна из его главных особенностей, — сказал Бракас, опершись рукой на Марка, — не приставай к нему, дай антийцу привыкнуть к тому, каким ты можешь быть мудаком. С крашеной дылдой, Марк, ты уже познакомился, — он, явно, имел ввиду Сантилия, — а теперь позволь представить тебе гордость нашей гильдии, перед тобой сам Каил-Бони. Старый друг Виктора, с которым он бок о бок прошёл рабство в детские годы.

— Просто Каил, — грубым голосом заявил наёмник.

— Приятно познакомиться, я — Марк, — мальчишка протянул ему руку.

— Извини, пацан, — Каил с опаской посмотрел на его ладонь, — но, зная о тебе достаточно интересных фактов, я, пожалуй, воздержусь от рукопожатия. Мало-ли, подцеплю какую-то антийскую дрянь, или того хуже начну бродить по ночам.

— Я же говорил, — сказал Бракас, — сама любезность!

— Тебе-ли говорить о любезности, Бракас, — усмехнулся Сантилий, — Бони хоть и мудак, но на всех и каждого с кулаками не кидается. Его талант заключается только в мозговом изнасиловании.

— Закройся, цветочек, — спокойно сказал Бракас, выставив палец на Сантилия, после чего перевёл его на, стоящего в десятке метров от них, лучника, — того все зовут Имперец, так как настоящее своё имя, стрёмномордый никому не говорит.

Он выпустил очередную стрелу, колчан засиял чарами, и через секунду в нём появилась новая. Лучник опустил своё оружие и обернулся, поднимая вверх руку в приветственном жесте, Марк увидел, что вместо глаз на его маске расположены два ярких кристаллика жёлтого цвета.

— Эй, дружище! — крикнул ему Бракас, хотя этого совершенно не требовалось, — Почему мишень не видно?

— Главное, чтобы её видел я, — голос Имперца звучал неестественно, создавалось ощущение, что говорил он за счёт магии, — в этом весь смысл.

— Мне кажется или у него, как и у Виктора, протезы? — спросил Марк.

— А ты наблюдательный, — саркастически сказал Каил-Бони, — наверное, способность к таким сложнейшим выводам ты перенял у малышки-Бракаса.

— Хватит, Бони, — продолжал улыбаться Сантилий.

— Каил! — раздражился тот.

— Эти протезы и это лицо — подарок на память от Фимало, — объяснил Сантилий, — примерно десять лет назад, Имперец был членом тёмной гильдии убийц из Красной Империи, так уж случилось, что однажды им не посчастливилось пересечься с нами.

— О, да! — воскликнул Бракас, — Я там был и могу рассказать всё в подробностях. Без обид, Имперец!

— Мне плевать, — ответил лучник, вновь, принимаясь за стрельбу.

— Фимало тогда, поставил магическую ловушку на дверь, и угадай кто её выбил? — Бракас, злобно улыбаясь посмотрел на Имперца, — Единственное, что успел сделать наш нынешний товарищ, так это прикрыть лицо руками. Результат — разрыв кистей рук, нижней части лица и горла, а когда всё закончилось, то мы заметили, что ублюдок ещё дышит. Я хотел было добить его, но Виктору, ни с того ни с сего, взбрело в голову забрать его с собой.

— Даркли выхаживал его два света, — продолжил рассказывать Сантилий, — но даже светлая магия не могла вернуть утерянные части тела. Ему сделали аберфольские протезы ладоней и маску с кристаллами, через которые можно смотреть повреждёнными глазами. Дышать было чертовски больно, так что Даркли смог смастерить одну штуку у него в горле, унимающую боль, при помощи клафира. С тех пор он с нами, и до сих пор не прирезал обидчиков.

— В те времена, я сбился с пути, — присоединился к разговору Имперец, — пошёл тёмной дорогой, которая непременно привела бы меня к гибели, не только, как смертного существа, но и как человека. Вы спасли меня, помогли начать новую жизнь, а эти шрамы — лишь плата за мои злодеяния. Служение гильдии — малое, чем я могу вернуть свой долг.

— Хватит нудить, — закатил глаза Каил-Бони, — уже тысячу раз слышали твои душевные разговоры, философ недоделанный.

— Ты позволяешь негативу взять над собой верх, — продолжил Имперец, — задумайся о тех, на кого ты постоянно выплёскиваешь его, задумайся о свой душе, друг мой.

— Душа — это такая штука, которая когда-то была внутри тебя, Бони, — пояснил ему Сантилий, — кстати, Марк, ты уже сутки провалялся на кровати, не приходя в сознание. Случаем не голоден? Тебя я всегда готов накормить заранее.

— Если честно, очень голоден, — кивнул Марк, — но…

— Но он потерпит, — перебил его Каил-Бони, — не помрёт.

У всех троих новых знакомых, само собой были эти, не дающие Марку покоя, грешные серебряные кольца, почему-то так сильно въевшиеся в мозг антийцу. У Сантилия был светло-зелёный самоцвет, у Каила — чёрный, у Имперца — бледного фиолетового цвета.

В этот момент к ним подбежала дочь Бракаса и, с разбегу, запрыгнула на своего отца, спасаясь от здоровенного пса, ростом с половину Марка. Псом это существо с гладкой желтоватой шерстью назвать было сложно, голова больше тела, со сплющенной мордой, и длинным языком, свисающим из широкой пасти. Оно дышало также часто, как и обычная собака, но передвигалось почти ползком на своих коротких лапах. Ползая вокруг Бракаса, пёс издавал звук, напоминающий гибрид собачьего лая и лягушачьего кваканья, пытаясь достать до Куси. С той стороны, откуда они прибежали, к кухне, сложив руки на груди, приближался довольный Тайфор.

— Папуля, — Куся грозно смотрела на четырёхногое существо, — Тайфор приказал этому чудищу меня съесть!

— Ещё раз, попытаешься поцарапать мои доспехи, — Тайфор наклонился и погладил здорового пса, — в гильдии будет на одного демона меньше. Ну всё, Подонок, фу, она невкусная.

Он почесал шею пса, а тот, закрыв свои большие красные глаза от удовольствия, перестал лаять и смиренно лёг на землю, и, оказавшись у ног Марка, лизнул ему ногу здоровенным языком, так что вся штанина оказалась покрыта слюнями.

— Надо же, — удивился Тайфор, — не откусил, а лизнул? Обычно с чужаками бывает по-другому. Ты ему понравился, мелкий.

— Или он просто готовится его сожрать, — съязвил Каил-Бони.

— Что это такое? — спросил Марк.

— Не «что», а «кто», — грозно сказал Тайфор, от взгляда которого Марку опять стало не по себе, — это Подонок, алькарский пёс. Гладить даже не вздумай, они запросто отгрызают ноги леовинам.

В этот момент Подонок поднялся на ноги и принялся вылизывать Марку всё тело, обильно покрывая его слюнями, так что пришлось сразу отбежать от него.

— Что с тобой сегодня такое? — схватил его за длинные щёки Тайфор, — Не позорь меня, ты же кровожадный убийца!

— Не бойся, Марк, — сказал Каил-Бони, — ты, наверное, чуть не обделался, если судить по твоей роже. Видимо тебе лишь плакальщики да фрюдеры не страшны. Ужасный